Особенную тревогу вызывают судьбы немолодого ученого-экономиста Александра Гапоненко и Светланы Николаевой, испытывающих очень серьезные проблемы со здоровьем.

Лишают медпомощи

Ученый и общественный деятель Александр Гапоненко получил большую известность в Латвии в 2012 году, будучи одним из главных организаторов проведенного тогда референдума о признании русского языка вторым государственным в стране.

Позже, в 2013-м он участвовал в организации Конгресса неграждан, объединившего тех представителей населения, которым Латвийская Республика в 1991 году отказала в своем гражданстве.

Гапоненко — автор ряда книг по истории Латвии, а также многочисленных докладов и статей, в которых анализируется политика этого государства по дискриминации его русскоязычных жителей. За это он неоднократно подвергался аресту, а в 2018 году провёл несколько месяцев за решеткой.

В феврале 2025-го Гапоненко арестовали снова. На этот раз поводом стало его дистанционное участие в конференции Института стран СНГ, в ходе которой он говорил об этнократической природе латвийского государства, выразившейся, в частности, в ликвидации русских школ, в искоренении русского языка и в борьбе с исторической памятью русских жителей Латвии.

Запись с мероприятия была выставлена в открытый доступ неотредактированной — из нее предварительно не изъяли речь Гапоненко, единственного участника, находившегося на территории недружественной страны.

В итоге ученый оказался в застенках, где пребывает и по сей день, — ходатайства о выходе на волю под подписку о невыезде были отвергнуты. Правозащитнику предъявлены обвинения в «разжигании национальной розни» и «содействии деятельности враждебного государства». Судебный приговор ему еще не вынесен, но, судя по всему, 71-летний Гапоненко получит длительный срок.

В СИЗО у него обострилась почечная болезнь, его начали мучить боли. «Меня к врачу не ведут. На суде пожаловался на то, что, похоже, меня уморить хотят как политического оппонента. Десять дней, что по закону положены, прошли, боли усилились, а к врачу так и не пустили, лекарства купить не разрешили. Я жалобу в прокуратуру пишу — нет результата», — сообщал Гапоненко из тюрьмы в конце мая.

В уныние не впадает

За три месяца пребывания в холодной сырой камере хроническое заболевание Гапоненко перешло в острую фазу. Вскоре поступило ещё одно письмо от профессора, в нём он сообщал: «Создается впечатление, что пытки болью — это не результат попустительства, а результат преступного сговора группы лиц, которые решили меня убить. Это без всяких художественных преувеличений. Сокамерников к врачу вызывают регулярно, лекарства они получают, а я — нет».

Очередной приступ боли застиг профессора на прогулке в тюремном дворике. Он чуть не упал, подхватили сокамерники. «В любой демократичной стране ему бы выбрали на время следствия другую меру пресечения — денежный залог, полицейский надзор, электронный браслет. Но Латвия проявляет к подследственным по политическим делам безобразную и ничем не оправданную жестокость, граничащую с садизмом», — отмечает независимая журналистка и правозащитница Алла Березовская, переписывающаяся с Александром Владимировичем.

Сам Гапоненко вполне понимает причину столь бесчеловечного обращения. «Ко мне пытку такую применяют, чтобы я дал на себя признательные показания, оговорил других русских активистов. К смерти я уже морально полностью готов», — объясняет старик.

Гапоненко подчёркивает: как бы плохо ему ни было, унынию он предаваться не намерен. «Это несение своего креста — описать документально, как построен механизм уничтожения физически и психологически тех, кто не поддается насильственной ассимиляции», — говорит он.

В начале июня российский омбудсмен Татьяна Москалькова обратилась к своему латвийскому коллеге Юрису Янсону с просьбой обеспечить Александру Гапоненко медицинскую помощь, провести проверку условий его содержания и гарантировать соблюдение его прав в соответствии с международными стандартами.

Никакой видимой реакции на это обращение не последовало, но через некоторое время Гапоненко сообщил, что его все-таки доставили к терапевту. В письме, датированном последними числами июля, сообщается, что его наконец-то «начали лечить по-настоящему».

