– Анатолий Аркадьевич, вы давно исследуете историю внешней политики Японии, особенно в годы Второй мировой войны. Именно вы ввели понятие стратегии «спелой хурмы» при выборе Японией направления удара по СССР летом 1941 года. От вас стала известна найденная в японских документах дата нанесения по СССР удара с востока – 29 августа 1941 года. Новая монография «Японская дилемма 1941 года: удар на север или на юг» продолжает выяснение истины о замыслах правящих кругов императорской Японии?– При написании предыдущих работ я впервые в нашей стране перевёл, исследовал и ввёл в научный оборот оригинальные японские документы – совершенно секретные в годы войны стенограммы императорских совещаний и заседаний координационного совета японского правительства и императорской ставки. Именно на этих заседаниях определялись политика и стратегия японского государства, согласовывались политические и военные планы. В стенограммах отражены основные замыслы и цели участия императорской Японии во Второй мировой войне, споры о методах их достижения, компромиссные решения.
С учётом проблематики исследований основное внимание в предыдущих работах было уделено публикации документов, касающихся японо-советской дипломатии, политики Токио в отношении Москвы перед и после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. При этом основной массив стенограмм, затрагивающих принятие решения о начале войны против США и Великобритании, долгие годы оставался непереведённым на русский язык и поэтому не был введён в научный оборот в нашей стране.
Это связано и с тем, что перевод и обработка указанных японских документов весьма трудоёмкая работа. Стенограммы опубликованы в Японии в их оригинальном виде, а именно на ныне не употребляемом в стране довоенном языке «кого», с отличными от современных грамматическими оборотами и бюрократическим стилем. К тому же в текстах используются ныне редко употребляемые или видоизменённые в ходе послевоенной реформы иероглифы.
Пользуясь случаем, выражаю искреннюю благодарность за выделение научного гранта на создание этой монографии руководителям автономной некоммерческой организации «Историко-краеведческое общество Шелихов».
– Накануне нападения Германии на СССР был подписан советско-японский пакт о нейтралитете. Какую роль сыграло это соглашение в предотвращении нападения Японии на советский Дальний Восток?
– Я не считаю, что пакт с японцами гарантированно обезопасил нашу страну от удара с востока. Японское руководство действовало в высшей степени коварно. Обнимавшийся со Сталиным на перроне Ярославского вокзала и клявшийся соблюдать верность пакту министр иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуока 22 июня 1941 года был первым, кто настойчиво предлагал императору Хирохито незамедлительно нанести удар по Советскому Союзу. Затем последовали масштабные мероприятия по подготовке японской армии к осуществлению плана войны против СССР «Кантокуэн» – «Особые манёвры Квантунской армии». К середине августа была создана миллионная группировка вторжения.
Сталин понимал, что, несмотря на подписание пакта о нейтралитете, японцы не ослабят свою боевую готовность на границах с СССР. Тем не менее он надеялся, что, имея пакт о ненападении с Германией и пакт о нейтралитете с Японией, СССР сможет выиграть время и в течение ещё какого-то периода оставаться вне войны. Однако советский лидер недооценил коварство этих государств, изощрённость их методов дезинформации противника.
– Так что же в конечном счёте удержало японцев от нападения на СССР?
– Если говорить кратко, главными факторами явились провал в результате героической обороны Красной Армии германского плана молниеносной войны и сохранение надёжной обороноспособности СССР в восточных районах страны. Немаловажное значение имел и климатический фактор – после установленного срока нападения, а он был назначен на 29 августа, японское командование сочло невозможным проводить в условиях осенней распутицы и суровых зимних холодов широкомасштабные наступательные операции. Важно отметить, что в сентябре 1941 года на императорском совещании план «Кантокуэн» не был отменён, а был лишь перенесён на весну следующего года.
– Движение в южном направлении с целью захвата источников сырья в оставшихся бесхозными после оккупации Германией европейских колониях в Юго-Восточной Азии было альтернативой удару на севере?
– Не совсем так. После введения американцами, англичанами и голландцами летом 1941 года эмбарго на экспорт в Японию жизненно необходимого сырья, в первую очередь нефти и металлического лома, а также замораживания японских активов за рубежом в руководстве Страны восходящего солнца увеличилось число сторонников разрешения сырьевой проблемы вооружённым путём. При этом их не останавливала даже перспектива «большой войны» с англосаксонскими государствами – США и Великобританией. Считалось, что войну на юге Япония сможет осуществить в зимний период 1941–1942 годов, а затем в случае военного успеха Германии и переброски Сталиным дальневосточных дивизий на советско-германский фронт можно будет малой кровью захватить советский Дальний Восток и Сибирь.
