Появление на поле боя 20 века новой силы миротворческих войск сделало эти войны управляемыми в современном понимании. Та неприязнь, которую испытывали многие сербы к миротворцам, конечно, часто была несправедлива в личном плане. В то же время на подсознательном уровне эта неприязнь была закономерной, так как миротворцы становились преградой в осуществлению того стремления к разгрому врага, который, собственно говоря, и является движущей силой войны.

Достаточно известная книга анонимного французского автора майора Франше «Беспомощные голубые каски - что я видел в Боснии» долгое время кружившая в 1995 г. в представительстве ООН свидетельствует о том, как мусульманские снайперы открывали огонь по своим же собственным гражданским лицам, находившихся вблизи штаба миротворческих сил ООН, как раз через четыре дня после известного ультиматума ООН. Ничуть не реже, и даже чаще нежели сербы, мусульмане и хорваты нападали и на миротворческие силы ООН. Так, при захвате Западной Славонии в операции "Блесак", хорватскими силами в мае 1995 г. открывался огонь по иорданским миротворцам, несколько из которых было ранено, а непальских миротворцев использовали как живой щит при нападении на сербов. При этом нападения происходили и с использованием хорватами формы последних. В Мостаре во время боев между мусульманами и хорватами в результате минометного обстрела базы миротворцев из Испании погибло больше десятка испанцев. Убитыми и ранеными потери понесли и англичане в Средней Боснии, опять-таки в ходе хорвато-мусульманского конфликта (заметьте сербов здесь не было), где они как и е шведы открыто воевали за одну из сторон. В Сребренице местные мусульмане нападали на голландских миротворцев, правда под воздействием паники, но все же… Те же канадские миротворцы под Сараево "блокировались" не только сербами, но и мусульманами, готовыми употребить оружие против них. В мусульманском Горажде, столь защищаемом ООН и НАТО, мусульмане также нападали на британцев, и несколько раз открывая по тем снайперский огонь со стороны сербских позиций. В этом же Горажде украинские миротворцы тогда лишились части своего вооружения. В Сараево, украинцам приходилось вести штурм здания мусульманской полиции, а и мины им нанесли потери в 5-6 человек убитыми. Под Рогатицей от мины погиб подполковник украинской армии - воевавший еще в Афганистане.

Так что в определенном смысле можно сказать, что и миротворцы воевали, только вот смысла этой войны не видели ни они, ни их командование. Много писалось о роли наемников в этой войне. Между тем большая часть иностранцев участвовавших в боевых действиях на той или иной стороне делали это из идейных соображений, как, например русские на сербской стороне, немцы и голландцы на хорватской и арабы на мусульманской. То, что они получали денежное содержание, преступлением не являлось, ибо оно было тех же категорий что и денежное содержание бойцов местных спецназов (удивляет тут правда поразительная щепетильность иных журналистов, старавшихся до копейки высчитывать чужие жалования). Категория волонтер, так же является правовой категорией, как и наемник.

Касаясь проведения миротворческих операций российской стороной, вызывает недоумение почему все миротворческие операции были переданы в ведение штаба ВДВ, а не отдельному оперативному командованию при генеральном штабе Российской армии, или скажем командованию Пограничных войск. Правда в силу событий августа 1991 г. все это совершенно закономерно, но с военной точки зрения логичности это не добавляет. Ведь задача ВДВ заключена в захвате того или иного объекта и удержание его до подхода танковых и мотострелковых частей. В миротворческих же войсках захватывать было нечего, так как решение о вводе войск достигается политическим договором сторон. Несение миротворческой службы заключается в охране объектов, дежурствах на контрольно-пропускных пунктах с обысками, а порой и арестом подозрительных лиц, предотвращение массовых беспорядков местного населения и борьбе с террористическими действиями одиночек или небольших групп. ВДВ, таким образом, превращалось в еще одну разновидность ВВ или военной полиции, а обобщенно - в жандармерию. Нельзя ведь ждать от 20-летних солдат умений хладнокровно и продуманно решать конфликты чуждых им людей. Поэтому было бы рационально усилить ВДВ группами оперативных работников милиции и спецслужб, что собственно говоря впоследствии и практиковалось в Чечне после 1999 г. в так называемых Сводных отрядах.

