Россия все чаще использует расчеты в национальных валютах в торговле с другими странами, последовательно снижая зависимость от доллара, заявил спикер Госдумы Вячеслав Володин. Политическая риторика дедолларизации традиционно востребована в периоды обострения российско-американских отношений, и на каждом новом этапе напряженности между Москвой и Вашингтоном начиная с 2014 года за этой риторикой просматривается все больше реальных действий. Наиболее заметны результаты дедолларизации в структуре российских международных резервов, а также во внешней торговле, прежде всего с партнерами по ЕАЭС. Однако более существенному уходу от доллара по-прежнему препятствует зависимость российской экономики от экспорта сырья, цены на которое традиционно формируются в долларах. Эта же причина лежит в основе хронической волатильности курса рубля, что также не способствует значительному росту его привлекательности для внешних контрагентов. Поэтому достижения на пути дедолларизации в конечном счете зависят от успехов российской экономики и в любом случае не будут быстрыми.

Основные направления российской дедолларизации определяются теми функциями, которые доллар США выполняет в мировой капиталистической системе. Если исходить из известного предположения, что природа капитализма заключается в бесконечном накоплении и бесконечном обращении капитала, то доллар уже больше полувека выступает неотъемлемым элементом этих двух процессов. В долларе номинирована большая часть мировых активов, доллар неизменно выступает «убежищем» для капиталов, доллар обеспечивает безостановочную циркуляцию товаров и услуг поверх границ национальных государств. Кроме того, доллар выступает не только мерилом стоимости (ценности), но и той единицей, к которой сводится оценка благосостояния отдельных стран и мировой экономики в целом. Таковы сложившиеся правила игры.

Наиболее уязвимыми они оказываются в сфере накопления капитала — носителем стоимости (ценности) может выступать не только доллар США, но и другие валюты и активы, имеющие международную ликвидность. Поэтому неудивительно, что наиболее зримые результаты российской дедолларизации на сегодняшний день достигнуты в накоплении международных резервов страны. Заведующий кафедрой международных экономических отношений РУДН доктор экономических наук Инна Андронова называет изменение структуры золотовалютных резервов РФ первым из реальных результатов дедолларизации, разговор о которой ведется уже много лет. К середине 2020 года доля золота в золотовалютных резервах России впервые превысила долю доллара. Следующим шагом стало изменение структуры Фонда национального благосостояния (ФНБ): в конце февраля Министерство финансов РФ включило в нее японскую иену и китайский юань (с долями соответственно 5 и 15%) за счет сокращения долей доллара и евро с 45 до 35%, а еще 10% принадлежит фунту стерлингов.

В деталях такая стратегия дедолларизации не выглядит совершенно беспроигрышной, что стало понятно практически сразу. Согласно последним материалам Минфина о результатах размещения средств ФНБ, с 15 декабря прошлого года по 28 февраля текущего года ликвидная часть ФНБ принесла отрицательную доходность в $ 50 млн (3,7 млрд рублей) — прежде всего из-за падения курсов китайской и японской валют сразу после того, как для ФНБ в феврале было куплено 600,3 млрд иен и 110,5 млрд юаней. Связано это опять же с долларом, который после заметного прошлогоднего цикла ослабления к другим валютам вновь начал укрепляться.

Не исключает такая стратегия и ситуационного увеличения долларового накопления. Например, в декабре ЦБ РФ нарастил вложения в государственные облигации США на $ 1 млрд. Сейчас такой подход выглядит вполне выгодным, поскольку доходность американских казначейских облигаций в последние недели резко выросла, что уже вызвало коррекцию на фондовом рынке и снижение котировок ряда других активов, например золота.

Однако времена, когда Россия была одним из самых активных покупателей американского долга, уже действительно в прошлом. Вопрос отказа от доллара в том виде, в котором он часто обсуждается в СМИ, является не только и не столько экономическим — зачастую он относится к политической плоскости, отмечает аналитик инвестиционной компании «КСП Капитал УА» Михаил Беспалов, признавая в то же время, что Россия преуспела в сокращении доли собственных резервов, приходящихся на американские долговые обязательства. На конец прошлого года Россия владела государственными облигациями США на $ 6 млрд — это в 17 раз меньше объема, приходящегося на декабрь 2017 года, после чего началась распродажа американского долга.

