Визиты в Москву двух лидеров стран Ближнего Востока, практически совпавшие по времени, свидетельствуют о том, насколько выросло значение России в этом регионе за последние годы. В четверг президент России принял у себя израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху, а в уже на следующий день прошли переговоры между Путиным и турецким президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом. Российский лидер выслушал их соображения по вопросам торговли, энергетики и инвестиций, однако, главным пунктом повестки дня обеих встреч являлись проблемы безопасности, связанные с сирийским конфликтом.

С момента развертывания российских войск в Сирии в 2015 году, вес России на Ближнем Востоке заметно вырос. Помимо военных действий в Сирии Москва вмешалась в ряд региональных споров, добиваясь укрепления своего положения на мировой арене и усиления позиций в переговорах по вопросам гораздо более важным для национальных интересов России. Выдвинув инициативы, связанные с палестино-израильскими отношениями и ливийскими внутренними конфликтами, Россия ввязалась в сложные переговоры, которые прежде часто заходили в тупик. Причем это было сделано не в надежде найти решение проблемы, а с целью усилить свое влияние на региональных лидеров.

Присутствие России ощущается во всех уголках Ближнего Востока. Так, российские инвестиции и туристические денежные потоки с большим воодушевлением воспринимаются в Египте. В Иране высоко ценится российская военная техника. И, разумеется, Россия превратилась в ключевую опору для сирийского правительства, действующего в координации с Ираном. Если бы Россия не вмешалась в сирийскую гражданскую войну, обстановка в стране сегодня была бы совершенно иной, и Дамаску, без сомнений, не удалось бы удержать территории, на которые претендовала оппозиция.

Именно в Сирии и Израиль, и Турция нуждаются в помощи России. Израиль глубоко обеспокоен по поводу нестабильности на своей границе с Сирией, где действуют Хезболла и другие проиранские боевики. В особенности это касается взрывоопасного района Голанских высот. Когда Россия впервые вмешалась в сирийский конфликт, Израиль увидел для себя возможность обратиться к старому союзнику за помощью и отвести от своего порога самую большую опасность. Израиль регулярно призывает Россию держать эти проиранские (и глубоко антиизраильские) группировки подальше от своей границы. Впрочем, учитывая значительную боевую мощь Израиля, больше всего ему нужна от Москвы свобода военных действий в Сирии, в особенности против движения Хезболла.

Когда Россия в марте 2016 года объявила об сокращении численности своих сил в Сирии, израильские должностные лица самого высокого ранга с нетерпением ожидали ясности относительно того, как именно Россия будет способствовать обеспечению израильской безопасности в Сирии. Конкретно, Израиль добивался гарантий со стороны России, что в руки Хезболлы не попадет оружие, которое Москва предоставляет сирийской армии. В том же месяце Путин выразил уверенность, что между Россией и Израилем существуют особые отношения, основанные на "дружбе, взаимопонимании и долгой общей истории". Израиль, в свою очередь, демонстрировал твердую поддержку российской внешнеполитической программы, избегая продажи вооружений странам, граничащим с Россией. Так, например, в 2008 году во время краткосрочного военного конфликта между Россией и Грузией, Тель-Авив приостановил военную помощь Тбилиси.

Сегодня Нетаньяху надеется извлечь выгоду из этих особых отношений с Россией, поскольку его страна готовится к практически неизбежному конфликту с Хезболлой. В связи с тем, что перевес сил в сирийском конфликте смещается в сторону проправительственных сил и союзных режиму военизированных формирований, стратегические тревоги Израиля в связи с собственной безопасностью обострились. Присутствие России существенно осложняет для Израиля принятие необходимых мер для решения этих проблем.

Становится все более очевидным, что конфликт с Хезболлой (в котором Израиль столкнется с более опытным и закаленным врагом) является неизбежным. В связи с этим Тель-Авив будет стремиться получить заверения в том, что любые его действия по сохранению контроля над Голанскими высотами и окружающей местностью не приведут к возникновению определённых рисков. Израилю нужна помощь России, чтобы он смог сохранить буферную зону в Юго-западной  Сирии. Кроме того, ему необходима возможность наносить удары по конвоям и оружейным складам Хезболлы в этом районе, не переходя дорогу России.

И если в конечном итоге конфликт с Хезболлой перетечет в Ливан, что наиболее вероятно, учитывая возвращение боевиков с сирийской войны, актуальность активного взаимодействия с Россией будет только усиливаться.

Россия может лишь в некоторой степени помочь Израилю обеспечить безопасность своих границ. Дело в том, что возможности Москвы диктовать свою волю участникам сирийской войны ограничены, особенно в Юго-западной Сирии, и Израилю об этом известно. Как показали многочисленные неудачные попытки достичь прекращения огня в Сирии, несмотря на то, что Россия способна оказывать влияние на действия сирийской армии, она не может контролировать союзные силы, особенно такие как группировка Хезболла, пользующаяся поддержкой Ирана. Такое положение существует даже в тех районах северной Сирии, где Россия имеет большое влияние, не говоря о южной части страны, которая в основном находится под контролем Ирана.

Кроме того, Россия имеет собственные интересы и приоритеты в Сирии, которые в любом случае более весомы, чем любые просьбы Израиля или Турции. Единственное, что Россия реально может дать обеим странам, это конструктивные отношения с Тегераном и Дамаском.

Россия может использовать свои связи с Ираном и Сирией, чтобы развеять опасения Израиля или Турции, однако степень ее активности зависит от ситуации. Это проявилось на прошлой неделе в Сирии, когда турецкий план наступления на Манбидж, направленного против курдских Отрядов народной самообороны, был сорван в  результате захвата курдской территории проправительственными силами, которые поддержала Россия.

Несовместимость российских и турецких целей в Сирии, несомненно, являлась главной темой дискуссий между Эрдоганом и Путиным. Эти разногласия также обсуждались в ходе первого трехстороннего саммита между военным командованием России, Турции и Соединенных Штатов, который состоялся всего двумя днями ранее.

Пределы взаимоотношений с Россией вполне очевидны как для Израиля, так и для Турции. Однако, целью обеих встреч, в четверг и пятницу, было поддержание максимально возможной эффективности взаимодействия с Москвой. Это является необходимым условием сохранения перспектив хоть какой-то координации в будущем.

Хотя Россия заинтересована в прочных отношениях с Израилем и Турцией (по крайней мере, в сохранении тесных экономических связей), конечная цель Москвы – отмена западных экономических санкций – находится за пределами их возможностей. Решение о снятии финансовых санкций, действующих против России, и о предоставлении ей свободы действий в таких местах как Крым и Черное море, зависит от Соединенных Штатов Америки и Европейского союза.

Россия вмешалась в сирийский конфликт на стороне режима Асада отчасти для того, чтобы приобрести рычаги влияния на США и других ключевых игроков в Сирии, и Москва постоянно ищет пути использования этих рычагов, даже рискуя оттолкнуть кого-то из союзников. Решение, которое Россия приняла в Манбидже, было, вероятно, одним из первых признаков реальной американо-российской координации действий в Сирии при новой администрации Белого Дома. Несмотря на то, что результаты этого решения разочаровали Турцию, оно открывает путь для возможного дальнейшего сотрудничества между Россией и США в ходе предстоящего наступления на Ракку. Для Москвы это связано с надеждой на то, что координация боевых действий может стать дополнительным аргументом в пользу России, когда речь пойдет о санкциях.