Фрагмент из книги "Столетие войны: англо-американская нефтяная политика и Новый мировой порядок"

Собрание в Коломбо начиналось без особых фанфар. Можно было с уверенностью сказать, что оно станет одним из бесконечных кругов споров и риторики многочисленных бывших колоний. Но премьер-министр Бандаранайке, ветеран ранних битв против британских и американских интересов, уже в начале 1960-х годов экспроприировавшая нефтяные компании США и Великобритании в своей стране, решила сделать августовский саммит поворотной точкой в ухудшающемся после киссинджеровского нефтяного кризиса экономическом состоянии развивающихся стран. (6)

Заключительная Декларация саммита неприсоединившихся государств, появившаяся на свет 20 августа, была не похожа ни на одну из предыдущих, подписанных главами развивающихся стран в послевоенный период. Публично провозглашенной центральной целью 85-ти неприсоединившихся государств стало справедливое и беспристрастное экономическое развитие. Резолюция устанавливала, что "Экономические проблемы стали сложнейшим аспектом международных отношений… Развивающиеся страны стали жертвой этого всемирного кризиса", кризиса, который не позволил им победить голод, болезни и неграмотность.

В этом контексте, отмечая практически удвоение бремени внешних долгов после нефтяного шока 1973 года и катастрофическое ухудшение условий экспортной торговли сырьем, Декларация предлагала несколько конкретных шагов для создания нового международного экономического порядка.

Как было верно отмечено, существующий порядок распадался и вел к ограничительной протекционистской политике, экономическому спаду, инфляции и безработице. Поэтому в Декларации содержался призыв к "коренной перестройке системы международной торговли в целях улучшения условий торговли ... всемирной реорганизации промышленного производства, которая будет включать расширение доступа развивающихся стран к промышленным товарам и технологиям". Чтобы гарантировать достаточную передачу инвестиционного капитала развивающимся странам, Декларация среди прочего призывала к коренной перестройке международной валютной системы, обращая внимания на хаос существующей Бреттон-Вудской системы с ее "анархией плавающего валютного курса".

Но главным, а с точки зрения нью-йоркского и лондонского финансового истэблишмента и самым тревожным аспектом Декларации Коломбо был призыв к "удовлетворительному разрешению проблемы государственного долга, особенно для наименее развитых и наиболее сильно пострадавших стран". Взрывоопасный вопрос внешнего государственного долга впервые был выложен на стол переговоров не одним правительством, а сразу 85-ю, действовавших совместно.

Бывшая британская колония Шри-Ланка под руководством премьер-министра Бандаранайке и Индия под руководством премьер-министра Индиры Ганди, взаимодействуя с правительством другой бывшей британской колонии на северо-восточном побережье Южной Америки, Гайаны, тщательно подготовили повестку дня обсуждений между 85 главами государств. Важнейшим представителем Гайаны на переговорах в Коломбо был министр иностранных дел Фредерик Уиллс. Примечательно, что именно эти недавно получившие независимость три бывшие британские колонии возглавили коломбийскую инициативу по созданию нового мощного союза, который потенциально мог бы сменить приоритеты мировой экономики на индустриализацию и развитие.

Был разработан и следующий важный шаг в инициативе неприсоединившихся стран. Ежегодное заседание Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке в следующем месяце должно было стать трибуной, с которой развивающиеся страны представят свои предложения всему мировому сообществу наций. В конце сентября 1976 года министру иностранных дел Гайаны Фредерику Уиллсу было поручено представить позицию группы Коломбо. Тщательно продекларировав свою политику "неприсоединения" к какому-либо из крупных сверхдержавных блоков послевоенной эпохи, Уиллс начал рассказывать собравшимся о совсем недавно принятой Декларации Коломбо.

Ссылаясь на недавние неоднократные попытки развивающихся стран в течение последних лет добиться удовлетворительных перспектив для своего экономического будущего, которые также были бы в интересах обеспечения экономической безопасности промышленных государств, Уиллс затем взорвал свою политическую бомбу: "Международный валютный фонд и валютная система Бреттон-Вудса должны предоставить место для альтернативных структур, таких как международные банки развития, которые будут иметь перед собой задачу не только подъем и восстановление Европы или преференциальные соглашения для развития рыночной экономики, а скорее справедливое распределения прибылей в неравной мировой экономической системе".

Уиллс заключил свое выступление словами: "Жгучая проблема долга и обслуживания долга приобрела особое значение. Как отмечалось в Коломбо, без той или иной формы реструктуризации долга или моратория на него развивающиеся страны не в состоянии обеспечить свои основные потребности. Мы должны приложить все усилия, чтобы противостоять попыткам разделить нас при помощи техники "особых случаев". Мы не можем себе позволить связать долговыми обязательствами наши еще неродившиеся поколения, обременяя их погашением долга и разрушительными выплатами процентов. Пришло время долгового моратория".