«Конечно, риски хранения резервов и проведения транзакций в одной валюте, пусть даже такой ликвидной, как доллар США, необходимо диверсифицировать, особенно в условиях возобновления санкционной риторики. Однако полностью отказываться от этого инструмента, на мой взгляд, было бы не совсем верно, если рассматривать ситуацию с экономической точки зрения», — считает Михаил Беспалов.

Если же обратиться к сфере обращения капитала, то наиболее зримым результатом дедолларизации окажется расширение рублевой торговли в границах ЕАЭС — именно на этот момент сослался Вячеслав Володин в своем комментарии, напомнив, что доля расчетов в национальных валютах в рамках Евразийского экономического союза уже увеличилась до 74%, а кроме того, планомерно наращивается торговля в национальных валютах с Китаем и Турцией.

«Младшие партнеры» ЕАЭС по большей части торгуют с Россией или через Россию, поэтому выбор ими рубля для внешних и взаимных расчетов вполне логичен, указывает Геннадий Салыч, председатель правления банка «Фридом Финанс». В то же время, констатирует он, процесс дедолларизации российской экономики идет довольно медленно: доля долларов в экспортно-импортных операциях России по-прежнему составляет больше половины, хотя до 2014 года она находилась на уровне около 70%. Фактически снижение доли долларовых расчетов через российские границы идет темпами около 2% в год, и, чтобы полностью уйти от сделок в американской валюте, потребуется еще около трех десятилетий, полагает эксперт.

Во внешней торговле доля доллара в операциях России снижается, но по-прежнему составляет около 67% в экспортных операциях страны и 36% — в импортных, добавляет Инна Андронова. По ее словам, сохраняющаяся зависимость от доллара во внешней торговле представляет серьёзную угрозу экономической безопасности страны, но это проблема не только России — в целом около 68% мировой торговли сейчас осуществляется в долларах США, а кроме того, доллар остаётся главной валютой международного кредита. По данным Международного банка расчетов, в долларах номинированы более половины трансграничных кредитов и международных долговых ценных бумаг, с участием доллара происходит около 85% всех валютных операций, на долю доллара приходится 61% официальных мировых валютных резервов.

«В теории снижение зависимости от доллара выглядит довольно просто: создание национальной платёжной системы, переход на национальные валюты в расчетах со своими ведущими торговыми партнёрами, замещение валютного импорта национальным производством, расширение и диверсификация экспорта. Однако на практике всё оказывается гораздо труднее», — признает Инна Андронова.

В глобальных масштабах наиболее существенных успехов в дедолларизации экономики достиг Евросоюз, превратив евро в основную альтернативу доллару в международных расчетах (хотя пока его доля заметно ниже доли доллара), утверждают аналитики. На долю доллара, отмечает Геннадий Салыч, приходится всего треть европейского экспорта, причем страны, входящие в ЕС со своей национальной валютой (Польша, Венгрия, Дания, Швеция, а также не являющаяся членом ЕС Швейцария), в большинстве случаев используют для внешней торговли именно евро.

Россия, добавляет эксперт, движется в схожем тренде: там, где это возможно, российские контрагенты проводят сделки в рублях или в валюте страны-партнера, а где это сложно сделать, заключаются контракты в евро. Например, на евро сейчас приходится почти 40% расчетов России со странами БРИКС (до 2014 года было менее 2%), на рубль — более 20% (было менее 10%).

Проблема дедолларизации не сходит с повестки дня Европейской комиссии, добавляет Инна Андронова, столь же актуальна она и для Китая, чья валюта уже вошла в качестве резервной в корзину МВФ и появилась в статистике структуры международной торговли, пусть и с совсем небольшой долей около 1,5%. Но, продолжает эксперт, для того чтобы евро, юань или какие-то другие валюты смогли соперничать с долларом, экономики соответствующих стран должны быть сопоставимы с экономикой США по диверсификации, технологическому развитию и конкурентоспособности на мировом рынке. Даже несмотря на то, что Китай по размеру своей экономики сопоставим с США, громадные внутренние экономические проблемы пока вряд ли позволят юаню заместить доллар.

