Два выдающихся лидера Ближнего Востока направились в конце прошлой недели за рубеж в поисках поддержки со стороны международного сообщества. Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад собрался в турне по «красным» странам Латинской Америки: Венесуэла, Никарагуа и Эквадор, в то время как израильский премьер-министр Эхуд Ольмерт направился в Китай.

По случайному совпадению, в среду, пока Ахмадинежада принимал в Манагуа харизматический революционный марксист Даниэль Ортега на церемонии собственной инаугурации в качестве демократически избранного президента Никарагуа, Ольмерт был встречен с государственными почестями в Пекине. Ничто другое не могло бы продемонстрировать столь ярко сложность формирующегося многополярного мирового порядка.

Близость между иранскими исламистами и латиноамериканскими социалистами стала в настоящее время очевидной. Одна из точек зрения заключается в том, что вновь обретенные отношения между левыми и джихадистами являются лишь мимолетными отголосками "войны с террором". Однако Фред Халлидей, британский академический специалист по Ближнему Востоку, писал недавно, "существуют признаки гораздо более развитого и политически четкого соглашения во многих частях мира между исламом как политической силой и многими группами левых".

Халлидей критически показал, что левые могут рассматривать "определенную комбинацию "Аль-Каиды", "Братьев-мусульман", движения "Хезболла", "Хамаса" и не в последнюю очередь президента Ирана Махмуда Ахмадинежада как свидетельство новой формы международного антиимпериализма, которая соответствует – и даже является завершением – их собственного исторического проекта".

Но это служит слабым утешением для миссии доброй воли Ахмадинежада. Любая ось между исламистами и левыми не может серьезно изменить "соотношение сил" на Ближнем Востоке. Что очевидно, однако, так это то, что визит Ольмерта в Пекин имеет глубокие последствия для безопасности региона. Китайское руководство в обсуждениях с Ольмертом довольно резко критиковало иранскую позицию в безрезультатных переговорах по поводу тегеранской ядерной программы.

Китайский премьер Вэнь Дзыбао выразил открытое несогласие с заявлением Тегерана о том, что резолюция Совета Безопасности ООН о введении санкций в отношении Ирана - это всего лишь "лист бумаги". Вэнь сказал, что "резолюция 1737, единогласно принятая членами СБ ООН, отражает обеспокоенность международного сообщества по поводу иранской ядерной проблемы".

Ольмерт не смог скрыть, как приятно ему было услышать это заявление. Во-первых, его поездка в Китай была завершающим этапом турне по столицам стран "постоянной пятерки" ООН (после Лондона, Парижа, Москвы и Вашингтона) с целью усилить международное давление на Иран. Он сообщил журналистам в Пекине, что он слышал, "много удивительных и позитивных вещей" со стороны Вэня по поводу иранской ядерной проблемы, и что Вэнь "абсолютно ясно дал понять", что Пекин выступает против "Ирана с ядерной бомбой".

Даже допуская здесь преувеличение Израиля и собственное стремление Ольмерта отвлечь внимание от скандалов, которые ослабляет его политические позиции дома, факт состоит в том, что заявление Вэня было сделано сразу после консультации с главным переговорщиком Ирана по ядерной проблеме Али Лариджани в Пекине. Президент Китая Ху Цзиньтао заявил в прошлый четверг Лариджани, что "Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию 1737, которая отражает общую обеспокоенность международного сообщества по поводу иранской ядерной проблемы, и мы надеемся, что Иран даст серьезный ответ на резолюцию "(курсив автора).

Сдвиг в китайской позиции происходит в особенно благоприятный момент для Вашингтона, который принял решение занять жесткую позицию по Ирану. Выступление президента США Джорджа Буша-младшего о новой стратегии в Ираке в среду не содержит никаких примирительных ссылок на всепроникающее региональное влияние Ирана. Напротив, Буш назвал Иран ответственным и за поддержку шиитских "эскадронов смерти", и за предоставление убежища "террористам и повстанцам", и за поддержку "сетей, снабжающих современным оружием наших врагов в Ираке и осуществляющих их подготовку ".

Буш заявил о намерении "прервать поток поддержки из Ирана" и "найти и уничтожить" сеть, которая якобы поддерживается Ираном. Буш объяснил в этом контексте развертывание дополнительных авианосцев в регионе и планы "расширить обмен разведывательной информацией и разместить системы ПВО "Пэтриот", чтобы успокоить наших друзей и союзников".

Геополитика стратегии Буша в Ираке, несомненно, подает Иран в качестве основного противника. Сирия отступила на далекое второе место - почти как если бы речь о ней шла в последнюю очередь. Буш заявил, неудача в Ираке была бы "катастрофой", поскольку радикальные исламисты могут свергнуть умеренные арабские правительства, и Иран был бы "ободрен в своем стремлении" к ядерному оружию. Буш подытожил, что США будут сотрудничать с другими странами, чтобы "не допустить Иран к ядерному оружию и доминированию в регионе".

