13 марта 1979 года в результате переворота еще одна страна в Карибском бассейне вступила на путь революционного развития. Тогда к власти пришло революционное движение New Jewel Movement, возглавляемое сравнительно умеренным деятелем Морисом Бишопом, взявшим курс на сотрудничество с соцстранами, в первую очередь, с Кубой и Советским Союзом.

Однако левый эксперимент на Гренаде продолжался недолго. Между строителями карибского социализма начались серьезные разногласия: наиболее крайняя левая часть гренадских революционеров желала более радикальных преобразований, против чего выступал Бишоп. В результате леваки, коих возглавлял Бернард Коалс, при помощи армейских подразделений 14 октября 1983 года свергли Бишопа.

Обстоятельства его свержения и гибели до сих пор остаются неясными. По разным данным, он был убит в промежутке между 14 и 19 октября. По одной информации, Бишоп и семеро приближенных к нему деятелей, включая министров, были убиты левыми путчистами на месте. По другим данным, его сторонникам удалось его освободить, и он погиб в перестрелке с путчистами. США, встревоженные революционным размахом в странах Центральной и Латинской Америки, традиционно считавшимися Вашингтоном своим "задним двором", уже давно готовились к военной акции против Гренады.

С 1981 года американские военные отрабатывали планы военного вторжения на остров, которые и были реализованы в конце октября 1983 года в ходе операции Urgent Fury ("Вспышка ярости"). Формальным поводом для начала вторжения стало то, что гренадские путчисты будто бы арестовали 600 американских студентов, которым якобы угрожала опасность. По гренадской же версии, никто никого не арестовывал: будто бы путчисты, которым не удавалось успокоить кипевшие после убийства Бишопа страсти, объявили для всех находящихся на острове четырехдневный комендантский час, нарушителям которого грозил расстрел на месте.

И как заявил в интервью "Правде.Ру" заместитель директора Института Латинской Америки Борис Мартынов: "США эта операция была нужна, чтобы показать, кто в доме хозяин. После Мальвинского кризиса 1982 года, когда американцы фактически открыто поддержали Великобританию против Аргентины, позиции Вашингтона в Латинской Америке и Карибском бассейне заметно пошатнулись. По сути, страны региона, за редким исключением, объявили американцам бойкот.

Так что арест студентов был лишь предлогом для вооруженного вмешательства. Тем более, что их численность сильно завысили. Американские студенты там действительно были, они стажировались в Институте тропического растениеводства. Однако их было не 600, а 300 человек. Еще одним предлогом для совершения агрессии американцы объявили то, что якобы кубинцы строили на Гренаде не гражданский аэропорт, а военно-воздушную базу, которая предназначалась для использования советскими стратегическими бомбардировщиками, появление которых, дескать, создавало сильную угрозу интересам США.

Таким образом Рейган с помощью кнута и пряника решил вернуть пошатнувшееся американское влияние в регионе. Пряник подразумевался в принятии так называемой "Карибской инициативы", согласно которой, те страны, которые входили в орбиту влияния США, получали преференции при ведении с ними торговли". Сам Рейган указал в своих мемуарах: "Нельзя было позволить, чтобы призрак Вьетнама вечно витал над страной и препятствовал нам защищать законные интересы национальной безопасности… Мы не стали ни у кого спрашивать разрешения, а поступили так, как считали нужным".

Агрессия против Гренады стала первой крупной операцией американской армии после провала в Индокитае, и благодаря полученному в ней опыту США успешно провели более масштабное вторжение в Панаму в 1989 году. И хотя главную роль на Гренаде тогда играла Куба, в первую очередь это было серьезное поражение СССР.

Не случайно и то, что американские десантники в ходе октябрьских боев дважды "по ошибке" нападали на советское посольство, тяжело ранив одного из наших дипломатов. Между тем, пока морпехи и "морские котики" США свергали революционное правительство, СССР и прочие страны социалистического блока пребывали в состоянии растерянности и даже не могли выработать по отношению к происходящему единую позицию.

И в итоге "советская гора" родила мышь: все, на что оказался способен в данном случае Советский Союз, — лишь продавить в Генассамблее ООН формальное словесное осуждение американских действий. Рейган же этого даже не заметил. Более того: с этого момента Вашингтон вернулся к прежней практике вооруженного вмешательства в дела других стран.

Почему же советское руководство в лице Юрия Андропова повело себя таким образом? Формально возможности для оказания помощи Гренаде были, учитывая находящуюся на Кубе группировку советских войск. В распоряжении руководства СССР для этого было три дня (25 — 27 октября). Однако момент для вмешательства был крайне неудачный: с одной стороны, Москва не могла не осознавать пагубность своего молчания, но, с другой стороны, ей трудно было встать на сторону убийц Бишопа, которого она только что поддерживала.

И нельзя исключать того, что заговор против него был делом рук иностранных спецслужб. Не надо забывать и о том, что на тот момент СССР увяз в Афганской войне, и перспектива еще одного обострения в условиях раскола социалистического лагеря по "афганскому" вопросу Андропова явно не устраивала. Тем не менее, произошедшее нанесло авторитету Советского Союза серьезный ущерб. Рейган показал на весь мир, что с мнением Москвы он может не считаться и что ее заступничество отнюдь не гарантирует безопасность тому, кто выбрал СССР в качестве союзника.