В нашей высокотехнологической экономике и финансах решающее макроэкономическое значение будут иметь энергетические и водные ресурсы.

Подходящий к концу 2025 год знаменует собой важную веху в перестройке глобальной экономической системы. Каждое столетие характеризуется не только сменой технологического лидерства и новой расстановкой сил в мире, но и реструктуризацией мировой финансовой системы. XX век был веком доллара, но с наступлением XXI века контуры глобальной макроэкономической системы начали меняться.

В недавнем исследовании Международного валютного фонда "Игра в блоки: количественная оценка размежевания" рассматривается процесс реорганизации мировой торговли между двумя формирующимися блоками вокруг США и Китая, соответственно. Выводы доклада говорят о том, что мировое экономическое развитие может и не вернуться к глобализации, а вместо этого перейти к укреплению макрорегиональной структуры.

Этой же логике проникнута свежая Стратегия национальной безопасности США, где особое внимание уделяется формированию макрорегионов и продолжающейся конкуренции с Китаем. По сути, США пересматривают сам формат глобального лидерства и переключаются на создание самодостаточного макрорегиона под своим руководством — как будто бы оставляя Азию на откуп Китаю.

Поскольку доллар перестает быть единственной валютой международных расчетов, все чаще возникает вопрос, какой финансовый инструмент или ресурс окажется наиболее эффективным. Учитывая стремительное развитие искусственного интеллекта (ИИ) как движущей силы высоких технологий, ответ напрашивается сам собой: энергетика.

Новая экономика на основе знаний, информации и технологий, не может функционировать без доступа к дешевым ресурсам и человеческому капиталу. Лишь ограниченное число стран могут похвастаться как мощной ресурсной базой, так и долгосрочными инвестициями в науку и образование.

Китай стоит особняком, разработав собственные крупные языковые модели и ускорив внедрение технологий искусственного интеллекта. В этой области он практически не отстает от США. Их догоняют Россия и другие страны, распознав ключевую тенденцию глобального развития на ранней стадии.

Европа же, напротив того, отстает и к тому же постепенно лишается доступа к дешевой энергии, что будет препятствовать бесперебойной работе центров обработки данных и крупномасштабных вычислительных мощностей, необходимых для развития искусственного интеллекта.

Учитывая все это, энергия наверняка станет важнейшим ресурсом XXI века. Именно она лежит в основе развития искусственного интеллекта, развития новых видов транспорта и бесперебойной работы цифровой инфраструктуры, необходимой для финансовой системы нового типа.

Эта система может не только ускорить международные расчеты в национальных валютах, но и стимулировать появление новых цифровых валют, чья стоимость связана не с золотом, а с экологически чистой энергией. В этом смысле энергия не заменяет собой деньги. Скорее, она становится категорией еще более всеобъемлющей.

В этом отношении показателен опыт Китая: за последние 40 лет он добился беспрецедентного роста производства электроэнергии, увеличив выработку по сравнению с 1985 годом на 9 661,9 тераватт-часов — то есть более чем на 2 300%. На Китай пришлась почти половина глобального роста. Для сравнения, производство электроэнергии в США увеличилось всего на 1730,1 ТВтч, или на 65%.

Кроме того, МВФ недавно рассмотрел еще и водные ресурсы как стратегический фактор глобального экономического развития и один из ключевых ресурсов XXI века.

В своем докладе "Макроэкономическая важность водных ресурсов" МВФ уделяет особое внимание не только сельскохозяйственным или экологическим соображениям, но и макроэкономическим последствиям. В частности, в нем цитируется исследование Всемирного фонда дикой природы, в котором совокупная экономическая ценность водных ресурсов и пресноводных экосистем оценивается в 58 триллионов долларов — примерно 60% мирового ВВП.

Перемена климата обостряет проблему водных ресурсов. При нынешней кривой выбросов к 2100 году глобальная температура может повыситься примерно на 3,6 градуса Цельсия, тогда как температура поверхностных водоемов с пресной водой может вырасти к концу XXI века на 1,3-4,1 градуса. Это имеет решающее значение для промышленного охлаждения и выработки электроэнергии.

В настоящее время в летние месяцы в мире остается доступным около 70% установленной тепловой мощности, но к концу столетия этот показатель может упасть на 6-11%. Повышение температуры воды и снижение уровня в реках уже вынуждают развитые страны приостанавливать работу тепловых и атомных электростанций.

Самые серьезные трудности грозят высокотехнологичным отраслям. Вода необходима для охлаждения центров обработки данных, и все больше крупномасштабных вычислительных проектов переносится на более поздний срок или вовсе отменяется из-за нехватки воды. Для стран, активно развивающих искусственный интеллект, это серьезная препона дальнейшему росту.

На глобальном уровне исследования с использованием долгосрочного моделирования показывают, что потери производства из-за нехватки воды могут составить от 0,2 до 0,5% ВВП — в сценариях без перераспределения водных ресурсов.

На макрорегиональном уровне последствия еще серьезнее. По оценкам Глобальной комиссии по экономике водных ресурсов, в странах с низким уровнем дохода структурные потери могут достигать от 10 до 15% ВВП.

На уровне отдельных стран МВФ цитирует исследование 2023 года, где утверждается, что говорится, что потери в годы пониженной водообеспеченности могут составить от 2,8 до 3,1% ВВП. В другом исследовании от того же года отмечается, что засухи в ключевые месяцы сельскохозяйственного цикла могут снизить темпы роста в развивающихся странах примерно на 1,4% в год.

Здесь следует отметить, что, по данным Всемирного банка, Россия и Китай входят в число стран крупнейшими запасами воды в мире — а также в пятерку лидеров по возобновляемым источникам пресной воды.

Вода становится полноправным макроэкономическим фактором. В эпоху макрорегионов глобальное влияние будет определяться способностью запитать сложные технологические системы достаточным количеством энергии и воды. И это не прогноз на далекое будущее — эта реальность складывается уже сегодня.