 Участие в глобальном спортивном сообществе было не просто престижно. Это была иллюзия вхождения в мировую элиту, пусть даже и не через главный – экономический – "вход". Российские элитарии пытались на практике реализовать прочитанную в западных книгах мысль: в "цивилизованном мире" деньги рождают статус и влияние. Главной отправной точкой была надежда, что Россия и ее элита получат право, как минимум, на соблюдение в отношении себя неких норм и "правил игры", а, как максимум, — участие в формировании и управлении этими "правилами игры".
Последнее, конечно, было верхом наивности, но "программа-минимум" казалось вполне выполнимой, учитывая те уступки и те "инвестиции", которые российская элита делала.
Теперь ясно, что эти надежды не оправдались. Запад продемонстрировал в полном объеме все свои ключевые политические технологии: способность менять правила игры во время игры и полную монополию на глобальный политический, экономический и социальный арбитраж. И это, увы, касается не только и не столько спорта. Те же самые механизмы используются и в политике, и в экономике (помните знаменитое: "только Запад может накладывать санкции"), и в других сферах.
Переход Запада к политике выдавливания России из контролируемых им "пространств взаимодействия", вероятно, говорит о смене стратегии. На Западе не просто пришли к выводу, что сегодняшняя Россия "всерьез и надолго". Там поняли, что Россия в нынешнем своем виде "токсична", то есть, способна распространять "бациллы" антиглобализма и антиамериканизма. Это, в действительности, — по-настоящему радостный симптом. И, кстати, это говорит о том, что возможностей влиять на политику России изнутри у Запада осталось не так уж и много.
"Выпиливать" Россию будут не только из мирового спорта, который находится и сам по себе в глубочайшем кризисе и большой трагедией для России пауза в общении с мировой спортивной номенклатурой и, правда, не будет. В политике Россия уже в достаточной мере изолирована от контролируемых Западом международных институтов и, кстати, никакой трагедии не произошло.
Но нашу страну будут выдавливать и из пространства культурного и социального взаимодействия. Могут начаться негативные процессы и в отношении научного сообщества, направленные на разрушение еще оставшихся исследовательских школ. Не исключены и действия в экономической области, тормозящиеся пока неустойчивым состоянием западной экономики, которую дополнительная дестабилизация может тоже "загнать в штопор".
Выдавливание России из процессов глобального взаимодействия будет носить системный характер. Но главное, — США и их союзники продемонстрировали стойкую неспособность к ограничению эскалации тем, что называется "разумными пределами". Борьба с Россией носит характер навязчивой идеи, в рамках которой становятся невозможны не только "диалог", но и равноценные "размены" позиций. России сейчас просто не с кем "торговаться" на Западе, да и не о чем.
Иными словами, перед Россией со всей полнотой встает стратегический вызов, связанный с формированием собственного операционного и политического пространства, наполненного теми институтами, где Россия будет иметь существенный вес, и где она может реализовывать свой немаленький политический и социальный потенциал.
Проблема, однако, в том, что выход России из американоцентричной системы отношений не может происходить хаотически, она не может "выпрыгнуть" в "никуда".
Собственно, большая часть критики политики России по "равноудалению" от Запада сводится к тому, что Россия, выходя из "пространств взаимодействия", контролируемых Западом, может попасть в "никуда". И, стоит признать небеспочвенность таких опасений. Россия должна не просто "выпрыгнуть" из контролируемого США пространства современной политики и экономики, пространства содержательно и нравственно деградирующего, но и начинать создавать иное пространство.
Свое пространство.
Да, поначалу оно будет "пустовато" и без потерь, в том числе и человеческих, построить его не удастся, однако хороший пример заразителен. И со временем оно начнет наполняться и людьми, и структурами, и странами, которым американское мессианство, становящееся формой геополитического безумия, будет надоедать.
А оно точно будет надоедать.
Российское операционное пространство — это пространство процессов и институтов, в котором обязательно должно что-то постоянно происходить и где "правила игры" будут понятны, прозрачны. Оно и будет тем "Русским миром", о котором так много говорят. Это и будет основой той глобальной привлекательности России, которой так испугались в Вашингтоне, Берлине и других западных столицах.
Проблема "Русского мира" образца 2014 – 2015 годов заключалась именно в том, что это, если хотите, "настроение", развивалось в некоем "безвоздушном пространстве" с точки зрения процессов и институтов. Так не бывает. "Русский мир" 2014-2015 годов был, если хотите, слишком непрактичен и нециничен для того, чтобы состояться. Да и запредельной наивностью было думать, что "Русский мир", даже как некое нравственное, духовное явление сможет развиваться в той системе координат, то есть, глобальных и региональных институтов и процессов, которые контролировал Запад.
Это, думается, должно стать главным уроком на будущее, равно как и понимание, что никто, кроме нас самих это пространство не создаст, и само оно не возникнет.
И это касается не только спорта, но, прежде всего, глобальных социальных процессов (в особенности вопросов многокультурности и миграции), экономики, политической жизни и культуры. У России, в действительности, есть достаточно много возможностей, чтобы создавать операционные пространства, где она, если и не сможет формировать "правила игры", то, по крайней мере, сможет участвовать в этом на равных с другими значимыми государствами. Да и время сейчас подходящее – кризис системы глобального финансового капитализма не видит только слепой и только совсем незрячий не задумывается о последствиях этого кризиса.
Уже сейчас Россия имеет возможность создать благоприятное для себя "пространство" в сфере борьбы с терроризмом и можно не сомневаться, что оно будет востребовано широко за рамками ближайших союзников и партнеров Москвы.
Не стоит с кем-то впрямую конкурировать, как это делал Советский Союз, например, в спорте, проводя Игры доброй воли параллельно с Олимпийскими играми в Лос-Анджелесе в 1984 году. Надо строить свое рядом. И не надо обязательно сделать "красивее". Надо сделать "другое", при этом, не впадая в крайности самоизоляции.
Да и в экономике можно было бы, по крайней мере, начать подступаться к созданию таких систем, где правила игры не менялись бы в процессе игры по решению одного-двух гегемонов. Благо опыт организационного взаимодействия в рамках BRICS и ШОС, имеется.
К слову, большой урок из случившегося, вероятно, извлекли в Пекине, где начался масштабный и с известной китайской спецификой (борьбой с коррупцией и политическими чистками) пересмотр стратегии интеграции с Западом. И это будет иметь большие последствия, который на Западе еще даже не могут пока просчитать. Но китайское "операционное пространство" обещает быть преимущественно экономическим, причем финансово-экономическим. Так, что для России остается еще очень много возможностей создавать "свой" мир, открытый для всех.
Но чтобы на практике заняться формированием собственного операционного пространства, нужно сказать самим себе крайне болезненную вещь — нынешнее состояние дел вокруг России и отношение к России – надолго. И надо не надеяться, что кто-то на Западе, вернее в США, сейчас одумается, а начинать обустраивать это самое пространство вокруг себя, пока объективно у нас есть такая возможность.
Конечно, рано или поздно всё образуется и все, кто останется на глобальной политической арене, образумятся. Но для этого времени, когда станет возможна "новая интеграция" с участием России, но, естественно, на совершенно других условиях, нежели в 1990е и "нулевые", надо еще дожить. Причем не просто дожить и выжить, но и накопить значимый институциональный и политический капитал.
А, уж, как его "инвестировать" в будущую структуру мира можно будет подумать позже. Главное – чтоб было, что "инвестировать".
Автор Дмитрий Евстафьев | 
