Когда мы говорим о текущем глобальном кризисе, вызванном коронавирусом, то чаще всего в центре внимания оказываются две темы. Первая касается числа погибших и статистики, основываясь на которой, стараются предугадать, сколько всего будет жертв. Вторая тема касается того, что будет непосредственно после завершения кризиса, после которого неминуемо начнется другой — экономический кризис. Эти темы и их вариации совсем оттеснили на задний план еще одну малоприятную, но жизненно важную для людей тему доступности продовольствия.

Это примечательно, если учесть, сколько слов было сказано о "панических" закупках бакалейных товаров. Нам говорили, по крайней мере вначале, о том, что делать большие запасы не нужно (покупать продукты, которые пропадут, если их не употребить в скором времени, не только не нужно, но и негуманно) и что пустые полки скоро наполнят.

Действительно, полки опустели не из-за внезапного дефицита продовольственных (и других) товаров, а потому, что спрос в какой-то момент намного превысил предложение. В одной из прошлых статей я уже писал о том, как работает современный супермаркет. На полках (и складах) там всегда достаточно продуктов для спроса, который тщательно просчитывается и ожидается. Конечно, на такие чрезвычайные ситуации расчет не делается.

Сейчас супермаркеты изо всех сил стараются как можно быстрее наполнить свои полки, поскольку, разумеется, заинтересованы в том, чтобы продать как можно больше товара. Те из них, кто располагает техническими ресурсами, в скорейшем порядке организовывают онлайн-продажу и доставку, потому что все больше людей оказываются в добровольной или обязательной изоляции.

Так можно пережить непродолжительный кризис без особых проблем для потребности человека в пище и ежедневных калориях. Но что если кризис затянется на дольше, чем предполагалось? Вот тогда возникнут проблемы, и серьезные.

Нынешние меры изоляции вводят, предполагая, что вся эта ситуация разрешится в рекордные сроки. Очевидно, что с самого начала кризиса весь мир настроен весьма оптимистично, но буквально источаемый оптимизм в нынешнем положении может сыграть с нами злую шутку. Любая страна в любом уголке мира ожидает улучшения ситуации. Сегодня трагическим примером стали Соединенные Штаты, где вирус распространяется молниеносно, хотя еще недавно американские власти были уверены, что кризис их не коснется. Европа, словно впав в дрему, дождалась кризиса, хотя специалисты еще в январе предупреждали, что в Ухане Китай спасает не только себя, но и весь мир (у него было время на подготовку, но он не воспользовался шансом).

Как теперь неверные расчеты могут повлиять на поставки продовольствия? Они уже влияют. В апреле и мае в американских штатах Флорида и Калифорния поспеет урожай арбузов. Во многих местах уборку уже должны были начать, но не начали. Почему? Потому что для сбора урожая нанимают дешевую рабочую силу из Мексики. А она сейчас ждет у закрытых границ, и арбузы так и сгниют на полях…

Фокусируясь на самом главном, мы забываем, насколько этот кризис масштабен и влияет на весь мир и все аспекты жизни. Не одним только арбузам гнить под жарким весенним солнцем. Пропадет и другой урожай по всей Америке, поскольку, как сообщает "Рейтер", "американские граждане не собирали фрукты и овощи уже много десятилетий".

Для сбора пшеницы, к счастью, есть автоматизированная техника, но все равно остается масса культур, которые пропадут: черника, дыни, морковь, огурцы, манго, персики, виноград, малина, салат, брокколи, цветная капуста, сливы, нектарины… Что-то, конечно, соберут, но мало, а значит, цена взлетит до небес.

Сейчас слишком много непредсказуемых факторов, чтобы можно было сказать, каким точно будет ущерб. Однако прогнозы уже есть. Томас Л. Кнапп, аналитик из Центра Гариссона, опубликовал довольно мрачный прогноз: "Есть вероятность, что американцы семимильными шагами идут навстречу ужасу, которого мы не видывали со времен Гражданской войны — массовому голоду или как минимум недоеданию, какого не было со времен Великой депрессии".

При этом он точно подмечает, что нет таких денег, за которые можно было бы купить дыню, если на свете не останется ни одной.