Китайская полезная позиция на данном этапе значительно укрепит американскую стратегию "сдерживания" Ирана. Великобритания твердо стоит на стороне Вашингтона. Франция слишком занята предстоящими президентскими выборами. Канцлер Германии Ангела Меркель восстанавливает традиционные предпочтения в своих трансатлантических связях. Таким образом, китайское "дезертирство" дает Вашингтону надежду изолировать Россию в Совете Безопасности к марту, когда подойдет срок отчета по выполнению резолюции 1737.

На самом деле, Тегеран мог бы и предположить, что китайский инстинкт сотрудничества чрезвычайно восприимчив к влиянию США. В докладе Исследовательского центра иранского меджлиса (парламента) в апреле прошлого года был сделан вывод, что сотрудничество Пекина и Тегерана будет процветать не дальше порога, за которым оно начнет вызывать недовольство в Вашингтоне.

Хотя иранский истэблишмент редко высказывается о Китае (и России), после визита Лариджани в Пекин влиятельный глава комитета меджлиса по национальной безопасности и внешней политике Алаэддин Бруджерди сказал иранским журналистам: "Мы ожидаем, что Москва и Пекин проявят большую силу, власть и независимость ... Мы ожидаем, что они используют свое право вето в качестве демонстрации своей независимости и политической воли, как это всегда делают США, если дело касается сионистского режима".

Но Китай вряд ли вдохновится иранскими призывами показать твердость характера и отвагу. Без сомнения, Китай будет тщательно взвешивать плюсы и минусы своих плодотворных экономических отношений с Ираном. Торговый оборот с Ираном составил в 2006 году по оценкам 10 млрд. долларов США. Почти 13% китайского импорта нефти поступает из Ирана. Китайский бизнес неуклонно расширяется в различных секторах экономики Ирана. Но Пекин был бы прав, предполагая, что на данном этапе в "партнерстве" с Китаем больше нуждается Иран. Действительно, Китай инициировал долгосрочные энергетические сделки с Ираном, но увязал их выполнение с удовлетворительным урегулированием ядерной проблемы.

Китаю нужно поддерживать имидж ответственного и набирающего силу игрока на мировой арене. Кроме того, его отношения с США и другими западными державами должны иметь приоритет во внешней политике. Китайские торговые, инвестиционные и технологические отношения с США носят глубокий характер. Китай видит, что шестисторонние переговоры о ядерном кризисе в Северной Корее укрепили взаимоотношения Китая и США. Китай рассчитывает на Соединенные Штаты, чтобы обуздать стремление Тайваня к независимости, а также урегулировать свои разногласия с Токио.

Кроме того, Китай может терять терпение из-за "непримиримости" и "негибкости" Ирана на ядерных переговорах с группой пять плюс Германия, а также из-за действий Тегерана, которые могут подорвать международный режим ядерного нераспространения. Таким образом, отдав России основную часть инициатив по Ирану, Китай, как представляется, мягко отходит от Москвы. Интересы Пекина на Ближнем Востоке и в Персидском заливе не совпадают с московскими.

Но наиболее важным фактором в китайской мысли будут стратегические соображения о взаимоотношениях с Саудовской Аравией. Обмен визитами короля Абдулла бен Абдул Азиз Сауд и президента Ху в столицы друг друга в течение четырех месяцев в начале прошлого года значительно укрепил саудовско-китайские политические связи.

Не следует недооценивать решающую роль Саудовской Аравии в предстоящем наращивании Китаем стратегических запасов нефти. Китай планирует построить четыре стратегические резервные базы в Чжэнхай, Даишан, Синьган и Гуаньдао, которые после завершения строительства в следующем году смогут вмещать в себя месячный национальный нефтяной импорт. Пекин планирует расширить эти резервы до количества, эквивалентного трем месяцам импорта нефти нетто к 2015 году.

Саудовская Аравия гораздо более способна помочь Китаю в решении этой задачи, чем Иран. Помимо поставок 17% от всего китайского импорта нефти и многомиллиардных инвестиций в китайский нефтехимический сектор Саудовская Аравия как "компенсирующий производитель" (swing-producer) обладает уникальными возможностями для добычи нефти значительно выше своей квоты в ОПЕК. По экспертной оценке, если Саудовская Аравия примет решение в течение следующего трехлетнего периода добывать дополнительно полмиллиона баррелей нефти в день специально для Пекина, то только это может создать китайский стратегический резерв нефти трехмесячных поставок. Вот почему Китай предложил Саудовской Аравии огромные привилегии в сотрудничестве по формированию стратегического нефтяного резерва.

Критичность для Китая "саудовских связей" не нуждается в дальнейшем обосновании. Кроме того, Китай не может рассчитывать значительно диверсифицировать снабжение нефтью помимо Ближнего Востока. Две трети разведанных запасов нефти находятся в этом регионе. Согласно данным Международного энергетического агентства, зависимость Китая от Ближнего Востока будет превышать 75% от общего объема импорта в 2015 году.

