Центральное разведывательное управление США 40 лет назад лишилось своего суперагента в Москве: советские органы госбезопасности арестовали ведущего инженера-конструктора оборонного НИИ Радиостроения – головного института НПО "Фазотрон" министерства радиопромышленности СССР Адольфа Толкачева, своими предательскими действиями нанесшего колоссальный урон обороноспособности Советского Союза.

О содеянном Толкачевым, как его разоблачили и как затем США пренебрегли судьбой вдовы шпиона, РИА Новости рассказал историк спецслужб, эксперт Национального центра исторической памяти при президенте Российской Федерации Олег Матвеев.

"Американцы называли Толкачева "Шпион на миллиард долларов", а картина с его изображением, где он тайно переснимает в полумраке секретный документ, и сегодня висит в главном здании ЦРУ в Лэнгли", – сказал Матвеев.

Благодаря Толкачеву американцы смогли сэкономить гигантскую сумму, исчисляемую миллиардами, на научно-исследовательских и опытно-конструкторских работах (НИОКР) и заполучить в свои руки сверхсекретные разработки бортовых РЛС советской боевой авиации, средств связи и ПВО, с перспективой их развития на годы вперед. "И самое страшное: армия США получила информацию о принципах работы системы ЯСС ("Я – свой самолет") советских ВВС", – отметил Матвеев.

В свою очередь, советская оборонная промышленность потратила аналогичную сумму, по сути, впустую, потому что результаты многолетних секретнейших НИОКР целой сети конструкторских бюро и научно-исследовательских институтов оказались в руках главного противника, добавил эксперт.

По словам Матвеева, путь к сотрудничеству с посольской резидентурой ЦРУ был для агента-инициативника Толкачева достаточно тернист, поскольку американцы не сразу поверили в искренность его намерений и колоссальные разведвозможности и достаточно долго убеждали самих себя в том, что он не является подставой контрразведки КГБ.

"Дело в том, что в те годы сотрудники резидентуры ЦРУ в СССР фактически не проводили какой-либо вербовочной работы в стране пребывания, боясь стать жертвой провокации со стороны своих визави с Лубянки. Все американские агенты, с которыми в Москве поддерживали связь разведчики ЦРУ под дипломатическим прикрытием, были ранее приобретены за рубежом и по завершении командировок вернулись на родину. Как правило, это были офицеры КГБ или ГРУ, завербованные на компрометирующей основе, либо по собственной инициативе предложившие свои услуги американским спецслужбам во время пребывания за границей. Все они имели профессиональные знания по способам поддержания конспиративной связи, а также по формам и методам работы советской контрразведки", – пояснил Матвеев.

Поэтому появление какого-то инженера-конструктора Толкачева с предложением о сотрудничестве изначально вызвало у американцев подозрения, добавил он.

Свой первый подход к работнику американского посольства, которым по стечению обстоятельств оказался сам резидент ЦРУ в Москве Роберт Фултон, Толкачев сделал 12 января 1977 года на специализированной автозаправочной станции для дипломатических автомашин. "Подошедший незнакомец спросил у Фултона, американец ли он, и, получив утвердительный ответ, кинул на пассажирское сидение записку и удалился. В записке незнакомец не раскрывал своей личности, а лишь предлагал американцам условия для проведения личной встречи", – рассказал Матвеев.

Доложив о навязчивом советском гражданине в Центр, Фултон получил рекомендации руководства отказаться от встречи, поскольку в Вашингтоне заподозрили в нем подставу КГБ. В период с февраля по май 1977 года Толкачев, видимо, запомнив машину Фултона, еще трижды выходил на контакт, передавая записки с просьбой о личной встрече. Но всякий раз Фултон с санкции Лэнгли эти призывы игнорировал.

"Между тем резидентура ЦРУ в Москве летом 1977 года понесла ощутимые потери. Советская контрразведка "дуплетом" задержала с поличным на операциях по связи со своими агентами (разоблаченными за несколько дней до этого дипломатом Александром Огородником и майором ГРУ Анатолием Филатовым) разведчиков ЦРУ под дипломатическим прикрытием - Марту Петерсон и супругов Винсента и Бекки Крокетт. Задержанных объявили персонами нон грата и в течение 48 часов выдворили из страны", – сказал Матвеев.