К сожалению российские ВДВ, отправленные в Югославию, не имели поддержки спецназа, хотя сюда, бесспорно, необходимо было посылать и эти подразделения, желательно укомплектованные военнослужащими призванными по контракту. Другой вопрос что в Российской армии эти сами контрактники качества неважного, но здесь надо менять систему их набора и подготовки, да и оплаты. Современную технику необходимо изучать годами, а от солдат-срочников, это требуют за месяцы подготовки, причем распределяют их без учета желания, умственных, психических и физических способностей.

Командование миротворческих войск ООН - UNPROFOR всемерно ограничивало инициативу ему подчиненных контингентов, в том числе и российского. Помимо этого, действия последнего ограничивались и собственным правительством и дипломатией, руководствовавшихся тут не теми или иными политическими доводами, а привычной психологией - «как бы чего не вышло», прикрывая собственные трусливые задницы.

Силы НАТО, введенные сюда после подписанного в Дейтоне мира (сначала носившие имя IFOR, а затем с 1997 года SFOR, вели себя совсем по-иному, весьма отличаясь от поведения UNPROFOR. Как только сербы в 1997 г. по инициативе местной «партии власти» СДС решились на демонстрации с применением камней и бутылок с зажигательной смесью в Бырчко и Беляне, а затем начали сжигать автомобили международных организаций, так американцы, не задумываясь, применили оружие, ранив в Бырчко пятерых сербов. Стоило сербским генералам не зарегистрировать у командования IFOR какое-то количество оружия и боеприпасов как в августе 1996 г. французы и итальянцы взяли под арест склад боеприпасов в селе Маргетичи (Восточная Босния) и сразу же приступили к их уничтожению, и лишь после политических переговоров вернули сербам часть из 500-тонного запаса. При схожих обстоятельствах в Баня-Луке британцы арестовали десять сербских гаубиц в сентябре 1996 г. И американцы, и британцы, и французы, и голландцы, и немцы проводили аресты местных сербов, хорватов и мусульман подозреваемых трибуналом в Гааге в совершении военных преступлений. Они же устраивали проверки с обысками в штабах и политических центрах всех сторон, в том числе и в штабе «мусульманской» Армии Боснии и Герцеговины. Британцы в своем секторе арестовали несколько видных сербских руководителей, в том числе бывшего представителя общины Предор доктора Милана Ковачевича, войдя в его директорский кабинет в больнице под видом работников «гуманитарных» организаций, а бывшего начальника милиции Предора Симу Дырлячу застрелили на месте при попытке применить оружие.

Были активны американцы и на мусульманской территории, где CIA (ЦРУ) и DIA (разведслужбы Пентагона) одно время вели тайную войну с моджахедами. Ни американцы, ни британцы не подстраивались ни под сербов, ни под мусульман, ни под хорват и это нередко вызывало нежелательные эффекты для командования. Так было в 1998 г., когда в мусульманском Сараево два британских солдата, подвыпив сорвали мусульманский флаг и начали топтать его ногами. Конечно, не хочется, чтобы российские десантники топтали чьи-нибудь флаги, но очень бы хотелось, чтобы они действовали поактивнее в отношении собственного престижа. Конечно, несколько раз они предотвращали попытки насильственного входа мусульманских беженцев на территорию переданную сербам, но в конечном итоге когда во время событий около села Махалы под Углевиком в 1997 г. несколько десятков мусульманок окружило десяток десантников почему-то российское командование в итоге приказало разоружить три поста сербской милиции, которая препятствовала прорыву мусульман. Закономерно, что после этого сербская милиция Зворника стала угрожать россиянам оружием а руководство Зворника стало хвалить американцев. Правда американцы куда чаще разоружали эту милицию, но угроз в их адрес не следовало. Если российское командование думало, что своим нейтралитетом заслужит уважение всех, то оно ошибалось. В местной среде, в том числе среди сербов, было немало явных и тайных врагов русских. Постоянно с определенными насмешками им напоминали и Чеченскую компанию, и проституток из России, и массовое российское пьянство, и немощного президента-алкоголика. Так, что когда два российских десантника на мусульманской территории сбили одного велосипедиста, то тот недолго думая выстрелил одному из десантников в голову...

