"Американцы ампутировали немцам мозги" - неоднозначное интервью эксперта по России Александра Рара (Alexander Rahr) разжигает споры по поводу курса Берлина в отношении Москвы. Рар считает, что его неправильно поняли, однако требует установления значительно более интенсивного партнерства с президентом Путиным.

Среди людей, занимающихся внешней политикой в Берлине, а также экспертов по России в последние дни курсирует текст одной беседы. Александр Рар, сторонник партнерства с Россией, дал интервью издающейся миллионными тиражами российской газете "Комсомольская правда". В материале - атаки на Запад, которые носят столь резкий характер, что вполне могли выйти из-под пера какого-нибудь кремлевского спичрайтера.

"Запад ведет себя так же, как Советский Союз", - гласит подзаголовок этой публикации. "Преклонение перед США - это как религия", - подчеркивается в тексте этого интервью. Рар считает, что российская газета его "подставила", а также использовала "манипулятивные методы" при цитировании его слов.

Опубликованное в мае 2012 года интервью накаляет дискуссию по поводу политики Германии в отношении России, а также по поводу той роли, которую играет один из наиболее влиятельных экспертов по России. Рар в настоящее время является директором исследовательских программ Немецко-российского форума, а также членом организационного комитета "Петербургского диалога". Как член Немецкого общества внешней политики (DGAP) он в течение многих лет выступал за проявление понимания в отношении президента Путина. В 2012 году он сменил место работы и стал советником энергетического концерна Wintershall.

Spiegel Online: Ваше интервью заставляет качать головой и пожимать плечами. Там сказано, что Германия ведет себя в отношении России, как победитель в холодной войне. Берлин, по вашим словам, пытается "с помощью агрессивных методов экспортировать в Россию либеральные ценности и западную демократию". Вы серьезно так считаете?

Александр Рар: С этой журналисткой существовала договоренность о беседе не для протокола, и речь не шла тогда о дословном интервью. Предполагалось обсудить мою книгу, одну из ее глав, в которой говорится о разногласиях между Россией и Западом. Я очень резко сформулировал свои взгляды в этой главе, и там идет речь в том числе о непонимании многих россиян, которые упрекают Запад в наличии у него желания обратить Россию в свою веру, используя методы крестоносцев.

- Вы говорите о том, что Запад ведет себя так же, "как Советский Союз". Это непонятно: Советский Союз был диктатурой, тогда как правительства в Соединенных Штатах и Евросоюзе избраны демократическим путем.

- Я не сравниваю такие западные ценности, как демократия, с  коммунизмом. Я вижу параллели в миссионерском сознании, когда мы занимаемся тем, что пропагандируем наши ценности как единственно правильные, и в действиях Советов, оказывавших содействие коммунистическим движениям в других странах. По всему миру мы с помощью фондов активно поддерживаем - хотя и не говорим об этом открыто - regime change (англ.: смена режима – прим. пер.), и, прежде всего, этим занимаются американские организации подобного рода.

- Вы утверждаете в интервью, что "американцы ампутировали немцам мозги".

- Это не мои слова. Текст интервью был заострен, его смысл сокращен, и многое было сказано мною в другой связи. Я сам немец, и почему в таком случае я должен утверждать, что мне кто-то ампутировал мозги? На самом деле, подобного рода слова я часто слышу от российских политологов. Их я и процитировал. Они уже давно говорят: "Мы думали, что у немцев есть свои собственные геополитические интересы. Вместо того, чтобы следовать им вместе с Россией, вы все время ведете разговоры о ценностях, ценностях, ценностях. Вероятно, американцы ампутировали немцам мозги".

- Что плохого в демократии и правах человека?

- Ничего. Как сын русских мигрантов я рад тому, что живу в правовом государстве. Но я поражен тем, насколько мы, немцы, оставляем без внимания немецкие интересы. Немецкая внешняя политика утратила сбалансированность, которой она обладала во времена Герхарда Шредера, Гельмута Коля или Вилли Брандта. Тогда тоже шла речь о правах человека, но одновременно Германия проводила свою восточную политику и действовала в своих собственных интересах. Если мы сегодня говорим о России, то речь идет только о демократии и правах человека, и никогда не обсуждается вопрос о том, что Европа может получить от России как партнера.

