Назначение на пост министра промышленности и торговли стало для Антона Алиханова неожиданностью, но задел, по его собственному признанию, отличный и впереди много работы. В интервью РИА Новости на полях ПМЭФ-2024 Алиханов рассказал о приоритетах промышленной политики страны, технологическом развитии, параллельном импорте и несырьевом экспорте. Беседовали Наталия Мирошниченко и Диляра Солнцева.

РИА Новости выступает информационным партнером форума.

— Антон Андреевич, предложение возглавить Минпромторг было для вас неожиданным?

— Несомненно. Не было никаких предварительных консультаций или встреч, но предложение – это и большая ответственность для меня, и большой вызов. Любая смена работы – это всегда определенный вызов и стресс, но понимаю, что есть очень серьезный задел. Многие темы знакомы, хотя, понятно, очень много отраслевых вопросов, в которые сейчас активно погружаюсь. И есть задачи, которые поставило руководство страны, сейчас надо быстро разбираться с этим.

— Какие у вас были первые мысли в тот момент?

— Для меня Минпромторг — это место родное. Я работал в министерстве три полноценных года, что было серьезным опытом. После я переехал в Калининград, работал замгубернатора, потом почти восемь лет руководил регионом и сейчас снова возвращаюсь в родное министерство. Со многими коллегами, которые здесь работают, знаком еще по работе несколько лет назад и по работе в качестве главы региона.

Если говорить про команду, то она очень сильная. Министерство за эти годы росло, укреплялось и вырабатывало значительные основы промышленной политики в стране в целом. Поэтому приходить на такое наследство, конечно, чуть полегче. Уверен, что с такой серьезной командой министерства и с поддержкой Дениса Валентиновича (Мантурова, первый вице-премьер РФ — ред.) мы, несомненно, будем добиваться всех результатов, которых от нас ждут.

— Основную команду планируете сохранить?

— Да, конечно.

— Минпромторг – министерство с широчайшим фронтом работы. Какие отрасли требуют сейчас наибольшего внимания?

— Это развитие оборонно-промышленного комплекса, обороноспособности нашей страны. Исполнение гособоронзаказа, развитие гражданских секторов, которые тоже связаны с двойным назначением. Воссоздание нашего авиационного флота. Вопросы ключевых технологических отраслей, таких как робототехника, станкостроение, очень большое внимание которым выделяет Михаил Владимирович Мишустин. И, конечно, микроэлектроника. Здесь очень много нужно будет сделать.

Но еще раз повторю: технологические ключи к настоящей истинной технологической независимости, а значит и к будущему лидерству, должны находиться в нашей стране. Поэтому сейчас мы очень активно работаем над формулированием национальных проектов технологического лидерства. И правительство буквально на следующей неделе начнет целую очередь стратегических сессий, в которых мы участвуем, и за некоторые такие проекты будем отвечать как головное министерство.

— Вы не упомянули автопром в числе приоритетов. Умышленно?

— Нет, неумышленно. Министерство курирует огромное количество различных продуктовых линеек: от авиации до одежды, от электроники до леса. Я могу очень долго перечислять названия департаментов и управлений Минпромторга, и просто боюсь кого-то забыть. Несомненно, нет такого, что у нас есть важные и неважные отрасли. Мы работаем с системными инструментами поддержки развития промышленности, стараемся охватывать все отрасли.

Но есть направления, которые уже не требуют такого большого финансового внимания — именно финансового — со стороны правительства. Такие, например, как фармацевтика. Программы, которые когда-то начинал Денис Валентинович в бытность министром, они во многом уже выполнены и маховик развития раскручен настолько, что отрасли хватает собственных усилий для того, чтобы двигаться вперед. А есть вещи, которые сейчас у всех на слуху и крайне важно уделять им внимание, в том числе и мое лично.

— Кстати, еще об автопроме: вы уже пересели на Aurus?

— Пересел, да.

— Как впечатления?

— Хорошие. Вообще это не первый раз, когда я знакомлюсь с этой машиной: и президент, несколько раз приезжая к нам, использовал Aurus, приглашал меня в этот автомобиль, и я бывал в НАМИ: наблюдал за процессами ремонта, производства. Но за руль пока не садился.

— Сотрудников министерства будете пересаживать на Lada Aura?