Как свидетельствуют документы, между Германией и Японией была достигнута договорённость о разделе нашей страны по меридиану Омска. Есть и документальные подтверждения того, что в случае падения Москвы японское наступление на севере могло произойти до или в ходе войны против западных союзников.
– Из вашей книги следует, что часть японского истеблишмента выступала за то, чтобы до последнего продолжать переговоры в Вашингтоне об урегулировании японо-американских отношений. Чего добивались президент Франклин Рузвельт и госсекретарь Корделл Хэлл от японцев? Не провоцировали ли они Токио?
– По большому счёту американцы удовлетворились бы выводом японских войск из Китая и Французского Индокитая, а также выходом Японии из Тройственного пакта Германии, Японии и Италии, который в Вашингтоне и Лондоне рассматривался как направленный в первую очередь против англосаксонских государств. В этом случае была бы восстановлена торговля и разморожены японские активы. При этом западные союзники могли согласиться с существованием созданного в 1932 году на территории оккупированной северо-восточной части Китая марионеточного государства Маньчжоу-Го.
Но если японское правительство выступало за то, чтобы продолжать переговоры в расчёте на уступки американцев и англичан или нахождение каких-либо устраивающих Токио компромиссов, то японские генералы и адмиралы на заседаниях координационного совета и императорских совещаниях заявляли, что промедление смерти подобно. Они соглашались на консультации с американскими руководителями лишь с целью скрыть подлинные замыслы начать войну.
– Последнюю главу монографии вы посвятили проблеме адекватного отражения результатов деятельности Рихарда Зорге. Чем вызвана необходимость специального возвращения к этой теме?
– Я давно выступаю против, скажем так, приукрашивания его подвига. Ибо этот настоящий герой, пожертвовавший жизнью в интересах защиты СССР, ставшего ему Родиной, не нуждается в приписывании дополнительных заслуг. Главная заслуга Зорге не столько в информации о приближающемся нападении Германии на СССР, которая поступала в Москву и из многих других источников, сколько во вскрытии планов Токио в отношении удара по нашей стране летом – осенью 1941 года. Добытые им в высшей степени достоверные сведения о решении императорского совещания 6 сентября воздержаться от реализации осенью – зимой плана войны против СССР позволили перебросить дополнительные дивизии Красной Армии на советско-германский фронт, что внесло значительный вклад в защиту Москвы и переход в контрнаступление. Что касается донесений Зорге о скором нападении Германии на СССР, они действительно отличались противоречиями, назывались различные даты. Это, на мой взгляд, результат германских операций по дезинформации. Нам противостоял очень искушённый и опытный враг.
В своей книге я привожу все шифротелеграммы Зорге, касающиеся начала Германией войны против СССР. Наиболее определёнными были сведения, которые Зорге направил в Москву за два дня до германского нападения, 20 июня. Он сообщал: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна… Германское военное превосходство даёт возможность разгрома последней большой европейской армии…»
– В предисловии книги вы отмечаете, что ознакомление с подлинными японскими документами периода войны тем более важно в связи с отказом правящих кругов нынешней Японии от послевоенного пацифизма и возрождением Страны восходящего солнца в качестве военной державы. Что в политике современной Японии в отношении нашей страны вызывает особые опасения?
– В этом государстве, как прежде, так и сейчас, рассматривают Россию как враждебную страну. Под воздействием пропагандистской машины 95 процентов японцев говорят при опросах об отсутствии симпатий к России и русским. Русофобия в нынешней Японии, что называется, зашкаливает.
Вопреки представлениям о том, что-де Япония не представляет угрозы нашей стране, в действительности Токио является одним из организаторов создания на Дальнем Востоке «восточного фланга НАТО». Сколоченный новый «тройственный военный блок» США, Японии и Южной Кореи начал активно действовать, в разы увеличив число провокационных военных учений у границ Китая, КНДР и России. При этом всё чаще к таким учениям привлекаются вооружённые силы европейских стран – участниц Североатлантического альянса.
В Токио допускают размещение на своей территории американских ракет средней и малой дальности, способных поражать цели и на нашей территории. Заговорили о «приглашении» в Японию американского ядерного оружия. В ходе избирательных кампаний отдельные «горячие головы» открыто ратуют за ядерное вооружение самой Японии. Отбросив разговоры о «сугубо оборонительной доктрине», японские власти фактически вопреки конституции страны воссоздали полноценные современные вооружённые силы, обладающие немалым наступательным потенциалом.
Олег Фаличев