Реагируя на этот кризис, в США и по всему миру первым делом открыли фонды для чрезвычайных ситуаций. Вкачивая большие деньги в экономику, власти, конечно, хотят предотвратить (или хотя бы отложить) экономический коллапс, а также в какой-то мере помочь работникам, которые в эти дни массово теряют работу и заработок. В сложной ситуации государство может печатать деньги, сколько пожелает, но их ценность в долгосрочной перспективе, если и кризис долгосрочный, будет под вопросом. В конце концов, деньги — просто бесполезная бумага (а цифровая запись на банковском счете еще более бесполезна).

Упомянутый Томас Л. Кнапп в своей статье пишет, что власти должны немедленно отказаться от мер изоляции и вернуть людей на рабочие места, прежде всего на поля, иначе начнется голод.

Конечно, Крапп пишет об американском опыте. Но если мир действительно столкнется с дефицитом продовольствия, то понятно, кто пострадает больше всех — те, кто уже недоедает. В то время как западный мир постепенно и осторожно (чтобы не поднять еще большую панику) начинает говорить о возможных проблемах со снабжением продовольствием, голод, вызванный кризисом COVID-19, уже обретает реальные черты. От всеобщего внимания уходят сообщения о самой масштабной миграции в истории современной Индии. Сотни тысяч людей, рабочих мигрантов, отправились пешком в долгий путь домой, оставшись без работы, денег и крова над головой. Индийский премьер Наренда Моди ввел карантин по всей Индии с ее 1,3 миллиардами населения. Огромное количество этих внезапно уволенных рабочих осталось без пропитания. Общепит в Дели не справляется — нет продуктов! Как пишет "Нью-Йорк Таймс", десятки этих уволенных рабочих уже умерли во время продолжительного пути к себе домой.

Эта информация, изложенная канцелярским языком, звучит не так устрашающе, как ранее процитированный Кнапп, на самом деле очень важна и, быть может, еще менее приятна.

Мы живем в глобалистической экономике, в которой все ее аспекты являются частью одного большого мирового рынка, и это касается, в том числе, производства и поставок продовольствия. Так "выстроен" мир, и ясно, что в мгновение ока мы ничего не изменим. Что касается продовольствия, то худший сценарий для его производства — кризис, такой как нынешний.

Естественная логика самодостаточности была отброшена во имя больших прибылей. В качестве примера приведу Хорватию, которая, конечно, является крупным импортером продуктов питания, хотя, если посмотреть трезво, располагает достаточными угодьями, чтобы прокормить себя самостоятельно. Согласно некоторым источникам, для нужд собственного рынка Хорватия может произвести достаточно зерна, яиц и вина.

Что касается импорта продовольствия, точнее динамики его поставок на мировом уровне, то международные организации правильно и со всей серьезностью подчеркивают, что государства не должны увлекаться изоляционизмом и подавлять торговлю. Это означает, что они должны разблокировать снабжение стран, которые от них зависят, чтобы не погрузиться в тотальный дефицит, в том числе продовольствия.

Конечно, мысли о нехватке пищи могут вызвать страх, но не нужно распространять панику, поскольку реально сначала начнется дефицит не самых жизненно важных вещей, если дефицит будет вообще. Каких-то продуктов, может, будет не хватать, и это ожидаемо, но это означает не голод, а вероятно, просто смену пищевых привычек.

Цепочка поставок может разорваться на время, но тем, кто узнает, что такое голод, это время покажется бесконечностью. Также цепочка поставок может разорваться сразу в нескольких местах. Скорее всего, поля не останутся без рабочих надолго (в конце концов, люди придут на них, несмотря на угрозу вируса). Однако это длинная цепочка…

Нельзя отодвигать эту тему на задний план, пусть она и очень неприятная. Нужно думать, что можно предпринять, и заниматься этим должны, прежде всего, те страны, которые очень зависят от импорта продуктов питания (к сожалению, Хорватия — одна из них), так как предупреждения, публикуемые ВОЗ и ООН, — это одно, а реальность — другое. Достаточно вспомнить длинную и важную речь немецкого канцлера Ангелы Меркель об эскалации коронавирусного кризиса, произнесенную десять дней назад. Ни разу за 12 минут выступления она не упомянула "Европу" в своей речи. Не стоит отдельно пояснять, что это значит и чем грозит в нынешней ситуации.

Антун Роша (Antun Roša)