Будучи под сильным впечатлением от таких потрясений, сотрудники посольской резидентуры ЦРУ в Москве долгое время "шарахались от собственной тени" и вели себя "тише воды, ниже травы", добавил историк. "Вдобавок ко всем свалившимся несчастьям 26 августа на седьмом этаже посольства США, как раз там, где находится резидентура ЦРУ, случился серьезный пожар", – отметил Матвеев.

Тем временем Толкачев после бесплодных попыток установить контакт с американскими шпионами в начале года исчезает из их поля зрения на несколько месяцев. В середине декабря 1977-го, подкараулив на одном из московских рынков сотрудника обслуживающего персонала особняка посла США, Толкачев вручил ему новое письмо, в котором потенциальный шпион уже пошел "ва-банк". "В двухстраничном послании содержались данные о бортовых радарах советских истребителей, а также информация о том, что предметом его профессиональной деятельности является разработка систем обнаружения и поражения целей в нижней полусфере, то есть за линией горизонта. Он также сообщал о готовности передать чертежи радара для МиГ-25 и алгоритме возможной личной встречи. Но себя по-прежнему он не расшифровал", – сказал Матвеев.

Новый резидент ЦРУ в Москве Гарднер Хэтуэй и в этот раз не добился от Лэнгли санкции на личную встречу с настойчивым инициативником, которому присвоили псевдоним "Сфера", поскольку для резидентуры после летних потрясений еще продолжал действовать запрет на любую оперативную работу на территории СССР.

"Но Толкачев не снижал активности. Очередную записку он передал Хэтуэю, находившемуся в машине, остановившейся перед светофором недалеко от посольства, 18 февраля 1978 года. И, в очередной раз не получив обратной связи, 1 марта подловил резидента у посольства при посадке в автомобиль, вручив на этот раз пухлый конверт. "Я был в недоумении, – вспоминал Толкачев на следствии, – почему американцы не выходят на связь со мной. Решил, что их надо как-то заинтересовать, для чего в письме раскрыть характер информации, которую я им намереваюсь передать", – рассказал Матвеев.

В конверте оказались очень ценные для американцев сведения в виде цитат из совершенно секретных документов и новые детали о системе обнаружения целей в нижней полусфере. "И самое главное: новоявленный шпион наконец сообщил свои биографические данные, адрес (сталинская высотка на площади Восстания, ныне Садово-Кудринская площадь, по соседству с посольством США) и номер домашнего телефона", – добавил историк.

На оперативный контакт с Толкачевым сотрудники ЦРУ вышли 24 августа 1978 года через тайник, заложенный в старой грязной рукавице за телефонную будку в Трехгорном переулке, недалеко от его дома. Позже на допросе у следователя Толкачев сам прокомментировал свой "поход" за рукавицей: "Я тут же вышел из дома, пришел к Трехгорному переулку и в описанном мужчиной по телефону месте увидел телефонную будку. Проверив, нет ли кого поблизости, я просунул руку за телефонную будку, ощупью нашел рукавицу, взял ее и ушел. По пути вытащил из рукавицы целлофановый прозрачный пакет с материалами, а рукавицу выбросил. В пакете находились свернутые в трубку: 20 листов с цифровыми группами, два конверта с адресами получателя и написанными письмами на английском языке, два листа тайнописной копирки, инструкция в виде небольшой книжечки с мелким шрифтом на русском языке, небольшой лист с вопросами и небольшая, (по меркам Толкачева – ред.) сумма денег в размере около 500 рублей. Таким образом, мною была установлена связь с сотрудниками американской разведки в Москве".

"Толкачев успешно справился с дебютным заданием, отправив письма с тайнописью по указанному на них адресу, до которого они вскоре дошли. Теперь настала очередь личного знакомства с американским разведчиком", – сказал Матвеев.

Первым куратором Толкачева стал оперативный сотрудник резидентуры ЦРУ Джон Гилшер, сын российского офицера-белоэмигранта, хорошо владевший русским языком. Встреча состоялась вечером 1 января 1979 года недалеко от дома инженера. "На главный вопрос, который интересовал и резидентуру, и ее руководство в Лэнгли, о мотивах такого рискованного поступка, как инициативное установление связей с ЦРУ, Толкачев ответил уклончиво, назвав себя "диссидентом в душе", – добавил эксперт.