Впрочем, отличились и украинцы, которые будучи военнослужащими IFOR были арестованы местной полицией в Мостаре за торговлю сигаретами. Впрочем, к украинскому командованию претензии предъявлять было бессмысленно, так как оно воспринимало эту миротворческую миссию как «коммерческое предприятие» с целью личного обогащения.

Однако, российское командование все же пыталось защищать здесь государственные интересы, которым частые ротации офицеров («заработал – дай заработать товарищу») этому никак не способствовали. В силу этого следует заметить, что пассивность, пусть и вызванная указаниями сверху, ни одной армии пользы не принесла. Отказ от применения силы, не спасает чьи то жизни, а провоцирует повторение агрессивных действий в будущем против собственных солдат.

Для сравнения: американские солдаты, потеряли за три года в Боснии и Герцеговине, всего несколько человек, и то из-за самоубийств и автомобильных катастроф, и лишь одного американца местный сербский крестьянин ударил, и то не автоматом, а мотыгой. Американские военные машины без особой опаски часто передвигались по узким улицам сербских городов, а американские солдаты проводили рейды в местные села в поисках оружия. Впрочем, действия американских солдат были всегда прямолинейны, но «ковбоев» в американской армии было не так уж много, а вот бюрократов предостаточно, из-за чего действия армии США были не всегда эффективны. Странно было наблюдать, как 5-6 американцев, в бронежилетах, касках и с рюкзаками, покрывшись потом, идут колонной с дистанцией 5-6 метров по главной улице тогда еще сербского Бырчко, полной гуляющих людей и играющих детей. То же относилось и к постоянному ношению американцами бронежилетов, без которых они, не получили бы страховку по ранению или смерти. Неудобны были и автоматические винтовки М16, которые он постоянно носили при себе, даже при гуманитарных визитах, хотя в этом случае максимум, что требовалось - это пистолет, радиостанция, слезоточивый газ или дубинка с электрошоком. Непонятно было, ради чего они одно время везде таскали за собой огромные рюкзаки, хотя все, для них необходимое, они могли хранить в своих бронеавтомобилях.

