Недавно Германию потряс скандал, связанный с её нацистским прошлым. В течение, по крайней мере, восьми лет компания полицейских из города Мюльхайм (земля Северный Рейн-Вестфалия) обменивалась в закрытых группах одного популярного мессенджера материалами нацистского содержания, развлекая друг друга "коричневым" юмором. И это в стране, которая старательно показывает всему миру, что помнит свою вину за преступления Гитлера и проповедует политику "открытых дверей" по отношению к мигрантам!

Особо примечательно то, что шутками нацистского свойства баловались представители правоохранительных органов ФРГ. Другой очень похожий скандал произошёл не так давно в элитных частях бундесвера.

Легко списать эти явления на близорукую миграционную политику немецких властей: очень многие немецкие граждане недовольны и не хотят мириться с оголтелым мультикультурализмом, с преступностью в среде приезжих, с их иждивенчеством.

Те, кто ещё что-то помнит из истории, знают, что фашизм возник в Италии; что он оформился как нацизм в Германии; что режим, родственный итальянскому и немецкому, был установлен генералом Франко в Испании; что у Гитлера быстро нашлись пособники в других странах Европы и даже в СССР (в Прибалтике, на Украине, но также и в Белоруссии, и среди офицеров и солдат армии Власова). А после Второй мировой войны США с немалым успехом использовали фашистско-нацистский ресурс в борьбе с Советским Союзом и в сокрушении СССР.

Хотя антисемитизм не всегда соседствует с нацизмом, не далее как в прошлом году президент Франции Эмманюэль Макрон отметил, что почти во всех западных демократиях наблюдается оживление антисемитизма, невиданное со времен Второй мировой войны. "Антисемитизм не является проблемой евреев, это проблема республики", - заявил Макрон.

Европейцы страшатся признаться себе в том, что антигуманистические идеи – это то, что скрыто в глубине европейского сознания, что в нём укоренилось. Пресловутый европейский гуманизм сугубо избирателен; он распространяется только на так называемый цивилизованный мир (другое название "золотого миллиарда"). Для идеологии "цивилизованного мира" ("золотого миллиарда") смерть одного американца или европейца – это трагедия, о которой надо кричать на всех углах и за которую кто-то должен ответить, а "варваров" во Вьетнаме, Ираке, Афганистане, Сирии, в Донбассе можно грабить, пытать, жечь, убивать, как в одесском Доме профсоюзов, делать жертвами разрушительных социальных экспериментов под названием "цветных революций".

Это принцип первобытного племени или бандитской стаи: чем дальше от "образцового демократического центра", тем более агрессивной выказывает себя пещерная натура европейца. В Германии иногда прорывается наружу информация о "тихих нацистах". Во Франции время от времени происходят антисемитские вылазки. В Прибалтике открыто прославляются "борцы с советской оккупацией", а неудобная правда о их связях с нацистами задвигается на задний план. Брюссель, однако, своих не сдаёт. Это Европа! На Украине, где нацизм, долго ждал своего часа, он снова поднял голову, и Запад поддерживает его в "борьбе".

Кто рискнёт поручиться, что сегодняшняя Германия завтра не станет Прибалтикой, а послезавтра – Украиной? К той же мысли подводит и развернувшаяся "битва за историю".

Да, пока глава МИД Германии Хайко Маас пишет: "Неоднократно принимавшиеся в последние месяцы попытки переписать историю столь бесчестным образом требуют от нас разъяснений, необходимость в которых, собственно, не должна была бы возникнуть ввиду непоколебимых исторических фактов: нападением на Польшу Германия единолично развязала Вторую мировую войну. И Германия единолично несёт ответственность за преступления холокоста, совершённые против человечности. Тот, кто сеет сомнения в этом и навязывает другим народам преступную роль, совершает несправедливость по отношению к жертвам. Он злоупотребляет историей и раскалывает Европу".

Однако тут же германский министр добавляет: "В Польше, Прибалтике и других странах Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы для людей радость победы над национал-социализмом связана с началом другой формы несвободы и навязывания чужой воли – этот опыт они разделяют со многими гражданами Восточной Германии". А дальше хор тех самых "Польши, Прибалтики и других стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы", усиливая антисоветский и антирусский уклон, шаг за шагом размывает историческую правду.

Поляки предчувствуют, что Евросоюз рано или поздно в той или иной форме рискует превратиться в Четвёртый рейх – и противятся этому. Однако неприязнь к России и русским на уровне политических верхов пересиливает страх перед пришествием Четвёртого рейха. И Макрон во время визита в Польшу высказывается двусмысленно: "Риск, который я вижу, – это появление искажений исторической памяти. Я иногда вижу польские попытки стереть 1989 год и эту историю свободы. Вижу преднамеренную венгерскую политику пересмотреть всю историю XX века. Вижу подход России вновь интерпретировать Вторую мировую войну и сделать виноватым польский народ. Вижу риск фрагментации нашей памяти в пересмотре истории".

Европа очень не хочет, чтобы её неприглядная роль во Второй мировой войне, когда европейцы "легли" под Гитлера, стала рядовым, нейтральным историческим фактом без обличительной нагрузки. Отсюда и постоянные попытки превращения жертвы в агрессора или соучастника преступления.

Когда самооправдание Европы, этой родины нацизма, достигнет кульминации, все предпосылки для очередного похода "цивилизованного мира" на "античеловеческий" Восток полностью созреют в европейском сознании. И тогда немецкий бюргер снова "непонятным" образом превратится в карателя, а "Тигр" снова вылезет из логова.