"Тут же "диссидент в душе" обозначил и свои финансовые аппетиты, запросив 10 тысяч рублей (в ценах того времени – стоимость автомобиля "Волга" или большой кооперативной квартиры) за ранее переданную информацию. Одновременно Толкачев передал американцу исписанный им от руки 90-страничный блокнот с выписками из секретных документов и попросил специальную фотокамеру, чтобы иметь возможность снимать документы, а не переписывать от руки", – отметил Матвеев.

Хотя Толкачев и придерживался оппозиционных взглядов, главной причиной его измены были финансовые интересы, о чем он впоследствии рассказал следователю КГБ, подчеркнул Матвеев.

"Приняв решение установить связь с американцами, я исходил из желания получить материальное вознаграждение за выдаваемые мною секретные сведения. На первой личной встрече с представителем американской разведки я сказал ему, что знаю важность и большую ценность информации, которой располагаю, и готов передать ее за соответствующее материальное вознаграждение", – рассказывал Толкачев на допросе.

По словам Матвеева, Гилшер действительно обещал агенту удовлетворение всех его финансовых требований, ибо эти суммы не шли ни в какое сравнение с той выгодой, какую получали американские оборонные компании благодаря информации, получаемой от источника в московском НИИ.

"Но в то же время в ходе установившихся агентурных отношений сотрудники ЦРУ старались всячески идеологически подпитывать "диссидентствующего" инженера, снабжая его, в том числе и по его просьбе, зарубежной антисоветской литературой, как правило, закамуфлированной под различные технические справочники и издания. Диссидентскую атмосферу в семье Толкачевых создавала и его жена Наталья, критически настроенная по отношению к советской власти в связи с потерей обоих родителей в период массовых репрессий конца 1930-х годов", – сказал Матвеев.

Толкачев был непреклонен в своем намерении поддерживать контакт с американскими спецслужбами, используя наиболее рискованный метод – личные встречи, отметил историк.

"И надо отдать должное Толкачеву: эффективный алгоритм связи с посольской резидентурой ЦРУ он разработал сам. Так, в качестве одного из вариантов использовался следующий способ. Когда очередной пакет с копиями секретных документов был готов, он вывешивал в обусловленное время на окне своей квартиры белый лист или открывал форточку. Выставленный таким образом сигнал считывался сотрудником резидентуры. В ответ американцы зажигали вечером свет в заранее обусловленных окнах посольства, что означало готовность к личной встрече. В свою очередь, понимая значимость источника информации, американцы щедро снабдили его специальной аппаратурой и фотоматериалами", – отметил Матвеев.

"При этом конструкторская мысль Толкачева позволяла усовершенствовать некоторые типы микрофототехники. Он оборудовал у себя на квартире целую фотолабораторию, где в обеденные перерывы переснимал унесенные с работы секретные документы фотоаппаратом, вмонтированным в брелок для ключей", - добавил собеседник агентства.

За шесть лет тайной работы Толкачева на ЦРУ американские разведчики провели с источником "Сфера" 21 личную встречу. "И надо отдать должное и агенту, и его кураторам – они ни разу не попали в поле зрения КГБ", – добавил Матвеев.

По его словам, в разные годы с Толкачевым работали кураторы: Джон Гилшер (семь первых встреч), Дэвид Рольф, Джон Якли, Билл Планкерт, Роберт Моррис и Пол Стомбаух.

"О ценности агента для американцев наглядно свидетельствуют крупные суммы выплачиваемых ему гонораров. Так при аресте в тайнике на квартире Толкачева было обнаружено свыше 600 тысяч рублей, а еще 200 тысяч он сжег двумя годами ранее у себя на даче, во время начавшихся проверок режима секретности в своем НИИ, опасаясь в какой-то момент своего разоблачения. По тем временам это были колоссальные деньги. Еще порядка двух миллионов долларов ЦРУ положило на открытый для него счет за границей", – сказал Матвеев.

Однако, буквально обладая мешком с деньгами, общая сумма которых была сопоставима с годовым бюджетом среднего советского города, шпион из соображений собственной безопасности не имел возможности их тратить, понимая, что это вызовет подозрения, отметил историк.