Однако на деле американцев мало интересовали все местные народы: сербы, хорваты, мусульмане и др., ибо современный западный дух во главу угла ставит, прежде всего, личные интересы, что впрочем относилось и к тем же сербам. При этом французское и итальянское командование SFOR было недовольно участием янки в этой миссии, так как те самую тяжелую - «полицейскую» работу поручали европейцам. Впрочем, все контингенты отличались схожим духом, и многое тут зависело от политики правительств их пославших. В силу этого хорошие отношения сложились у сербов с испанцами, которые поэтому были частыми посетителями кафе и ресторанов в Требинье. Шведы также были весьма предупредительны к сербам, которым они помогали реконструировать православный монастырь на Озрене. Достаточно активно действовали контингенты Норвегии, Дании, Франции, Финляндии, Германии. Традиционно хорошие отношения у сербов были с греческими миротворцами, но все зависело от командования того, или иного контингента и его личного состава. По большому счету, хорошие отношения с миротворцами были нужны, прежде всего, самим сербам. Если же последним они были не нужны, так как многие сербы во власти считали тогда, что сербский народ «самый гениальный народ в мире», то разбираться во взаимных отношениях с миротворцами им действительно было ни к чему. На деле многих сербских представителей власти в Боснии и Герцеговине интересовали только деньги. Винить во всех сербских неудачах Милошевича в Белграде бессмысленно, тем более что многие местные представители сербской власти на словах весьма патриотичные, стали добровольно верными агентами иностранных спецслужб, в первую очередь британской. Англичане давали им то, что их больше всего интересовало - деньги и… безнаказанность. Хотя в Республике Сербской в течение нескольких лет было взорвано и сожжено полсотни международных автомобилей, эти акции организовывались и финансировались с одобрения Белграда и его спецслужб. Запад это давно понял и потому со смягчением позиции Белграда начальная численность IFOR (70 тысяч военнослужащих и из них 80 процентов составляли контингенты армий НАТО, в том числе 20 - американцы) была уменьшена наполовину, а затем еще раз почти наполовину. Главную задачу по слому сербской военно-политической мощи они выполнили - Югославия была разбита и морально и политически. В перспективе, же местные силы должны будут внедрять или поддерживать западный порядок в Боснии и Герцеговине, в рамках единых армии и полиции. Былая армия Республики Сербской сразу после войны уменьшив свои силы до соотношения 1:2 в пользу своих недавних противников, что собственно и предусматривалось в Дейтоне в 2005 году перестала существовать, влившись в состав единых вооруженных сил Боснии и Герцеговины. Когда после войны сербские политики грозились новой войной, то это было очередным блефом, который был однако весьма популярен у сербов. Стоило бы НАТО нанести авиацией и артиллерией удары по всем военным сербским центрам и с ВРС было бы покончено в два дня. Разведданные у SFOR были точные, и разведслужба у них работала хорошо, так как они занимались государственным делом, а не «коммерцией». Однако внутри сербской власти было столько агентов западных спецслужб, а при желании последних этих агентов могло быть еще больше, что такое сербское нападение было бы сразу же обреченно на провал еще не начавшись. По сути, это и произошло в 1999 г., когда попытка развязать партизанскую войну против войск НАТО в Боснии и Герцеговине со стороны некоторых сил в спецслужбах Сербии, закончилось полным провалом, как раз из-за нежелания местных сербских правящих структур рисковать своим положением ради Сербии, которую бомбила авиация НАТО и даже ради Косово, о верности которому клялись многие представители этих же самых структур.

Впрочем, все это было характерно для подобных войн и том же бывшем СССР, и если события будут развиваться схожим с Югославией образом, то и результаты будут схожие. Увы, сценарий в НАТО отработан…

Многие казармы и базы в которых находились войска НАТО располагались на сербской территории в Боснии и Герцеговине. Аэродром Сараево, использовавшийся авиацией НАТО, находился в радиусе действий стрелкового оружия, тогда как аэродром Дубравы под Тузлой находился в радиусе действия 120-мм минометов с сербской территории в районе Лопаре и Углевика. Тем не менее никто из сербов по ним огня не вел и даже не пытался сбить взлетающие и садящиеся самолеты НАТО из ПЗРК, которых осталось у сербов достаточно и оживленную торговлю которыми впоследствии последние развернули в интересах… албанцев и арабов. Сербские власти в Боснии и Герцеговине оказались не на высоте задачи, и не следовало бы им впоследствии обвинять в предательсттве правительсто Сербии, так как война 1999 г. в конечном итоге привела к тому, что Сербия свое влияние на Республику Сербскую стала быстро терять.

Не слишком ответственно разжигать народ пустыми обещаниями, не имея за этим ничего конкретного, хотя это и удобно для манипулирования народом. Конечно, некоторые сербы в 1999 г. искренне восприняли призывы к войне против НАТО и было совершенно и даже было осуществлено несколько вооруженных нападений на представительства международных организаций, но в конечном итоге все сошло на нет, разве что несколько рядовых участников этих нападений получили тюремные сроки от… местного же сербского правосудия. Командованию НАТО куда большую опасность представляли оставшиеся здесь моджахеды, способные оказать влияние на часть местных мусульман. Между тем большая часть сербов так и осталась пассивной, что и было главной заслугой тогдашней сербской власти. Вот почему ее никто из «международных» органов НАТО и ОХР (главный надзорный орган, установленный согласно Дейтонскому договору международным сообществом) и не собирался менять, за исключением президента РС Николы Поплашена.

