Сегодня уже никому не нужно объяснять, что COVID-19 — это не просто еще одна эпидемия "примерно, как грипп, только сильнее раскрученная в прессе". К настоящему моменту вопрос окончательно вышел за чисто медицинские рамки, превратившись в серьезную угрозу для экономики. 

По оценке аналитического центра Oxford Economics, потери могут составить примерно 1,3% мирового ВВП или 1,1 трлн долларов только в 2020 году. И это в лучшем случае. А существуют и худшие прогнозы.

Специалисты Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) констатируют: только за два истекших месяца объем производства в Китае и размер его экспорта сократились уже на 2%. Потери его ключевых партнеров составили: 5,8 млрд долларов в США, 5,2 млрд — в Японии, 3,8 млрд — в Южной Корее. Сильнее всего — 15,6 млрд долл — потерял Евросоюз. Повторюсь, всего за восемь недель.

Глава Счетной палаты РФ Алексей Кудрин оценивает ближайший ущерб от эпидемии для российской экономики в размере от 3 до 5% ВВП. Помимо этого, на экстренные меры потребуется потратить еще около 5% ВВП из средств финансовых резервов страны.

Положение серьезно усугубляется прямым конфликтом необходимых для борьбы с эпидемией карантинных мероприятий с основами хозяйственной деятельности. Но избежать его невозможно. От гриппа в год в среднем в мире, по данным ВОЗ, умирает от 300 до 650 тыс. человек. Тогда как всего за два месяца нынешнего года от COVID-19 уже зафиксировано свыше 46 тыс. смертей. И это лишь начало пандемии. 

За весь 2018 год в Италии от гриппа умерло 8 тыс. человек, а всего за одни сутки 31 марта 2020 от COVID-19 — 837 только официально подтвержденных случаев, что в 29,98 раза выше уровня смертности от гриппа.

Так что положение не просто серьезное, оно, к сожалению, вынуждает констатировать неизбежность как применения жестких мер по борьбе с эпидемией в России, так и невозможность избежать как глобальных потерь для экономики в целом, так и возникновения критичных сложностей у миллионов граждан. Именно миллионов, это нисколько не преувеличение.

Другой вопрос, что степень этих потерь для разных людей оказывается сильно различной. Стремление государства в первую очередь максимально спасти крупные компании вполне логично. Не потому, что крупные, а по причине их подавляющего, до 85 — 90%, вклада в доходную часть федерального бюджета, средствами которого обеспечиваются все расходы страны. В том числе экстренные.

Но статистика занятости говорит, что крупный бизнес обеспечивает лишь примерно 19−21% рабочих мест. Тогда как в сфере обслуживания, в малом бизнесе, в ИП и в числе самозанятых находится от 65 до 70% трудоспособного населения. И пусть они приносят бюджету далеко не такие большие деньги, как "Роснефть", "Газпром" или "Сбербанк", но в то же время эти люди себе на хлеб зарабатывают сами.

К тому же обеспечивая своими доходами оборот сферы торговли, оплату работы ЖКХ и обеспечивают жизнеспособность банковского сектора. Эпидемия и прежде всего карантин в первую очередь фатально ударили по ним.

В качестве наиболее наглядного примера можно рассмотреть сегмент HoReCa — термин, обозначающий сегмент сферы услуг индустрии гостеприимства (общественного питания и гостиничного хозяйства), мелкорозничная торговля, службы сервисов и досугово-развлекательная индустрия и канал сбыта товаров с непосредственным потреблением продукции в месте продажи.

Куда входят, в том числе, всякие парикмахеры, мастера на все руки, занимающиеся мелким ремонтом, подавляющее большинство артистов, музыкантов, художников, фирмы по организации различных мероприятий.

По состоянию на 2019 год их в России было зарегистрировано около 2,1 млн. На первый взгляд — немного, но они тем не менее создавали до 25 млн рабочих мест. Оставаясь не очень заметными на федеральном уровне, они обеспечивали до 25% всех налоговых поступлений в Москве и 28% в Санкт-Петербурге.

После введения запрета на любые досуговые и культурные мероприятия, приостановки деятельности в сфере общественного питания и ограничения передвижения все эти люди оказались без работы совсем.

Если выход на карантин в крупных предприятиях обеспечивал какое-никакое, пусть даже на треть или даже на половину урезанное, сохранение дохода, то в сегментах HoReCa, MICE (область индустрии, связанная с организацией и проведением различных корпоративных мероприятий, выставок, конференций и т. п.), в туризме и так далее резервов по функционированию системы в таком режиме банально нет.

А так как доходы в ней в последние 6−7 лет и без того не отличались щедростью, то размер финансовой автономности абсолютного большинства этих людей реально исчисляется считаными неделями. У многих накоплений не хватит на самые необходимые расходы даже до конца апреля.

Нужно ли думать о каких-то особенно экстренных мерах поддержки именно для них — вопрос риторический. Потому что если их не реализовать, то в Москве к майским праздникам добавится порядка 750 тыс. лиц вообще без средств к существованию, в Санкт-Петербурге — около 600 тыс. и до 450 тыс. — в Казани. И это только в одном сегменте — организации досуговых и культурно развлекательных мероприятий.

Если учитывать небольшие отели и кофейни, ведущих всякого рода детских развивалок и кружков народного творчества, швейные мастерские по производству праздничных костюмов, мелкие фирмы по установке светопрозрачных конструкций и прочее, — цифры можно смело умножать минимум на два, а то и на три.

