МИД РФ дал комментарий по поводу американской концепции "глобального молниеносного удара", который разъясняет недавнее предупреждение Рогозина – "...размещая неядерное оружие на стратегических носителях, надо иметь в виду, что если на нас будет совершено нападение, мы, безусловно, в определенных ситуациях будем прибегать к защите с помощью ядерного оружия":
Интервью заместителя Министра иностранных дел России С.А.Рябкова газете "Коммерсант", 12 декабря 2013 года
Вопрос: Если система глобального молниеносного удара будет принята на вооружение в США, сможет ли она представлять угрозу для России?
Ответ: Мы тщательно отслеживаем все то, что происходит в США вокруг концепции глобального молниеносного удара, или, как пишет Джеймс Эктон в своей книге, "глобального обычного молниеносного удара". Не секрет, что дискуссия на эту тему в США ведется давно. Неформальные и полузакрытые, но затем и вполне официальные дискуссии на сей счет начались еще при президенте Билле Клинтоне. Для того чтобы говорить, что может представить для нас угрозу, нужно четко понимать, о каких именно параметрах этой системы, какой ее конфигурации, архитектуре, или, как говорят военные, облике, идет речь.
Вопрос: А если судить по тому, что об этой системе известно на сегодняшний день?
Ответ: Здесь есть как минимум три важных элемента. Во-первых, по состоянию на декабрь 2013 года оснований опасаться такого изменения состава стратегических ядерных сил США, когда на межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) и баллистические ракеты подводных лодок устанавливались бы неядерные боезаряды (то есть эти ракеты переводились бы в обычное снаряжение), нет. За последние десятилетия ликвидировано значительное количество носителей, и на сегодняшний день боевой состав стратегических ядерных сил США не предполагает подобного рода доработок или модификаций.
Во-вторых, даже если в нынешних планах произойдут изменения и в Вашингтоне вновь вернутся к варианту оснащения МБР и баллистических ракет подводных лодок обычными боезарядами, все равно в соответствии с правилами засчета действующего договора СНВ эти носители будут рассматриваться как ядерные и соответствующим образом учитываться в военном планировании.
Третий момент, главный: в ситуации гипотетического кризиса (очень серьезного и тяжелого) велика опасность того, что пуски подобных средств в обычном оснащении (даже по целям не на территории России, но по траекториям, которые отслеживаются нашими средствами предупреждения о ракетном нападении) будут восприняты у нас как возможное нанесение удара по российской территории. Со всеми вытекающими последствиями. Это означает, что подобного рода системы, если они будут созданы, будут носить исключительно опасный и дестабилизирующий характер. Мы возражали и будем возражать против переоснащения баллистических ракет наземного базирования и баллистических ракет на подводных лодках в обычные варианты.
Вопрос: Но есть еще и перспектива возникновения совершенно нового класса носителей — гиперзвуковых платформ. США их сейчас активно тестируют.
Ответ: Да, в США ведутся соответствующие НИОКР, проводятся испытания. Нам еще предстоит оценить, как появление таких систем может сказаться на нашей безопасности. С учетом супервысокотехнологичного уровня подобного рода средств и с учетом того, что комплекс вопросов, связанных с противодействием их применению, находится на самом переднем крае соответствующих исследований и разработок, я не берусь давать этому вопросу однозначной оценки. Могу лишь подчеркнуть: развитие подобного рода систем существенным образом влияет на стратегический баланс и стабильность. Россия считает, что любые дискуссии о будущем в сфере контроля над вооружениями должны учитывать создаваемый США потенциал в сфере глобального молниеносного удара.
Вопрос: Поэтому Вы упоминали развитие системы глобального молниеносного удара, когда объясняли, почему Россия сейчас не может согласиться на предложение президента США Барака Обамы по дальнейшему сокращению вооружений?
Ответ: Это несколько упрощенная постановка вопроса. Мы не говорили, что не готовы сейчас обсуждать это предложение. Мы говорили, что первоочередным вопросом и главной задачей является снятие наших озабоченностей в сфере противоракетной обороны (с учетом планов создания США глобальной системы ПРО и соответствующих планов, которые реализуются по натовской линии), но не только.
Мы считаем, что в ряду факторов, которые должны приниматься во внимание в ходе предстоящих обсуждений тематики разоружения, помимо ПРО должны учитываться также и программа глобального молниеносного удара, и перспектива появления оружия в космосе, и многое другое. Это очень важный момент, ситуация тревожная. Нам пока не удается мобилизовать достаточную международную поддержку в пользу идеи заключения Договора о предотвращении размещения оружия в космосе. А мы в нем видим главный политико-дипломатический и правовой инструмент недопущения переноса гонки вооружений в космос. Но это отдельная тема.
Вопрос: Все эти аспекты взаимосвязаны с точки зрения России?
Ответ: Да. Однако это не все. На перспективы разоружения также влияет дисбаланс в обычных вооружениях и целый ряд других вопросов.
Вопрос: То есть как минимум два тревожных момента в отношении системы глобального молниеносного удара — угроза нарушения стратегического баланса и опасность того, что пуски могут быть восприняты Россией и другими державами как ядерные?
Ответ: Да, если мы говорим о существующих баллистических носителях в обычном оснащении, то это однозначно путь к разрастанию конфликта с тяжелейшими, по сути дела, апокалиптическими последствиями. Если мы говорим о новых носителях — гиперзвуковых планирующих, гиперзвуковых с двигателями и так далее,— то здесь надо понять, какими будут их технические характеристики и варианты применения. Мы следим за этим предельно внимательно, понимая, что возможное решение по этому комплексу вопросов в Вашингтоне будет приниматься в обозримой перспективе.
Вопрос: Какие-то меры доверия могут уже сейчас снять российские озабоченности или эта тема имеет шансы стать еще одним серьезным раздражителем в отношениях России и США?
Ответ: Не исключаю никакие варианты. В дипломатической практике есть разные модели — от запрещения целого класса или вида вооружений до информационных обменов (как наиболее мягкой и "необязывающей" формы укрепления доверия). Не уверен, что наши американские партнеры готовы к первому варианту. Опыт показывает, что в США многие решения принимаются не только в зависимости от конкретных военных задач, но и в зависимости от наличия или планов развития тех или иных технологий. Джеймс Эктон об этом тоже пишет в своей книге. Сейчас вопрос о разработке мер доверия применительно лишь к этой сфере не стоит. Нужно продвигаться по всему спектру проблем.
Прим. ВиМ: Подробнее о доктрине "Полного спектра доминирования", включающей в себя концепцию Глобального удара, можно прочесть в книге Уильяма Энгдаля "Полный спектр доминирования"
|