Реакция на обе декларации, и в Коломбо и в ООН, была мгновенной. На Уолл-Стрите торговцы заговорили о "кризисе доверия", в то время как акции банков США, и особенно наиболее активных участников еврорынка, кредитовавших развивающиеся страны, "Ситигруп", "Морган Гаранти", "Бэнкерс траст", "Чейз Манхэттен", начали падать. Федеральный Резервный Банк даже был вынужден вмешаться, чтобы поддержать падающий доллар. Последствия совместной атаки развивающихся государств на долларовый долг всколыхнули всю финансовую систему.

Но коломбийская резолюция 85-ти неприсоединившихся государств, которую той осенью Уиллс представлял Объединенным Нациям, была лишь частью того, что быстро превращалось в потенциальный альянс ключевых нефтедобывающих государств и даже некоторых европейских промышленных государств и, возможно, Японии. Комбинация была многообещающей, она, как никогда раньше, могла бы стать решительным вызовом англо-американскому порядку Бреттон-Вудса.

Несколько лет спустя, оглядываясь на события 1976 года, Уиллс говорил автору этих строк: "В странах, известных под именем Третьего мира, проживает приблизительно 80% человечества, а они оказались на флангах соперничества супердержав, поставляя сырье для промышленных экономик Первого и Второго миров и прилагая усилия, чтобы стать продолжением рыночных экономик Первого мира".

"Но в то время политики Третьего мира придерживались иного мнения о своей международной роли", - вспоминал Уиллс. – "Они считали политическую независимость лишь первым важным шагом на пути роста и развития. Они хотели всеобщего технического прогресса, который должен был сопрягаться с диверсификацией сельского хозяйства и созданием такой инфраструктуры, которая вела бы к индустриализации, сокращая тем самым огромный разрыв, разделяющий разные миры".

"Но каким образом это все оплачивается?" - добавлял он.

"Под руководством Британии и Франции экономические теоретики Первого мира установили, что экспортная выручка должна определять темп и качество развития стран третьего мира, а если она не оправдывает ожиданий, то следует прибегать к Бреттон-Вудской системе, чьи механизмы были созданы в конце 40-х годов. Прежде всего, это означало необходимость официального одобрения со стороны Международного Валютного фонда (МВФ) и подчинение варварским условиям, которые являются основой его вмешательства".

"Это был контекст", - объяснял Уиллс, - "внутри которого проходил саммит Неприсоединившихся Наций в столице Шри-Ланка Коломбо в 1976 году. На саммите призывалось к созданию новых финансовых учреждений - международных банковских ресурсов, чтобы заменить чудовищный неоколониализм МВФ. Там был также призыв к уменьшению вертикальной и структурной экономической зависимости от Британии, Франции и США и к усилению горизонтальных связей между странами третьего мира. На саммите призывалось к региональным таможенным союзам для защиты промышленности стран третьего мира и к передаче технологий в целях устранения горькой экономической отсталости".

"Организация Объединенных Наций была выбрана как место, где можно было надеяться на рождение новой эры глобального сотрудничества. Эти надежды не осуществились. Один за другим выдающиеся поборники развития стран Третьего мира были удалены из кресел местной власти, и их солидарность была разбита при помощи старинной тактики "разделяй и властвуй". Экспортная выручка и цены на импорт устанавливались таким образом, чтобы создать колоссальные разрывы в платежных балансах. Странам Третьего мира говорилось, что они должны получить официальное одобрение МВФ прежде чем любое государственное или частное финансовое учреждение выдаст дальнейшие кредиты. МВФ настаивал на жестких программах, основанных на снижении курса валюты, которые увеличивали страдания Третьего мира, и нес прямую ответственность за распространение болезней, он же успешно поощрял выращивание наркотических растений, поскольку эти несчастные страны обращались к химере быстрого сельскохозяйственного цикла, который предоставлял им наличные деньги, как к панацее от своих фискальных трудностей".

О роли стран-экспортеров нефти Третьего мира Уиллс добавил: "Единственным сырьем Третьего мира, которое хорошо шло на экономической арене, была нефть, но основные запасы нефти были сосредоточены на Ближнем Востоке, и манипуляция межарабскими и арабо-израильским конфликтами в комплекте с внедрением приверженности к более престижному вложению капиталов означали, что нефтяные резервы Третьего мира не могли быть использованы в качестве факторов развития стран Третьего мира. Одна за другой страны Третьего мира погрузились в инфляцию и нищету с низкой средней продолжительностью жизни и высокой детской смертностью. Старый Порядок Канинга и Каслри, Питта и Дизраэли остался неизменным".