И тут нельзя сказать, что изложенное выше является просто "плачем Ярославны", одним из многих сегодня в стране. Вызванный эпидемией кризис больно ударил буквально по каждому. Однако состоявшаяся 26 марта 2020 встреча представителей малого бизнеса с президентом РФ Владимиром Путиным доказывает серьезность понимания этого вопроса на самом высоком уровне.

В нынешней сложной обстановке государство реально пытается оказать действенную помощь. Однако обтекаемость общих формулировок федерального уровня, к сожалению, сильно тормозится на местах.

Проблем, по большому счету, три. Во-первых, конкретные меры разрабатываются слишком медленно и в значительной степени оказываются нацеленными на крупные компании. Тем самым программы как бы есть, но вот именно малый и сверхмалый бизнес в них не попадает. А без этого он не может претендовать на какие-то, тем более экстренные, выплаты.

Во-вторых, по-прежнему неопределенной остается ситуация со всеми, кому мелкий бизнес обеспечивал рабочие места. Можно сколько угодно говорить про обязательность сохранения зарплаты на кризисный период, но если специфика отрасли основывалась на практически разовых выплатах наемному персоналу по итогам каждого отдельного мероприятия, то сохранять их в текущих условиях банально не из чего физически.

В-третьих, объявленное двукратное снижение страховых платежей жизнь в перспективе, безусловно, немного облегчает, но ситуация здесь и сейчас, а также прочие ключевые кризисные сложности остаются без изменений.

Например, требуется в полном объеме продолжать платить аренду за помещения. И хотя правительство Москвы по крайней мере декларировало отсрочки арендных платежей для помещений, принадлежащих городу, для малого бизнеса это не решило проблемы.

Просто потому, что в значительной части случаев арендуемые помещения принадлежат не городу, а арендуются у частных владельцев коммерческой недвижимости или третьих лиц и организаций, сдающих площади в субаренду. Которые снижать ставки хотя бы на кризисный период часто не считают нужным. А городские и муниципальные власти не считают возможным "нести потери" только за свой счет.

Также по факту для малого бизнеса и оставшихся фактически без доходов работников оказываются недоступными кредитные каникулы. Если в стране общий для всех кризис, то, наверное, банки должны бы идти на потери тоже, но, увы.

Причем работникам с этим еще сложнее. Согласно принятым нормам, претендовать на послабления можно лишь после предоставления документов, подтверждающих прекращение текущего дохода или хотя бы его падение не менее чем на 30%. Но не просто так, а относительно среднего уровня месячного дохода по прошлому году.

В результате возникает непреодолимая коллизия. Даже если получить справку от работодателя или из налоговой дистанционно за прошлый год еще теоретически возможно, то справка о падении дохода в текущий период может быть составлена лишь по итогу месяца. Которые еще пока не закончился. И к моменту ее составления у человека средства к существованию уже исчерпаются полностью. А ведь дата подачи документов на выплату и дата получения выплаты это далеко не один и тот же день.

Дело еще осложняется существенными преградами при попытке срочного оформления на статус безработного. Особенно для ипэшников, самозанятых и лиц, кому они ранее предоставляли работу.

Нет, конечно, все перечисленное когда-нибудь тоже будет разрешено. Но главный ресурс для этих людей — время, и оно именно сейчас особенно критично. Речь идет не о том, чтобы всех взять на содержание бюджета навсегда. Вопрос стоит иначе.

Что для страны лучше: оказать им экстренную неотложную помощь в размере МРОТ сейчас, на протяжении нескольких месяцев действия карантина, не позволяющего им обеспечивать себя работой самостоятельно, или уже через 3 — 4 недели получить пару десятков миллионов безработных, содержать которых бюджету придется длительное время? Ведь кризис завтра не закончится. Экономика в любом случае просядет, и с новыми рабочими местами сложности сохранятся весьма продолжительное время.

Второе, как мне кажется, — значительно хуже и затратнее. Потому выбор стоит не между плохим и хорошим, а между плохим и еще куда более худшим. Следовательно, наиболее разумной сейчас является стратегия минимизации долгосрочных потерь.

Для этого необходимо рассмотреть и максимально оперативно реализовать технически не такие и сложные меры. В частности, на время ЧС — а сейчас в стране именно ЧС, как бы это ни оформлялось юридически, директивно, решением правительства РФ — прямо указать банкам на обязательность объявления кредитного моратория, в том числе по выплате процентов.

Произвести срочные адресные выплаты в размере МРОТ. В конце концов, если организовать такие срочные выплаты погорельцам от лесных пожаров или пострадавшим от наводнений государство может, что уже неоднократно показывало в недавнем прошлом, то почему это же нельзя реализовать конкретно сейчас? Или почему такой же директивой нельзя ввести мораторий на арендные платежи?

Кроме того, текущую остроту возникшей проблемы с занятостью можно и, полагаю, нужно решить через привлечение этого "кадрового резерва" к реализации уже заявленных городских кризисных программ. Например, важной карантинной мерой является расширение доставки еды из магазинов.

Существующая инфраструктура с задачей явно не справляется. В торговых сетях минимальный срок выполнения доставки уже достиг недели и продолжает увеличиваться. Так почему бы не задействовать освободившиеся руки, пусть даже за МРОТ?

Почему мелкие швейные мастерские, сидящие сейчас без дела и без денег, нельзя срочно задействовать для увеличения объема пошива тех же медицинских масок, проблема с которыми все еще стоит остро? За все тот же МРОТ. В стране же около 20 млн работников остро нуждаются хоть в какой-нибудь оплачиваемой работе.

Мы ведь смогли все это успешно сделать во время наводнений, так почему не можем повторить успешно реализованное решение сейчас?

Специально для ИА REGNUM