В геополитической плоскости, попросту говоря, Китай должен быть внимателен к позиции Саудовской Аравии по Ирану. Враждебность Эр-Рияда к Тегерану вполне реальна. Она рождается из инстинкта самосохранения саудовского режима. Она неизлечима вплоть до сего момента, будучи тесно связана с острым соперничеством между группировками внутри Саудовской королевской семьи. Эти распри, по-видимому, подходят к точке кипения. Ассошиэйтед Пресс сообщило, что король Абдалла рассматривает большие перестановки в кабинете, которые могут включать ключевые посты министра иностранных дел и министра нефти.

Усиление шиитов в Ираке угрожает перекинуться в богатые нефтью восточные провинции Саудовской Аравии. Саудовская Аравия опасается распространения иранского влияния на регион. Китай также должен озаботиться причудливой региональной перегруппировкой, включающей США, Израиль и "умеренные" прозападные арабские властные элиты (включая ваххабитскую Саудовскую Аравию) с одной стороны, и противостоящих им сил политического ислама, отождествляемых с (демократическими) "Хамасом", "Хезболлой" и "Братьями-мусульманами"; Ираном; (светской) Сирией. Действительно необходим творческий потенциал Буша, чтобы дать идеологически правильное обоснование нынешней региональной номенклатуре.

Суть дела заключается не в том, есть идеология или нет ее, а в том, что по мере дальнейшей интеграции Китая в мировую экономику, Китай становится все более заинтересован в том, чтобы помочь администрации Буша сохранить стабильность политического порядка на Ближнем Востоке. Китайское незначительное присутствие в международной дискуссии по поводу оккупации Ирака, готовность Китая играть активную роль в миротворческой операции в Ливане и попустительство американской стратегии давления на Иран в связи с ядерной проблемой можно рассматривать в этом свете. Любопытно то, что внутри трехчленного уравнения с участием США, Китая и Саудовской Аравии, администрация Буша оказывается права, предвидя интересные возможности.

Вашингтон уже ухватился за китайскую помощь в выправлении Резолюции Совета Безопасности по Ливанскому трибуналу (которая отвечает региональным интересам Саудовской Аравии и Израиля). Повестка дня в Ираке значительно более сложна. Китайское сотрудничество в Совете Безопасности в ближайшие месяцы может оказаться исключительно важным. Какой бы то ни был, успех стратегии Буша в Ираке будет зависеть от создания арабских миротворческих сил по мандату ООН, под эгидой ЛАГ и под предлогом поддержки суннитов Ирака, что, в свою очередь, позволит США вывести свои войска и выбраться из иракской трясины.

Поэтому в своем выступлении Буш призвал все "страны, как Саудовская Аравия, Египет, Иордания и государства Персидского Залива" понять "стратегическую угрозу их жизни ... [и] активизировать свою поддержку правительства иракского единства". Буш предложил реформировать "законы о "дебаасификации" и установить справедливый процесс рассмотрения поправок к конституции Ирака", что является предпосылкой для проамериканских арабских режимов.

Но любые такие попытки в Вашингтоне придется начать со "сдерживания" Ирана, что отнюдь не легко, так как у Тегерана есть козырные карты в Ираке, Ливане и Палестине. Интересно то, что единственной американской политической фигурой, поименованной в речи Буша в среду, стал сенатор Джо Либерман, неизменный проводник израильских интересов на Капитолийском холме. Буш, таким образом, неявно обозначил центральное место Израиля в своей иранской стратегии.

В последние месяцы США поставляет оружие, боеприпасы и обучение для палестинских боевиков ФАТХ, чтобы они могли противодействовать "Хамас", который пользуется поддержкой Ирана. Огромное количество оружия и боеприпасов из Египта и Иордании переправляются в сектор Газа и на Западный берег через Израиль, чтобы использовать кадры ФАТХ.

На этом фоне сгущающихся туч, перед Ольмертом в Пекине расстелили красную ковровую дорожку и приветствовали со всеми воинскими почестями в Большом Народном Дворце (Great Hall of the People), выходящем на площадь Тяньаньмынь. На банкете в честь Ольмерта была сыграна песня "Иерусалим из золота" (Ерушалаим шель захав – прим.перев.). Сопровождавшие Ольмерта помощники с восторгом вспоминали, что раньше было время, когда китайские дипломаты даже не произносили слово "Иерусалим" чтобы не обидеть палестинцев.

М. К. Бхадракумар служил дипломатом в индийской Службе Иностранных Дел, его назначения включали в себя работу послом в Узбекистане (1995-98) и в Турции (1998-2001)

© Перевод: Наталья Лаваль, специально для сайта "Война и Мир". При полном или частичном использовании материалов ссылка на warandpeace.ru обязательна.