"Жадность и постоянный страх разоблачения были постоянными спутниками Толкачева на протяжении шести лет. Все, что он смог себе позволить, – это приобрести старенький подержанный автомобиль "Жигули" первой модели и участок с летним домиком в 80 километрах от Москвы, где инженер сажал картошку, делая себе запасы на зиму", – рассказал Матвеев.

Историк привел выдержку из одного из документов, полученных "Дорогим другом" (так обращались к Толкачеву американские шпионы в своих письмах) от ЦРУ, где давалась оценка передаваемой агентом "Сфера" шпионской информации: "Вы должны твердо усвоить, что передаваемая вами информация, попросту говоря, считается бесценной. Ее значимость была доведена до внимания высших уровней нашего правительства. Повсеместно оберегая вашу личную безопасность, ваши заслуги были признаны не только теми, кто понимает техническую ценность вашей работы, но также и теми, кто ответствен за определение курса нашей государственной безопасности. Потеря такой информации явилась бы тяжелым ударом для нашего правительства и серьезно отразилась бы на нашем государственном положении как сейчас, так и на многие годы спустя. Именно ввиду бесценности вашей информации мы и стараемся, где только возможно, уменьшить риск по сбору ее, даже за счет превращения этого сбора в медленную процедуру" (сохранена орфография оригинала – ред.).

"Летом 1985 года шпионской карьере Толкачева все же пришел конец, поскольку у каждого предателя рано или поздно появляется "двойник" в стане противника. Об этом должен знать и помнить каждый, вступивший на скользкую дорогу измены Родине", – сказал Матвеев.

"И за океаном этим "двойником" оказался бывший сотрудник отдела СССР и Восточной Европы ЦРУ Эдвард Ли Ховард, которого несколько месяцев готовили к командировке в СССР для работы в московской резидентуре в качестве куратора именно Толкачева", – добавил историк. Но вскоре после окончания обучения и незадолго до убытия в американское посольство в Москве сданный Ховардом тест на полиграфе показал, что он в прошлом употреблял наркотики и скрыл это при поступлении в ЦРУ. После этого инцидента Ховард был уволен из спецслужбы.

"Изгнанный из ЦРУ по причине утраты доверия, несостоявшийся разведчик решил отомстить своим бывшим коллегам, а также подзаработать, и инициативно установил контакт с КГБ во время деловой поездки в Австрию. В ходе двух встреч с оперативниками КГБ он сообщил известную ему информацию о наличии у ЦРУ супершпиона в одном из советских оборонных НИИ из системы министерства радиопромышленности под псевдонимом "Сфера", а также о других операциях американских спецслужб на территории Советского Союза. А через несколько месяцев Ховард вообще перебежал в СССР", – рассказал Матвеев.

По его словам, полученные от Ховарда ценные сведения позволили КГБ более прицельно вести оперативный поиск и достаточно быстро вычислить Толкачева. "Тем более что в начале 1980-х годов в КГБ СССР уже стали поступать сигналы об утечке секретной информации, касающейся боевых возможностей советских ВВС", – добавил историк. Однако даже уже зная наверняка, что Толкачев является американским шпионом, контрразведке КГБ пришлось в ходе разработки инженера-предателя собирать веские доказательства его преступной деятельности, необходимые для его ареста, возбуждения уголовного дела и суда, подчеркнул Матвеев.

Девятого июня 1985 года на одном из подмосковных шоссе ничего не подозревавшего Толкачева, возвращавшегося с дачи, негласно арестовали. Операцию провели сотрудники спецподразделения КГБ из состава Группы "А" под руководством Владимира Зайцева. Об этом эпизоде своей оперативной биографии спустя годы Зайцев вспоминал в одном из интервью: "Все делалось одновременно и быстро: наручники – одежду долой! – мало ли что может оказаться в карманах. Главное, не дай Бог, не допустить нежелательной самоликвидации – бед не оберешься! А "химию" для этого наши "клиенты" держат обычно в одежде. Быстрота, натиск, ни в коем случае не сбрасывать темп, не дать опомниться ошеломленному внезапностью человеку. Толкачев, говорят, после рассказывал, что мы сорвали с него пиджак, не снимая... наручников. Через пару минут от нас на шоссе и следа не осталось. Как и не были".