Сербы по сути оказались не в состоянии предпринять какие-либо меры,которые могли бы угрожать операции НАТО, и разжигаемый сверху примитивный сербский шовинизм был лишь подспорьем в манипуляциях массами. По большому счету ничего иного нельзя было ожидать от власти, где было частенько принято бравировать «бескультурщиной». Изучать военное дело многим местным военачальникам и политикам было просто некогда из-за постоянной подковерной борьбы за должности и деньги. Это уже весьма знакомо и гражданам России и других государств возникших на просторах бывшего СССР.

В конечном итоге, в результате всех этих миротворческих усилий война в Боснии и Герцеговине, привела к тому, что ныне она стала фактическим протектором, однако вовсе не США, а… Европейского Сообщества. Тем самым можно заключить, что именно в интересах ЕС ведется вышеупомянутые «миротворческие» операции, а США тут играют роль инструмента внешнего давления. Как ни парадоксально, но именно ЕС, признавшая независимость и Хорватии и Боснии-Герцеговины в обход всех тогдашних югославских законов и, тем самым, подстегнувшая возникновение войны, стала в данном случае миротворцем. При этом хорваты, имевшие во время войны свою державу Херцог-Босну, и мусульмане, имевшие тогда свою республику Боснию и Герцеговину, своих собственных государственных формирований лишились, а их насильственное объединение в мусульмано-хорватскую федерацию, стало причиной новых междоусобных столкновений. Но Республика Сербская оказалась в намного худшем положении, ибо ее законы открыто нарушались представителями международных организаций, а достигнутая войной ее национальная однородность уничтожается массовым возвращением мусульманских беженцев, подталкиваемых к этому все теми же международными организациями. Да и немалая часть местной сербской власти, неразумно оставившая чисто сербские районы во время войны мусульманам и хорватам, своим бюрократизмом и коррупцией разрушала собственное государство. Все это и является заслугой миротворческих войск ООН, а вовсе не окончанием войны, ибо столетиями войны заканчивались без помощи миротворческих войск - победой одной из сторон или взаимным согласием на мир.

После войны Республика Сербская не только не получила 49 процентов обещанных территорий, но и потеряла Бырчко - город через который проходила единственная дорога соединявшая две части Республики Сербской, контроль над финансами, дипломатией, армией, спецслужбами и полицией. Сами же сербские вожди времен войны частью арестованы как военные преступники, а частью вынуждены скрываться. Спрашивается, где сейчас все эти десятки «миротворцев», что убеждали руководство Республики Сербской ни в коем случае не пытаться одержать полную военную победу. Поразительно, как вообще были бессмысленны утверждения о том, что конфликт можно решить лишь мирными средствами, тогда как военное решение, якобы, невозможно. Ведь, тысячелетиями конфликты, как правило, решались военными средствами, и те же хорваты в 1995 г. с Сербской Краиной так же решили вопрос военными средствами.

После войны в Боснии и Герцеговине политика по слому сербской военно-политической мощи стала проводиться уже мирными средствами в лице международного сообщества, а точнее его представительств в Боснии и Герцеговине. Его представляли канцелярия верховного представителя ОНR, полновластного наместника, назначаемого «контакт-группой» чьими членами были США, Франция, Великобритания, Россия, Италия и Германия. Главное силовой структурой, согласно договору о мире в Дейтоне (США), стали миротворческие войска (чужие солдаты), создаваемые на базе войск НАТО с выделением ряда других стран в том числе и Россией своих воинских контингентов в состав этих войск. Назывались они IFOR, позднее переименованные в SFOF (то есть, от «имплементационных», приводящих в жизнь договор Дейтона - в стабилизационные (закрепляющие). Организация европейской безопасности OSCE (ОБСЕ-), в обязанности которой входило следить за безопасностью ввела нормы иметь в партии определенный процент женщин и членов национальных меньшинств, а также сама себе продлевала мандат. IMC - комитет по вопросам СМИ присвоил себе право не только выдавать местным властям разрешение на деятельность СМИ (мультинациональная цензура), но и взимать налог в собственную кассу. ICG – «международная признанная группа» создана официально на средства западных бизнесменов (в том числе Сороса), взяла на себя право (в лице Джеймса Лайона) давать оценки местным политикам и требовать от имени «международных властей» снятия с должностей тех или иных политиков, запрета изданий, упразднения организаций, изменения внутренней и внешней политики. Касалось это и международного ТВ – OBN. Все эти организации полностью координировали свои действия с миссией ООН в Боснии и Герцеговине.