- Что вы имеете в виду?

- Стабильную континентальную Европу. В Сибири расположены сырьевые ресурсы, которые нам еще понадобятся. Наша односторонняя фокусировка на ценностях мешает Европе проводить стратегически умную политику. Возьмите, например, Украину: в интересах Евросоюза было бы привязать ее к себе с помощью договора об ассоциированном членстве. Но это невозможно, поскольку преимущество отдается делу оппозиционного лидера Тимошенко, которая в настоящее время находится в заключении.

- Еженедельник Die Zeit критикует вас за то, что вы усвоили кремлевскую риторику. Ваш преемник в Немецком обществе внешней политики упрекает вас в поддержании "односторонних контактов с российским руководством".

- Я являюсь членом Валдайского клуба, в рамках которого западные эксперты по России встречаются с Путиным. Там много американцев, британцев, и только большинство немцев обходят его стороной. Меня ведь часто обвиняют в том, что я якобы сижу на коленях у Путина. Но те же самые люди всегда были рады, когда мне удавалось, используя имеющиеся у меня связи, приводить на заседания Немецкого общества внешней политики важных российских политиков. Но я часто сталкиваюсь с тем, что меня неправильно понимают.

- В каком смысле?

- У меня две идентичности. С одной стороны, я вырос в среде российских мигрантов, а с другой - мое политическое взросление прошло в Германии. В 1990 году я впервые оказался в Советском Союзе, и с тех пор я с большой симпатией отношусь к России. Возможно, я лучше понимаю в России то, что у других вызывает непонимание. Я считаю ту Россию, которую мы видим сегодня, более аутентичной, чем это было в 90-е годы при Ельцине.

- Правление Ельцина было  хаотичным, однако благодаря конкурирующим партиям и телеканалам оно было в достаточной мере демократичным.

- Большинство россиян думают иначе. Для них стабильность и сильная рука важнее, чем демократия. Это не относится к ориентированному на Запад среднему классу. Путин должен сохранять баланс между этим либеральным меньшинством и значительным консервативным большинством, которое мечтает о возрождении России как империи.

- Какой должна быть немецкая политика?

- Она может с отвращением отвернуться или продолжить безуспешные попытки принуждения России к демократии. Более разумно было бы согласиться с тем, что Россия плетется за Западом и отстает от него в своем развитии по меньшей мере на 40 лет, но при этом подумать и о том, каким образом в наших же интересах теснее привязать Москву к Европе. Но мы просто забыли Восточную Европу.

- В "Комсомольской правде" вы говорите о том, что глава Кремля хочет "с помощью Германии заключить дружбу с Западом", что он приезжает в Берлин "с чистым сердцем". Не представляете ли вы Путина слишком дружелюбным?

- Западные средства массовой информации говорят о Путине, что он лжет и ненавидит Запад. Но это не соответствует его настоящему характеру. Я хорошо его знаю и встречаюсь с ним каждый год. Его многое связывает с Германией. Когда Путин в 2000 году стал президентом, он говорил по-немецки и не знал английского, и поэтому поехал сначала в Германию, а не в Соединенные Штаты. Мы могли бы многого добиться вместе с ним. Мы и сегодня еще можем это сделать. Он очень упрям, но он по-прежнему делает ставку на Германию.

- Однако наибольшие препятствия для сближения создает сам Путин, когда он бросает в тюрьму своих противников и "водит на помочах" неправительственные организации.

- Можно и так это оценивать. Одновременно мы поддерживаем хорошие отношения с Саудовской Аравией, где есть проблемы с соблюдением прав человека. Западу не следует отказываться от прав человека. Но будет лучше, если он станет образцом, и тогда россияне сами могут в какой-то момент прийти к выводу о том, что они предпочитают жить в условиях плюралистической демократии. На это может потребоваться период жизни нескольких поколений.

Оригинал публикации: Russland-Experte Rahr: "Deutschlands Ostpolitik hat die Balance verloren"