Опасения контрразведчиков оказались не напрасными, отметил Матвеев. В личных вещах шпиона во время обыска была обнаружена ампула с сильнодействующим ядом, вмонтированная в перьевую авторучку.

Доставленный в следственный изолятор "Лефортово" агент ЦРУ предстал перед председателем КГБ СССР Виктором Чебриковым, специально прибывшим на первый допрос. Как рассказал Матвеев, бывший в ту пору начальником следственного изолятора полковник Александр Петренко вспоминал: "Я успел сказать Толкачеву перед тем, как его повели на допрос: "Вы подумайте хорошенько. Начнется следствие, вы будете общаться с людьми в звании майоров, в крайнем случае – полковников. А генерала армии, члена правительства не увидите больше в глаза. Не лучше ли вам именно сейчас очистить душу и совесть, исповедоваться? Лучше будет самому же".

"Психологически расчет оказался правильным. Вскоре Толкачев выложил все", – добавил Матвеев.

Признавая себя виновным, Толкачев сам подвел итог своей шпионской деятельности: "За указанный период я передал американской разведке большое количество различной информации на 236 фотокассетах и пяти мини-аппаратах с заснятыми мною 54 секретными и совершенно секретными научно-исследовательскими работами и документами НИИ радиостроения и НИИ приборостроения общим объемом 8094 листа. Эти материалы я передал пяти различным сотрудникам американской разведки в процессе конспиративных встреч с ними в Москве. Помимо фотопленок я передал американским спецорганам ряд письменных сообщений с совершенно секретной информацией по ряду вопросов военного характера".

"Поскольку задержание Толкачева носило конспиративный характер, контрразведка КГБ получила возможность сатисфакции ("удовлетворение за оскорбление чести") по отношению к своим визави из Лэнгли. На основании сведений, полученных от арестованного агента, сотрудники "американского отдела" ВГУ КГБ провели с посольской резидентурой ЦРУ быструю и эффективную оперативную комбинацию. Ее итогом стал захват 13 июня 1985 года, через четыре дня после ареста Толкачева, пришедшего на личную встречу с "Дорогим другом" в район Кастанаевской улицы второго секретаря политического отдела посольства США в Москве Пола Стомбауха", – рассказал Матвеев. Роль Толкачева прекрасно сыграл загримированный под него сотрудник КГБ, добавил он. "Молниеносность операции не позволила американцу избавиться от предназначенных для ценного агента шпионских атрибутов и денег в сумме 100 тысяч рублей, находившихся аж в двух хозяйственных сумках", – отметил историк.

"Вскоре провалившийся американский разведчик-дипломат был выслан из нашей страны как персона нон грата, а шпион предстал перед Военной коллегией Верховного суда СССР. Рассмотрев дело Адольфа Толкачева, Верховный Суд СССР признал его виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 64 часть "а" Уголовного кодекса РСФСР, и приговорил к высшей мере наказания – смертной казни через расстрел с конфискацией имущества", - добавил Матвеев.

Приговор в отношении Толкачева был приведен в исполнение 24 сентября 1986 года.

"Три года колонии получила и жена Толкачева, работавшая вместе с ним в НИИ специалистом по антенному оборудованию, "за недонесение о преступной деятельности мужа", о которой она реально знала. В 1987 году ее освободили по амнистии. Вплоть до своей смерти от онкологического заболевания в 1991 году она работала в Москве диспетчером котельной", – сказал Матвеев.

Уже будучи онкобольной, она обратилась в посольство США в Москве с письмом, в котором содержалась просьба о медицинской помощи. В обращении она указала, что является женой того самого Адольфа Толкачева, который "много лет работал на благо Америки".

"Но из посольства пришел ответ, общий смысл которого сводился к тому, что "вас тут много таких обращается, и всем помочь мы не в состоянии". И это в то самое время, когда на счету, открытом ЦРУ для ее расстрелянного мужа в американском банке, лежала сумма порядка двух миллионов долларов! Вскоре Наталья скончалась. Такая вот получилась "благодарность" за "тяжкие труды" ее мужа "на благо Америки", – подытожил Матвеев.