— Cейчас достаточно большой набор брендов и моделей российского производства, которые соответствуют всем критериям. Поручение президента есть, несомненно, будем его выполнять. Но здесь нет никакой гонки, потому что те автомобили, которые были куплены ранее, тоже имеют какой-то ресурс, постепенно они будут обновляться. Собственно, я лично в свое время писал 656-е постановление о запрете приобретения иностранных автомобилей через 44-й закон о госзакупках. Поэтому мне было бы правильным эту линию продолжать реализовывать и на своем примере, и на примере моих коллег из министерства.

— Процесс начнется уже в этом году?

— Да, мы эту работу ведем.

— Мы сейчас с вами находимся на ПМЭФ-2024. Какая у вас программа? С кем из зарубежных коллег и российского бизнеса запланированы переговоры?

— Пользуясь случаем и присутствием большого числа губернаторов, проводим такие встречи. И, конечно, международный трек – один из важных: встречаемся с коллегами из Арабских Эмиратов, Египта, Бахрейна, Омана и других стран. Для нас очень важно развивать контакты и возможности кооперации, взаимной торговли.

Наше министерство отвечает, в том числе, за нацпроект по экспорту. К сожалению, в прошлом году в силу целого ряда причин мы несколько просели по показателям несырьевого неэнергетического экспорта. Но цели и задачи, которые нам поставил президент в майском указе — они очень конкретные. И, конечно, без экспорта наращивать объем промышленного производства невозможно. Мы должны, с одной стороны, сохранить присутствие на наших традиционных рынках, с другой стороны, — с учетом задач по технологическому лидерству — выходить с новыми продуктами на экспортные рынки, продвигать новые продукты. Здесь будут задействованы как действующие инструменты поддержки, в том числе финансовые, так и новые.

— По неэнергетическому несырьевому экспорту. Какие задачи здесь стоят на этот год?

— Для нас, наверное, самое главное в настоящий момент — это разработка новых механизмов поддержки. Пока, во всяком случае, обсуждение с коллегами в правительстве внушает определенный оптимизм.

— В прошлом году он просел на 23%. Каков прогноз на этот год?

— Он просел, да, но по двум объективным причинам: санкционное давление со стороны недружественных правительств некоторых стран и, как следствие, кардинальная перестройка мировой логистики и трансграничных расчетов. В такой ситуации главной задачей становится наращивание ННЭ в дружественные страны. Без сомнений, такая тенденция уже наметилась в сотрудничестве с нашими традиционными партнерами – растет товарооборот с Китаем, Узбекистаном, Индией, Турцией и другими странами.

Откровенно говоря, понимая, что у нас периодически возникают новые затруднения с точки зрения, в первую очередь, расчетов, я боюсь делать прогнозы. Но могу сказать, что пока он растет. По итогам первого квартала года объем ННЭ в номинальных ценах вырос более чем на 5% и составил порядка 37 млрд долларов. Надеюсь, такая тенденция будет и дальше.

— Планируется ли продлить механизм параллельного импорта на следующий год?

— Наше министерство выступает принципиально за его продление на 2025 год, но строго с условием дальнейшего сокращения перечня.

Вы знаете, что он принимался с определенными целями стимулирования импорта, сохранения доступа к технологиям, к определенным группам товаров и до настоящего дня только расширялся. Сейчас прошел первый этап небольшого сокращения. И мы исходим из того, что возможно в этом году порядка 600 товарных позиций будем исключать из этого списка. Мы с ним очень аккуратно работаем, понимаем, что появляются наши собственные производители и потребность в отдельных группах товаров в этом списке параллельного импорта уже не требуется. Поэтому будем его администрировать, так же чутко, взаимодействуя с бизнесом, как это было раньше.

— Какая из категорий первый кандидат на вылет?

— Не буду сейчас говорить, если можно.

— Одна из ключевых точек, которую еще предстоит согласовать бизнесу и властям в рамках налоговых новаций, это федеральный инвестиционный вычет. Будете предлагать еще новые налоговые стимулы для бизнеса?

— Механизм специнвестконтрактов очень активно развивался все эти годы, была итерация СПИК 1.0, СПИК 2.0. Сейчас мы думаем и работаем над тем, чтобы разрабатывать механизм СПИК 3.0, который стимулировал бы, возможно, роботизацию, автоматизацию производства. Мои коллеги сейчас над этим активно работают.

