Российский бюджет традиционно строился вокруг нефтегазовой ренты, и долгое время это обеспечивало устойчивость государственной финансовой системы. Однако сегодняшние условия — волатильные рынки, санкционное давление, меняющаяся геополитическая архитектура — заставляют иначе взглянуть на надежность такого фундамента. Здесь важно подчеркнуть, что именно зависимость от нефтегазовых доходов делает бюджет чувствительным к внешним шокам.

Нефтегазовые поступления до сих пор остаются весомой частью доходной базы бюджета. По итогам 2024 года они обеспечили около 11,1 трлн рублей — порядка 30% федеральных доходов. На первый взгляд это меньше, чем в пиковые 2010-е годы, когда доля нефтегазовых доходов составляла в среднем 45%, но всё же достаточно, чтобы любая коррекция цен на нефть или изменения условий экспорта сразу отражались на доходах казны. Риски носят не только рыночный, но и геополитический характер. "Ценовые потолки", санкции на перевозку и страхование, попытки ограничить доступ России к мировым рынкам создают ситуацию, когда даже при благоприятных котировках бюджетные поступления могут оказаться под давлением.

Необходимо учитывать и то, что механизмы бюджетного правила лишь частично сглаживают волатильность. Укрепление рубля в начале 2025 года и снижение цен на нефть сразу же привели к заметному сокращению нефтегазовых доходов, несмотря на значительный прирост 2024-го (свыше 26% год к году). Чтобы сбалансировать бюджет, Минфину пришлось активнее размещать заимствования на внутреннем рынке и точечно использовать ликвидную часть ФНБ. Таким образом, сырьевая модель доказала свою уязвимость: внешние решения, будь то санкции или изменения конъюнктуры, слишком сильно влияют на устойчивость бюджета.

В этой связи становится очевидным, что ставка на диверсификацию доходов — не просто стратегическая задача, а вопрос финансовой безопасности государства. Именно поэтому следует рассмотреть, какие меры предпринимает правительство для снижения зависимости от нефти и газа, и насколько они соответствуют вызовам времени.

Минфин и правительство последовательно продвигают идею фискальной диверсификации: доля ненефтегазовых поступлений в доходах федерального бюджета в 2024 году превысила 69%, тогда как ещё десять лет назад она была заметно ниже. На первый план вышли налог на прибыль, НДС и акцизы, которые обеспечили совокупно свыше 15 трлн рублей поступлений.

Однако сама структура этих доходов отражает двойственность ситуации. С одной стороны, рост несырьевых налогов демонстрирует расширение базы за счёт промышленности, торговли и сектора услуг. С другой — многие из этих поступлений во многом обеспечены косвенно тем же сырьевым экспортом, который формирует спрос и наполняемость экономики рублевой ликвидностью. В этой связи необходимо подчеркнуть, что простая перераспределительная логика "налог вместо нефти" работает лишь частично, а для реальной устойчивости требуются новые источники роста.

Отдельные шаги в этом направлении уже сделаны. Так, государство усилило поддержку несырьевого экспорта, расширяет налоговую базу в сфере IT, цифровых услуг и логистики, а также постепенно переориентирует часть доходов на внутренние источники. Но, разумеется, это лишь начальные элементы. Бюджет по-прежнему уязвим к внешним шокам, и поэтому ключевой вопрос — на какие отрасли и внутренние резервы Россия может опереться в будущем, чтобы создать действительно устойчивую финансовую архитектуру?

Новые точки роста: от металлов до технологий

Когда мы говорим о будущем бюджета, необходимо подчеркнуть, что диверсификация невозможна без опоры на реальные секторы экономики, которые способны генерировать стабильные налоговые поступления независимо от цен на нефть и газ. Россия обладает широким спектром таких ресурсов. Прежде всего, это металлургия и химическая промышленность, которые остаются конкурентоспособными на глобальных рынках даже в условиях санкционного давления. Стоимость несырьевого неэнергетического экспорта в 2024 году составила 145 млрд долларов. И хотя этого недостаточно для радикального перелома, сама динамика показывает наличие потенциала.

Особое внимание заслуживает агропромышленный комплекс. Россия уверенно удерживает позицию крупнейшего экспортёра зерна в мире, а экспорт продукции АПК в 2024 году составил 43 млрд долларов. Это не только валютная выручка, но и налоговая база для бюджета, причём менее зависимая от западных санкций. Здесь необходимо учитывать, что сельское хозяйство обладает ещё и мультипликативным эффектом: развитие переработки, логистики и смежных отраслей формирует новые точки роста внутри страны.

Наконец, в стратегической перспективе ключевую роль должны сыграть высокотехнологичные направления: IT, цифровые сервисы, транспортная логистика, энергетика нового поколения. Уже сегодня доля IT-сектора в ВВП превышает 2,2% (рублевая стоимость — примерно 4 трлн руб.), а налоговые поступления от цифровых компаний демонстрируют устойчивый рост. Конечно, масштабы пока несопоставимы с нефтегазовым сектором, но именно здесь заложен фундамент будущей финансовой устойчивости. Иными словами, бюджет будущего — это бюджет, который питается не только сырьём, но и интеллектуальным капиталом, инновациями и внутренним спросом.

Бюджет будущего: баланс прочности и развития

Подводя итог, необходимо подчеркнуть, что диверсификация бюджета — это не разовая корректировка, а стратегический поворот, от которого зависит финансовая устойчивость России на десятилетия вперёд. Нефтегазовые доходы ещё долго будут оставаться значимым фактором, но опираться исключительно на них — значит постоянно жить в ожидании внешних шоков. Необходимо выстроить такую бюджетную модель, которая сочетает предсказуемость фискальной системы и стимулирование внутреннего роста.

И речь идёт не только о налогах и перераспределении доходов. Будущее бюджета определяется качеством экономической среды: насколько быстро развивается внутренний рынок, как формируются новые отрасли, готова ли страна инвестировать в человеческий капитал и инфраструктуру. Если эти направления будут встроены в бюджетную стратегию, то сама логика поступлений станет более устойчивой, а доходы государства — менее зависимыми от экспорта сырья.

Таким образом, стратегическая задача сводится к созданию бюджета двойной природы: с одной стороны, он должен оставаться инструментом финансовой безопасности и стабилизации в кризисные периоды; с другой — становиться драйвером развития, поддерживающим отрасли, которые формируют новую экономику. Иными словами, устойчивость больше не может измеряться только ценой барреля. Она должна определяться способностью бюджета быть опорой для модернизации страны, отвечать на вызовы глобальной конкуренции и формировать условия для долгосрочного роста. Именно такой бюджет способен стать по-настоящему постнефтяным фундаментом российской экономики.

Автор - Алексей Лерон, независимый финансово-экономический эксперт, кандидат экономических наук