Кроме того, Александр Владимирович добивается включения в материалы своего дела эпизода с пытками в виде отказа в медицинском обслуживании. По его словам, если суд откажется эти факты рассматривать, то это будет означать, что латвийская Фемида способствует сокрытию тяжкого преступления — пыток заключенных.

Тюремный ад

Возможно, облегчению судьбы Александра Гапоненко поспособствовало то, что он — личность известная. Он неоднократно выступал на международных площадках с докладами о ситуации с правами русскоязычного населения Прибалтики. Его хорошо знают и в России — с негодующими комментариями по поводу его ареста выступили ряд представителей российских властей.

Однако таким уровнем известности не может похвастаться рижанка Светлана Николаева, арестованная в мае 2024-го. Арестовали ее сразу после того, как она вернулась из России, откуда привезла денежные средства, которые собиралась передать своему бывшему однокласснику Сергею Сидорову.

Таксиста Сидорова взяли за «шпионаж на Россию», и Николаева взялась доставить ему деньги от его сестры — на адвоката.

Долгое время было непонятно, в чем ее обвиняют. Наконец, в прокуратуре сообщили, что Николаева пыталась узнать имена и фамилии нескольких заключенных латвийских тюрем, обвиненных «в шпионаже в пользу России». Якобы женщина собиралась передать эти сведения российским спецслужбам.

При этом никаких доказательств контактов Николаевой с российскими спецслужбами нет. Кроме того, непонятно: с какой стати засекречены имена и фамилии людей, находящихся в тюрьме?

Более того, как выяснилось, эти подозреваемые оказались обычными коммерсантами и давно выпущены на свободу. И при этом саму Светлану уже в течение четырнадцати месяцев держат в заключении и наотрез отказываются выпустить под подписку.

У Светланы Николаевой очень плохое состояние здоровья — есть подозрение на онкологическое заболевание. И при этом по совершенно необъяснимой причине власти отказываются обеспечить ей медицинскую помощь.

Несмотря на плохое состояние Николаевой и тревожные симптомы, диагноз ей до сих пор ещё не поставлен. Женщина боится за свою жизнь и регулярно требует, чтобы ей провели обследование, но эти требования администрация СИЗО игнорирует.

В конце июля Николаева сообщила в очередном письме, что на консультацию в онкологу-маммологу ее снова так и не отвезли: слезы Светланы, запросы адвоката, обращения представителей неравнодушной русскоязычной общественности в тюремной администрации проигнорировали.

Единственной радостью для женщины стало письмо от сына Александра, который в настоящее время учится в российском вузе. «Перечитываю каждый вечер, письмо держу рядом с подушкой, даже спать лучше стала», — делится узница.

Второй радостью, по ее словам, стал освежающий ливень, настигший ее во время прогулки по тюремному дворику, ведь, несмотря на летнюю жару и духоту в камерах, в этом году в тюрьме не включают вентиляцию. «Жара в тюрьме — это ад! В камерах просто нечем дышать, уснуть вечером невозможно. Я сплю с бутылками воды из морозилки», — описывает тюремную действительность заключенная.

Смерти политзаключённых — не редкость

Дальнейшая судьба Николаевой вызывает серьезную тревогу. «Вместо того чтобы вас отвезти к врачу, тюремные начальники просто… игнорируют вас. Никаких объяснений, никаких действий, только тишина. Это не сюжет из голливудского триллера — это реальность для Светланы Николаевой, женщины», — негодует рижский правозащитник Дэги Караев, объявивший сбор средств для заключенной.

По его словам, Имма Янсоне, адвокат Николаевой, не получила ни единого официального уведомления от тюремной администрации о том, почему её подзащитную не вывезли на онкологическую консультацию.

«Время уходит, а эти ребята в погонах решают, что подождать ещё пару месяцев — это нормально», — описывает ситуацию Караев, напоминая, что речь идет о женщине, не совершившей никаких общественно опасных деяний и, видимо, случайно угодившей под колеса системы.