Несмотря на то, что российские финансовые власти постоянно экспериментируют с юанем, не раз звучавшие предположения, что именно юань со временем станет альтернативой доллару, пока далеки от реальности. Российское правительство, поясняет Геннадий Салыч, осознает риски зависимости от Китая, поэтому акценты с доллара смещаются преимущественно на евро, а доля расчетов в юанях существенно ниже той доли взаимного товарооборота, которую имеют Россия и Китай. В последние годы вес китайской валюты в сделках между российскими и азиатскими компаниями вырос примерно с 5 до 7%, но Москва стремится соблюдать принцип паритета, удерживая долю рубля в тех же объемах. Не торопится, по мнению эксперта, погружаться в зону юаня и Иран, который недавно заявил о намерениях присоединиться к ЕАЭС, — ему тоже более близок и понятен евро при стремлении поднять престиж собственной валюты.

«Пока юань не может полноценно соперничать с долларом в плане востребованности в мире и степени ликвидности, которую этот инструмент предоставляет своему держателю, — считает Михаил Беспалов. — Валютная диверсификация, с моей точки зрения, важна, однако нужно учитывать, что в ситуациях, когда в мировой экономике происходит что-то плохое, инвесторы, как правило, стремятся переложиться из валют развивающихся стран в защитные активы, одним из которых является в том числе и доллар США. В этом смысле концентрация рисков в одной или нескольких валютах развивающихся стран, к которым относится и юань, может привести к уязвимости российской экономики в случае нового масштабного кризиса».

Отказ от доллара не означает его замену на юань — скорее речь идет о стремлении повысить роль рубля в российской экономике, в том числе в международных расчетах, соглашается Александр Зайнигабдинов, советник ТПП РФ и представитель «Опоры России» в Пекине. По его мнению, шансы увеличения доли рубля в международной торговле есть — для этого имеет смысл продавать за рубли эксклюзивную российскую продукцию, например топливо для АЭС или военную технику. В таком случае у их покупателей появилась бы потребность приобретать рубль, что будет повышать его международный вес. Разумеется, добавляет эксперт, необходимо соблюдать баланс, чтобы курс рубля не помешал экспорту и не ударил бы по тем производствам, которые критично зависят от закупок зарубежного оборудования.

Но остается один фундаментальный фактор, который все так же препятствует эффективному продвижению дедолларизации российской экономики, — ее структура, в которой преобладают производство и экспорт сырья, оцениваемого на мировом рынке преимущественно в долларах. Это ограничивает возможности снижения зависимости от доллара, который, вероятно, останется мировой резервной валютой и в обозримом будущем, считает Михаил Беспалов. Хотя в теории расчеты с контрагентами могут происходить в любой заранее оговоренной и предусмотренной в контракте валюте, использование альтернативных валют может быть не всегда удобным, поскольку с этим связаны дополнительные риски — локальные валюты могут быть не настолько ликвидны по сравнению с долларом, а также подвержены более значительным колебаниям.

Структурные слабости российской экономики определяют и неизменную популярность доллара как средства сбережения у граждан. О том, что именно американская валюта воспринимается как самый подходящий актив на черный день, свидетельствуют последние данные ЦБ: в прошлом году россияне сняли с банковских счетов более $ 28 млрд — на 21% больше, чем годом ранее.

«К сожалению, высокая волатильность рубля в свое время привела к потере доверия граждан к национальной валюте, а снижение курса в 2020 году также не способствовало укреплению этого доверия, — говорит Михаил Беспалов. — Это еще одно затруднение, с которым сталкивается процесс дедолларизации, поскольку доллар продолжает восприниматься частью населения как эффективный способ сберечь свои деньги в кризис. Хотя эффективность такого способа хранения средств может вызывать вопросы (ведь хранение наличных не приносит доходности, а уровень долларовых ставок по депозитам остается низким), предпосылок для изменения сложившейся ситуации, учитывая санкционную риторику и сохраняющуюся волатильность рубля, в обозримой перспективе не наблюдается».

Николай Проценко