Cитуация вокруг Ирана продолжается накаляться. 10 декабря Вашингтон сделал еще одно громкое антииранское заявление: по словам пресс-секретаря Госдепартамента США Виктории Нуланд, если Тегеран введет в эксплуатацию ядерный центр "Форду" для 20-процентного обогащения урана, "это будет продолжением нарушений Тегераном резолюций ООН". Напомним, что США и их западные союзники заметно усилили нажим против Исламской Республики после ноябрьского доклада Международной организации по атомной энергии (МАГАТЭ), в котором утверждалось, что Иран до 2003 года вел работы по созданию ядерного оружия, и что они могут продолжаться и по сей день. И хотя доказательства экспертов МАГАТЭ не убедили ни Россию, ни Китай, ни многие другие страны, 21 ноября 2011 года США, Великобритания и Канада ввели в отношении Ирана односторонние санкции, направленные против энергетического и финансового секторов его экономики. А власти Франции предложили этим не ограничиваться и ввести новые "беспрецедентные" санкции, включая замораживание активов Центробанка Ирана и отказ от закупки иранской нефти, доля которой в общеевропейском потреблении составляет 20 процентов. Ожидается, что решение по этому вопросу будет принято 30 января. В том случае, если Запад все же пойдет на это, в качестве ответной меры иранские силовики обещали перекрыть Ормузский пролив, через который проходит до 40 процентов потребляемой в мире нефти. В свою очередь, в ответ на это 10 января министр обороны США Леон Панетта обещал принять против Ирана "силовые меры". Насколько болезненным окажется нефтяное эмбарго Запада, и как далеко готов пойти Иран, чтобы этого не допустить? На эти и другие вопросы в интервью "Правде.Ру" ответила заведующая сектором Ирана Института востоковедения РАН Нина Мамедова: — Говорить о том, что Иран пойдет на обострение, не стоит. Обмен грозными заявлениями скорее всего носит предупредительный характер. Во всяком случае, об этом косвенно свидетельствует отсутствие синхронности в заявлениях представителей иранских властей. Так, сначала командующий иранскими ВМС говорит о возможном перекрытии Ормузского пролива. На следующий день представители политического руководства Исламской Республики делают диаметрально противоположные утверждения, а потом снова заявляют о реальности своей угрозы. Смысл этого всего такой: дескать, смотрите, что мы можем. Но в настоящий момент иранское руководство отчасти пребывает в состоянии растерянности, как поступить в случае одностороннего введения нефтяного эмбарго со стороны Запада. Нельзя исключать того, что его все же введут, поскольку Тегеран наотрез отказывается прекратить дальнейшее развитие своей ядерной программы, но станет ли в действительности Иран перекрывать Ормузский пролив, нарываясь на крупные неприятности, это большой вопрос. — Насколько реально само введение нефтяного эмбарго против Ирана в условиях, когда колебания цен на нефть и без того угрожают европейской экономике? — С учетом того, что доля иранской нефти в потреблении Евросоюза колеблется на уровне 20-25 процентов, заменить ее будет очень непросто. Сейчас, в условиях продолжающегося кризиса, экономика ЕС находится явно не в лучшем виде и даже пяти-десятипроцентное увеличение цен на нефть способно крайне негативно повлиять на ее состояние. На первый взгляд, наиболее важные страны ЕС если и не ликвидировали полностью зависимость от иранского "черного золота" (Германия), то заметно минимизировали его потребление (Франция). Но следует учитывать такой момент, что от нефти из Ирана зависят практически все страны Южной Европы, такие как Греция, Испания и Италия. Те самые государства, что в наибольшей степени пострадали от кризиса. Поскольку ряд расположенных на их территории производств завязаны исключительно на потребление иранского "черного золота", в случае его исчезновения им грозит катастрофа. — Насколько вероятна замена иранской нефти на другие источники? — Во-первых, есть Саудовская Аравия и некоторые другие арабские монархии. Они ранее выражали готовность увеличить нефтедобычу. Ежедневная добыча иранского "черного золота" колеблется на отметке 2,3 — 2,5 миллиона баррелей в сутки, что составляет примерно треть от соответствующего производства в Саудовской Аравии. Так что теоретически, с технической точки зрения, это возможно. Однако существуют другие риски. Во-первых, возможное перекрытие Ормузского пролива, через который также идут саудийские танкеры. Во-вторых, решение об увеличении квот на добычу нефти принять будет непросто в силу того, что Саудовская Аравия и прочие арабские нефтяные монархии входят в ОПЕК, от которой и зависит решение этого вопроса. И весьма сомнительно, что эта организация в полной мере пойдет на то, чего хочет Запад. Ведь в ней состоят и такие нефтедобывающие страны, как Алжир, Нигерия, но особенно важна позиция Венесуэлы. Не случайно иранский президент Ахмадинежад на фоне последнего обострения направился именно туда. И, судя по всему, ему удалось заручиться необходимой поддержкой со стороны Уго Чавеса, который обещал действовать во многом солидарно с Тегераном. В этой связи высказывались предположения, что заполнить "иранскую нишу" можно будет за счет нефтедобывающих стран, не входящих в ОПЕК, включая Норвегию, Россию, Азербайджан и Казахстан. Впрочем, нефтяные запасы первой начинают истощаться, и она может лишь незначительно увеличить добычу, тогда как второй соглашаться на кажущееся выгодным предложение Запада не стоит. Если руководствоваться сиюминутными интересами, то на экспорте дополнительных нефтяных объемов можно заработать немалые деньги. Однако в данном случае следует помнить и о стратегических интересах, поскольку от стабильности в Иране во многом зависит состояние наших болезненных точек на Кавказе и в Средней Азии. Сергей Балмасов | 
