На днях МИД Киргизии порекомендовал «согражданам, не имеющим веских оснований для выезда в Российскую Федерацию, временно воздержаться от поездки на ее территорию до снятия ранее введенных дополнительных мер безопасности и режима усиленного контроля пропуска через государственную границу, а при необходимости выезда заблаговременно проверить наличие ограничений на въезд в Российскую Федерацию». Аналогичную рекомендацию выпустили и власти Таджикистана. Причем выпустили в тот момент, когда гастарбайтеры из Средней Азии массово возвращаются в Россию для весенне-летних строительных работ.

И в Бишкеке, и в Душанбе жалуются на резкое ужесточение контроля за въезжающими согражданами. Так, в конце марта в аэропорту Шереметьево были задержаны прибывшие в Россию 40 граждан Киргизии – выяснилось, что въезд в РФ им запрещен по причине совершенных ранее правонарушений. В целом же, по словам замминистра иностранных дел КР Алмаза Имангазиева, «с 23 марта в Россию не впустили 69 граждан Кыргызстана». С таджиками ситуация еще хуже. «В период с 26 по 30 апреля (на 20:00) из 3101 прилетевшего в аэропорт Внуково гражданина Таджикистана после многодневного содержания российскими властями депортированы 643 таджикистанца», – говорится в заявлении таджикского МИД.

Причем если в аэропортах счет непропущенных в РФ идет на десятки и сотни человек, то на сухопутных пунктах пропуска (на российско-казахстанской границе) – на тысячи. Пытающихся попасть в Россию гастарбайтеров – прежде всего таджиков – тщательно проверяют. И не только их документы, но и, как рассказывают сами прибывающие, внешний вид, якобы отказывая из-за наличия платка на голове у женщин или бороды без усов (то есть салафитской, демонстрирующей приверженность к радикальным формам ислама) у мужчин.

Официальные органы РФ объясняют ужесточение контроля последствиями теракта в «Крокусе». Профилактическими мероприятиями, призванными не допускать на территорию России сомнительных мигрантов – тех, кто уже нарушал в России законодательство, придерживается радикальных взглядов и может создавать иные проблемы в период своего пребывания в РФ. И (вопреки некоторым заявлениям) подобное ужесточение, судя по всему, будет носить перманентный характер. Намерение МВД ввести цифровые профили мигрантов, превращение главы Следственного комитета Александра Бастрыкина чуть ли не в основного государственного спикера в миграционном вопросе – все это показывает, что государство намерено наводить порядок в миграционном процессе на основе закона и принципов национальной безопасности.

И здесь показательной является реакция стран, чьих граждан проверяют. Так, Киргизия хоть и выступает с сомнительными заявлениями, но, судя по косвенным признакам, пытается решить вопрос дипломатически и готова идти на компромиссы. 29 марта в ходе переговоров в Бишкеке на уровне заместителей министров иностранных дел была обозначена «решимость совместно противостоять трансграничным угрозам, включая радикализм и терроризм». Не исключено, что речь идет о сотрудничестве в деле выявления и изоляции радикалов в самой Киргизии и, соответственно, недопущения их в Россию. Что вкупе с недавно принятым в Киргизии законом об иноагентах демонстрирует готовность официального Бишкека работать с Москвой на основе принципов неделимой безопасности и общей заинтересованности в урегулировании миграционного вопроса. Тем более, что чем выше будет качество трудовых мигрантов из Киргизии в России, тем меньше будет социальной напряженности и тем больше будет у них возможностей для работы.

Казалось бы, власти Таджикистана должны вести себя так же. Хотя бы потому, что львиная доля гастарбайтеров в России – таджики, и Душанбе зависит от их переводов на родину куда сильнее, чем Бишкек. Однако вместо демонстративной готовности к сотрудничеству таджикские власти в буквальном смысле хамят. Вплоть до того, что в официальном пресс-релизе таджикского МИД глава этого ведомства Сироджиддин Мухриддин обвинил Москву в таджикофобии, а российского коллегу во вранье. «В контексте заявления С. Лаврова «о ненаправленности принимаемых мер против конкретной нации или религии», С. Мухриддином было подчеркнуто, что данный тезис несовместим с реальной обстановкой и негативные действия применяются исключительно в отношении граждан Таджикистана», – говорится в заявлении таджикского МИД.

Таджикским властям крайне сложно сотрудничать с Москвой в вопросе контроля за качеством миграционного потока ровно потому, что они (в отличие от киргизских коллег) используют Россию не только как трудовой громоотвод, но и как громоотвод религиозно-политический. Непродуманная политика Душанбе в деле борьбы с религиозными силами в стране закономерно привела к их радикализации – при отсутствии какого-либо серьезного контроля за ними. И едва ли не единственным способом защиты от религиозных радикалов для таджикских властей является их выдавливание в Россию. Если же Россия их не будет пускать (а Россия не будет, нам чужие радикалы не нужны), то это уже станет проблемой таджикских властей. Проблемой, с которой они вряд ли смогут справиться.

Поэтому таджикские власти и упорствуют – но при этом создают другую проблему. Если Россия всерьез взялась за решение миграционной проблемы (а все признаки подобного подхода налицо), а таджикские власти не будут готовы с ней сотрудничать в деле контроля над потоком, то это повлечет за собой серьезное сокращение притока таджикских мигрантов в Россию. У Москвы есть для этого все инструменты – начиная от пограничных проверок и заканчивая введением квазивизового режима.

И если Россия введет эти ограничения, официальному Душанбе нужно будет думать уже не о тысячах исламистов, а о сотнях тысяч граждан, недовольных потерей, по сути, единственного источника существования. Поэтому в интересах таджикских властей проследовать по киргизскому пути. А пока, как минимум, брать пример с Узбекистана: он вообще молчит, вероятно, пытаясь уладить проблему по дипломатическим каналам.