Ее один из первых руководителй - заместитель шефа OHR, американский генерал Жак Клайн, был «серым кардиналом» Боснии и Герцеговины. Жак Клайн задавал тон пропагандистской кампании и международной власти, ставшей в позицию защитника «народных интересов»... Пустых угроз сообщество не боялось, а до серьезных, которые бы вызвали сопротивление местных «туземцев», дело не доводили. Старались действовать с верхов, сначала устраняя неугодных, затем ставили «своих» людей на высокие должности в администрации. Весьма эффективным орудием Запада стал Уставный (Конституционный) суд Боснии и Герцеговины, где несколько местных бюрократов при помощи международных «супервизоров» стали «кроить» устройство Боснии и Герцеговины вопреки Дейтонскому договору. Там, где этот суд был слабоват, в дело вступал «Дом за людска права» (Представительство за права человека) и правозащитники.

В Боснии и Герцеговине Запад ввел свою «демократическую» диктатуру. Ее мягкие формы объяснялись ее «экспериментальным» характером, что обеспечило большую накачку сюда денежных средств из всех подконтрольных Западу источников. Но мягкость в политике - дело обманчивое. Что касается денег, то вряд ли всерьез стоит предполагать, что американское правительство будет бесконечно выдавать зарплату учителям, германское - финансировать восстановление жилья, норвежское - разминировать территорию. Запад лишь опробовал свою доктрину «Конфликта низкой напряженности». И все международные организации, развернувшие свою деятельность здесь, служили этой цели. Цель же «Доктрины» - внутреннее разложение всех «неприятельских» элементов, навязывание «мультинациональных» ценностей. Демократия уходила на второй план. «Мультинациональность» доводилась до абсурда. Международные власти стремились покончить со всеми национальными организациями, свести их под общую «крышу». На то, что нарушался Дейтонский договор, который гарантировал права «энтитетов» (автономий) Республике Сербской и Мусульмано-Хорватской Федерации, власть не обращала внимания. Беспардонно создавались единая армия, полиция, пограничная служба, культура, спорт и пр. Из сербских образовательных программ требовали исключить сербских классиков, изучение сербских народных традиций если они «нарушали национальные чувства других народов». Больший ущерб наносился, конечно же, сербам. Сербские «национальные вожди» военных времен оказались бизнесменами и устремились на поиски прибылей. Никакого мирового «славяно-православного» политического интернационала, придуманного западной пропагандой, не существовало. Сербы управлялись властью номенклатурных олигархов, глубоко при этом коррумпированных. Философия денежного интереса, которая практически победила, оказалась весьма удобной для западной политики и, как ни парадоксально, не только в городах но и в сербских селах. В тех селах, где веками береглись народные традиции и где эта философия была широко распространенной.

Массовые демонстрации и беспорядки Запад напугать не могли, ибо все оканчивалось нулевым результатом. К тому же, вожди подобных демонстраций, в значительной части руководствовались не столько идейными, сколько экономическими мотивами, стремясь выторговать лучшие для себя позиции в переговорах с Западом. Запад хорошо оценил общее состояние своих главных неприятелей – сербов, так как именно Запад, организовал и первую, и вторую Югославии (1918-1941 гг, 1945-1992 гг.), он хорошо знал сербов, и его не могли испугать несколько десятков взрывов и столько же случаев стрельбы, целью которых были объекты и машины международных властей проведенные в период 1996-1999 годов.

