Следующая неделя, согласно недавним дипломатическим календарям, должна была начаться с важного события – визита Владимира Путина в Иран. Однако не начнется – визит отменен, и еще недавно благожелательные комментарии Москвы по поводу нового иранского президента Хасана Роухани сменились на скупые обещания будущей его встречи с Путиным в сентябре на саммите Шанхайской организации сотрудничества. Эксперты говорят, что российская и иранская сторона не смогли договориться о формате визита: Владимир Путин хотел сделать главной чертой поездки ее направленность на проблемы Каспия, а потому намеревался посетить лишь иранский порт Энзели. Иранская сторона, в свою очередь, добивалась того, чтобы первый за всю новейшую историю России визит ее лидера в Иран включал посещение Тегерана и встречу с духовным лидером Ирана аятоллой Хаменеи. За российским лидером, по некоторым сведениям, из Тегерана в Энзели даже предлагали прислать "борт номер один".
Приглашение в Тегеран: неприятная неожиданность
По словам специалиста по Ирану, эксперта Института востоковедения РАН Владимира Сажина, изначально был согласован только приезд Путина в Энзели, и просьбы о посещении Тегерана были высказаны иранской стороной совсем незадолго до намеченного визита. План поездки, задуманный Кремлем, по словам эксперта, был впечатляющим: президент России приезжает в Азербайджан, где встречается с лидером страны Ильхамом Алиевым и специально приехавшим в Баку президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым, а потом на российском военном корабле из Баку переходит Каспий и прибывает на встречу с Хасаном Роухани в иранский порт.
"Весь визит должен был быть посвящен именно Каспию, потому что в октябре в Москве должен состояться Саммит прикаспийских государств: России, Азербайджана, Ирана, Казахстана и Туркменистана. И перед этим саммитом Путин хотел пройтись по вопросам, которые будут затронуты на этом саммите", – уверен Владимир Сажин. По мнению эксперта по Ирану, просьба Тегерана о встрече Путина и Хаменеи кардинально меняла формат визита, в чем российская сторона заинтересована не была. "Российский МИД, видимо, порекомендовав президенту не менять формат визита, по моему мнению, поступил совершенно правильно: такие визиты готовятся месяцами, а тут последовало предложение вдруг все взять и поменять. Так протокольные дела не делаются", – считает эксперт Института востоковедения РАН.
При этом у России, по мнению эксперта Московского центра Карнеги Алексея Малашенко, по-прежнему сохраняется желание играть роль посредника между Ираном и США, и это желание составляет часть общего подхода Москвы ко внешней политике: "Условно это – желание сохранить за собой роль посредника между Западом и его противниками на Ближнем Востоке. Это может быть и Сирия, и даже представители радикального ислама, как, в данном случае, Иран. Это попытка сохранить ту нишу, на занятие которой Россия претендовала в начале 2000-х годов, когда Путин активно ездил по Ближнему Востоку и занимался встречами с тамошними королями и президентами. И не только с ними, но и, например, с лидерами ХАМАС налаживались контакты", – напоминает Алексей Малашенко.
Эксперт Московского центра Карнеги предполагает, что "в Москве на повестке дня может стоять и более общий вопрос выбора для себя позиции – в той части мира, которая более или менее дружит с США, или в той, которая в целом противостоит Соединенным Штатам". В последнее время, отмечает Алексей Малашенко, "Россия все больше переходит в лагерь тех, кто США в мире противостоит, и это совсем не радует".
Российско-иранские отношения: есть ли содержание?
Между тем, сами российско-иранские отношения, по словам экспертов, развиваются очень медленно или вообще остаются без движения. "Торгово-экономический оборот в 2012 году между Россией и Ираном составил около 2 миллиардов долларов. Учитывая возможности России и Ирана, это вообще ничто", – считает Владимир Сажин. Он констатирует, что "такой мощный, можно сказать, главный между Москвой и Тегераном проект, как строительство атомной станции в Бушере, завершается, и новых, похожих проектов, в этом плане не предвидится".
Алексей Малашенко также отмечает, что экономически Россия и Иран контактируют все слабее: "Насчет Бушера ведь изначально высказывались пожелания построить там не один, а четыре или пять реакторов, но это закончилось ничем. Кроме того, иранцев очень раздражали российские действия с военными контрактами, в частности, отмена поставок комплексов ПВО С-300, и это в целом возрождало то недоверие, которое было у иранских айятолл к России еще со времен Советского Союза".
По мнению Владимира Сажина, в каждом из вопросов, где интересы России и Ирана в некоторой степени совпадают, в то же время присутствует противоречие между двумя странами: "Россия и Иран заинтересованы в удержании у власти в Сирии режима Башара Асада. Однако в принципе национальные интересы Ирана и России в Сирии совершенно расходятся. То же самое можно сказать и про ситуацию вокруг Каспия: у Москвы и Тегерана есть в этом вопросе точки соприкосновения, но по такому ключевому вопросу, как раздел Каспия, стороны кардинально расходятся".
По мнению обоих экспертов, главным камнем преткновения во взаимоотношениях Ирана с остальным миром, в том числе и с Россией, является его ядерная программа. При этом новый президент Ирана Хасан Роухани является опытным переговорщиком по ядерной проблеме – в течение многих лет он был главой делегации Ирана на международных переговорах по ядерной программе страны. Теперь, став во главе исполнительной власти страны, полагают специалисты, Роухани может предпринять некоторые шаги навстречу требованиям мирового сообщества в этой области – слишком тяжело для страны бремя международных санкций. Однако не факт, что, если желание предпринять такие шаги возникнет, то Тегеран захочет договариваться с Западом через Москву, а не напрямую. |