Сейчас у нас 75 действующих специнвестконтрактов, "дедушкина" оговорка — одно из их главных преимуществ. Кстати, у нас есть еще 18 заявок на СПИК, которые мы сейчас рассматриваем, они могут быть заключены в этом году.

— Вы сказали, что СПИК 3.0 будет связан с роботизацией, уже есть понимание, какие преференции получают компании, его заключившие?

— Думаю, пока рано об этом говорить. Это еще требует обсуждения с коллегами из Минэкономразвития, Минфина и представителями правительства. Работаем над этой темой. Но хочу сказать, что мало роботов произвести — очень важна их интеграция в производственные процессы. Здесь, наверное, будет важна помощь наших коллег из Федерального центра компетенций, которые отвечают за производительность труда. Нам будет нужна поддержка рынка и тех специалистов, которые смогут правильно интегрировать и показать, что это выгодно нашим предприятиям. Речь не только о гринфилдах и строительстве новых заводов, но, в первую очередь, это реинжиниринг производственных процессов на действующих производственных площадках.

— С уходом иностранных компаний у нас появились новые партнеры, вот только они не стремятся делиться технологиями и локализовываться. Разрабатываются ли сейчас механизмы защиты, в том числе тарифные, которые простимулируют иностранных коллег делать инвестиции в локализацию?

— Сегодня приоритетом для российской промышленности является достижение технологического суверенитета. На это у нас заточены все известные меры поддержки – речь идет о льготных займах Фонда развития промышленности, отраслевых субсидиях и ряда регуляторных послаблений. Также имеются инструменты, гарантирующие компаниям стабильные условия ведения бизнеса: здесь я снова говорю о СПИКах. Все эти инструменты нацелены на создание привлекательных условий для развития промышленности.

Есть и другие инструменты: в условиях существующих курсовых пошлин одним из источников пополнения бюджета для компаний может стать повышение ввозных пошлин на товары из недружественных стран. Инструмент мы запустили в конце 2022 года, и сейчас этот перечень активно пополняется новыми товарами. Но мы рассматриваем эту меру в первую очередь как ответную на действия недружественных стран, которые и пошлины на наши товары повышают (в нарушение всех норм ВТО), и полное эмбарго на поставки вводят. Все остальное – поддержка наших производителей и дополнительные поступления в бюджет, которые мы планируем расходовать на поддержку наших производителей, развитие производств и создание новых рабочих мест – это, как говорится, приятный бонус.

В 2022 году мы совместно с Минэкономразвития России инициировали обнуление пошлин на широкий пакет товаров. Тогда это было оправдано: это решение позволило нам не допустить снижения объемов промышленного производства и стабилизировать ситуацию на потребительском рынке. В 2023 году подход кардинально изменился – сейчас мы уходим от практики обнулений к практике предоставления инвестиционных тарифных льгот. Это позволяет таргетированно поддерживать инвестиционную активность, локализацию и трансфер технологий, в том числе по проектам технологического суверенитета.

Безусловно, в таких условиях мы будем стремиться к всяческой защите внутреннего рынка готовой продукции там, где мы обеспечены собственным производством. Такая работа уже ведется, вопросы повышения ввозных пошлин мы рассматриваем регулярно. Да, не всегда это возможно в силу наших международных обязательств реализовать мерами таможенно-тарифного регулирования. В таких случаях мы призываем компании активнее использовать существующий широкий инструментарий господдержки наших производителей.

— Правительство недавно актуализировало сроки поставок гражданских самолетов до 2030 года, самый сильный сдвиг вправо по SSJ-100. По каким причинам сдвигаются сроки поставок самолетов?

— Там целый ряд причин. Но могу сказать следующее — это перераспределение происходит внутри этой шестилетки, то есть та задача, которую нам поставили до 2030 года, будет выполнена. Сейчас мы, по сути, запараллелили производственные и сертификационные процессы. Понятно, что сертификация требует достаточно большого количества времени, испытаний, и здесь не может быть каких-то поблажек, ускорений или исключений, потому что, как говорят мои коллеги из транспортного блока, эти правила зачастую написаны кровью, и их нужно обязательно соблюсти.

При этом мы уже занимаемся сборкой: 16 SJ-100 в разной степени готовности и 12 самолетов МС-21. Понятно, что сертификация запараллелена, я надеюсь, это позволит выполнить поставленную перед нами задачу и общее число магистральных самолетов останется неизменным.