Подобный терроризм Западу не мешал, и лишь угроза массовых волнений, , заставляла приостанавливать насильственную «мультинационализацию». А чтобы не допустить волнений, Запад подпитывал Боснию и Герцеговину финансами, больше поощряя коррупцию, чем производство. Если кто-то и захотел бы выступить против Запада с «национально-религиозных» позиций, так как других позиций не было, то оказывалось, что ему надо идти не только против Запада и своих традиционных внешних неприятелей - главным образом мусульман, но и против значительной части собственного народа.

Контингенты стран НАТО, в первую очередь США, вопреки мандату IFOR - SFOR, вели активную пропагандистскую деятельность против «неприятелей Дейтонского договора», практически против попыток сопротивления западной насильственной «мультинационализации», которые исходили как раз от сербов, и лишь затем - от хорватов, тогда как мусульмане, со стороны международных властей встречали благожелательное отношение, хотя именно их сторона демонстрировала большую агрессивность не только к соседям, но и ко всей Европе.

Особенно активным было американское командование, использовавшее для контрпропаганды приемы психологической войны, в частности 4-й группы психологических операций специального назначения, а также 193-й эскадрильи специального назначения ВВС США. Из состава последней для поддержки операций американских войск в Боснии и Герцеговине после войны было выделено три самолета ЕС-130 F «Commant Solo». Эти самолеты, созданные на базе военно-транспортных самолетов С-130, опробовались американской армией в Панаме, Гаити, и в Персидском заливе и служили не только для «промывки мозгов» туземному населению, но и для «забивки» неприятельских телевизионных и радиостанций.

Десятки международных организаций, тянувшиеся за международной властью, проникали во все поры местного общества, делая его зависимым от Запада. Эти организации, базирующиеся на прочной евро-американской политико-экономической системе, обеспечивали здешним людям куда больший заработок, лучшее отношение, нежели местная власть, представители которой, беспринципно меняя свои взгляды и партии, стремились побольше нахапать у своих народов и международных организаций. Шефы последних правда тоже обогащались, завышая стоимость услуг и товаров, предоставляемых по каналам международной помощи, используя взятки, превращая помощь Боснии и Герцеговине в личную прибыль. Таким образом «гуманитарные» деньги возвращались в страну, откуда прибывали, а Босния и Герцеговина втягивалась в огромные долги, добавившиеся к долгам СФРЮ, часть которых досталась Боснии и Герцеговине от бывшей Югославии. Эти долги отражаются на экономике всей Боснии и Герцеговины, в том числе и на Республике Сербской.

Сербская сторона испытала наибольшее внешнее давление и разложение изнутри, ее последняя надежда - Сербия была поражена в 1999 г. О вооруженных силах не было смысла и вспоминать и в 2006 году ВРС официально прекратила существование замененная единой армией Боснии и Герцеговины, где служили мусульмане, хорваты и сербы в соответствии с пропорцией основанной на переписи населения 1991 г.

В западной военной помощи мусульмано-хорватским войскам в 1996 г. главную роль играли американцы, действовавшие через частную корпорацию MPRI (Military Professional Resources, Inc.,). Стоимость услуг и влияние MPRI показывает подписанный 16.07.96 г. между представителем США на Балканах (по военным вопросам) Джеймса Пердью, Алией Изетбетовичем и Крешемиром Зубаком, соответственно мусульманским и хорватским членами «председништва» (Президиума Боснии и Герцеговины) договор о военном сотрудничестве, стоимостью 400 млн. долларов в первой фазе и 800 млн. долларов во второй фазе. Консалтинговые услуги MPRI были оговорены отдельно в рамках этого же договора и были они оценены где-то в 90 млн. долларов. Этот же договор значительно выделялся из всей программы «Оснасти и обучи», навязываемый всему миру американским правительством ради «пристегивания» к своему военно-промышленному пространству новых территорий

Американцы заявляли, что они обновляют вооружение, но оценивая поставляемые образцы (танки М60 (45), БТР М113 (80), вертолеты UН-1 (15), автоматические винтовки М16 и снятый с вооружения армии США неудачный пулемет М60), можно прийти к выводу, что это, как все прочее поставляемое вооружение (за исключением легких переносных ПТРК АТ-4, производимых в США) использовалось еще во вьетнамской войне и ничем по качеству от используемого в местных войсках вооружения бывшей ЮНА, не отличалось.