Ссылка на методы британского министра иностранных дел 19-го века Каслри, главного творца британской дипломатии баланса сил на Венском конгрессе 1815 года, вполне уместна. В 1976 году основным активным противником Коломбо стал преданный ученик Каслри государственный секретарь Генри Киссинджер, который, чтобы разрушить энергичные претензии развивающихся стран, привлек в полную силу правительство США, разведывательные службы и экономическое влияние.

Когда в декабре 1976 года министры иностранных дел Европейского сообщества собрались, чтобы рассмотреть среди прочих вопросов возможную кооперацию с движением Неприсоединения, Киссинджер направил делегатам телеграмму с предупреждением, что "правительство Соединенных Штатов полагает, что было бы опасно для промышленно развитых стран укреплять связи между ОПЕК и КМЭС (Конференция международного экономического сотрудничества – Конференция Север – Юг). Ряд официальных представителей стран ОПЕК пытались публично разъяснить, что окончательное решение по поводу цен на нефть значительной степени будет зависеть от уступок промышленно развитых стран КМЭС. Это может создать противодействие нашим нужным связям (в странах ОПЕК – прим.авт.) и взамен укрепить связи между ОПЕК и прочими слаборазвитыми странами".

Своей завуалированной угрозой Киссинджер сумел не допустить какого-либо альянса или активной поддержки государствами Европы потенциальных стран ОПЕК и неприсоединившейся группировки. Лично участвовавшие в этих переговорах дипломаты рассказывают, что двумя странами, наиболее открытыми и восприимчивыми к призыву сотрудничать с Движением Неприсоединения, были Италия и Западная Германия. 12 декабря 1976 года в итальянских газетах сообщалось, что немецкое и итальянское правительства организовали встречу ведущих представителей правительств, промышленности и профсоюзов по поводу защиты Европы от нестабильных и пагубных воздействий зависящего от нефти американского доллара. По слухам, боннское правительство Гельмута Шмидта в тот период получило предупреждение из Вашингтона, что существует риск вывода американских военнослужащих из ФРГ, если Бонн каким-либо серьезным образом осмелится принять предложения Движения Неприсоединения. Андреотти в Италии был изолирован и не мог действовать самостоятельно. Тактика Киссинджера "разделяй и властвуй" опять возобладала, по крайней мере, на данном этапе.

Что же касается ключевых стратегов смелой коломбийской Декларации неприсоединения, то в течение ближайших месяцев каждый был вынужден уйти в отставку, как мог бы это назвать Киссинджер, "в зависимости от конкретного случая".

В феврале 1977 года индийский премьер-министр Индира Ганди была вынуждена пойти на выборы, в разгар которых несколько ключевых членов ее партии "Индийский национальный конгресс" устроили возглавляемый Джагдживаном Рамом публичный партийный раскол, чтобы сформировать оппозиционную коалицию с радикальной "Индийской народной партией". Ключевым вопросом было введение продиктованных МВФ строгих внутренних мер. Ганди ушла в отставку уже в марте, менее чем через шесть месяцев после объявления в ООН Декларации Неприсоединения.

На Шри-Ланке госпожа Сиримаво Бандаранайке, возглавляющая Партию свободы и всю страну, в начале января была парализована волной забастовок, возглавляемой связанной с профсоюзами троцкистской партией, которая по слухам поддерживала тесные связи с англо-американскими спецслужбами. В то момент на фоне тщетных попыток восстановить порядок в стране Бандаранайке была обвинена в "иностранном вмешательстве". В мае 1977 года она ушла с поста. А в Гайане после неоднократного внешнего давления на правительство премьер-министра Форбса Бернхэма в День святого Валентина 14 февраля 1978 года был вынужден уйти в отставку третий ключевой стратег инициативы Неприсоединения в области экономического развития Фредерик Уиллс.

Согласно дипломатическим источникам, знакомым с ситуацией, тяжелая рука Генри Киссинджера ощущалась в каждом конкретном случае. "Но это было сделано в тесной координации с англичанами", - утверждают эти наблюдатели. "Вы знаете, англичане очень хитрые. Они позволили американцам сделать грязную работу и взять на себя вину, в то время как сами очень эффективно работали на гораздо менее заметном уровне. Это сделал вовсе не Джим Каллагэн (премьер-министр Великобритании лейбористского правительства). Это были люди из "Чэтэм Хауса" ("Королевский институт международных дел"), такие люди, как Майкл Ховард, семьи, такие, как семья лорда Сесила, разведывательные круги МИ-5, вот те, кто вышел на борьбу с инициативой Коломбо". (7)

Так была ликвидирована угроза со стороны Третьего мира англо-американскому порядку и его режиму глобального налогообложения через нефтедоллары. Ведущими евродолларовыми банками Лондона и Нью-Йорка были сняты все преграды для выдачи все больших ссуд тем государствам Третьего мира, которые согласились на драконовские условия МВФ для рефинансирования своего связанного с закупками нефти дефицита.

Перевод специально для сайта "Война и Мир"