Конечно, эти американские образцы были модернизированы в ходе их эксплуатации, как и оружие поставленное реэкспортом из исламских стран: ОАЭ (танки АМХ-30, БТР «Panhard»), Египта (танки Т-55 и 130 миллиметровые гаубицы). Но превращения местных мусульманско-хорватских войск в качественно новую армию Запад не устраивает.

Босния и Герцеговина тем и интересна, что показала как Запад собирается «защищать» своих новых «союзников». Столь желаемое для них членство в НАТО означало не столько поступление финансовых вливаний (на что они рассчитывали), сколько обязанность закупки оружия западных производителей.

И как бы парадоксально это ни звучало, но многочисленные преступления, совершенные в этой войне, служили укреплению власти Запада. Характерный пример – «международный трибунал» в Гааге. Поиск и аресты обвинявшихся Международным трибуналом в Гааге отнюдь с точки зрения кинематографа не являются «боевиками» в голливудском стиле, а скорее «драмами» в духе «латиноамериканских сериалов». Вполне возможно представителям западных спецслужб надо было кого-то убрать со списка обвиняемых, а кого-то вовремя предупредить об операции по его аресту. Офицерам миротворческих войск IFOR/SFOR об этом знать было не нужно и им приходилось лишь разводить руками, когда кто-то раскрывал их операции не только тем, кого они хотели арестовать, но и их «группам поддержки». В такой ситуации борьба Запада с «военными преступлениями» превратилась в метод шантажа и вербовки местных кадров, стремящихся сохранить богатство и власть. В конечном итоге, управляя «врагами» с помощью местных агентов, в том числе из среды органов правопорядка и политических движений, он загнал их в угол даже наличием досье с компроматом.

Западу нужна была картина явного сербского покаяния, и тут личность Караджича, как и Младича, играли несравненно важную роль, нежели в действительности. Младич и Караджич символизировали «ястребов войны», олицетворяя «мрачные силы, втянувшие народы в войну». То, что эти народы исторически, как и все остальное человечество, сражались из религиозно-культурных, этнических, политических и экономических побуждений - оставалось за кадром.

Вывод ясен: - в Боснии и Герцеговине НАТО зря времени не терял, и не зря шла туда международная помощь. Разнообразие организаций было подчинено четкому плану. К сожалению, сербам преподанный «Западной демократией» урок 1995 г. впрок не пошел. Вскоре в 1999 году,судьбу Республики Сербской повторила Югославия.

      Источники:

1. «Наши миротворцы на Балканах». Сборник. Составитель Гуськова Е.Ю.Центр по изучению современного балканского кризиса (Институт славяноведения). Издательство «Индрик». Москва. 2007.

2. «Босанско ратиште сумрака (Босанский фронт мрака (Америка на Балканах)» (Драган Джамич» Никола Пашич” Белград 1998)

3. ВДВ вчера, сегодня, завтра». «Русский медведь». Шахты. 1993 год.

4. “Силы быстрого реагирования НАТО”(“Нови гласник” 1996-2 п-к Милан Миялковски)

5. "Protivrečnost mirovnih operacija" - Dragan Vukšić, Milan Dranić,"Vojska", 07.01.1993. (“Противоречия миротворческой операции ООН” (“Войска”.1993(7.01)Драган Вукшич,Милан Дранич)).

6. “Боснийская исповесть полковника Демуренко”(Елена Калядина”Комсомольская правда” 29.09.1996)