Латвия отметила 30-летие декларации независимости. Что от нее осталось, какие проблемы готовит себе и своим соседям несостоявшийся "балтийский тигр", что обнажила пандемия COVID-19, какой была бы Латвия, останься она в реформированном СССР? Об этом в интервью Федеральному агентству новостей рассказывают предприниматель Арнольд Бабрис, в прошлом высокопоставленный работник главной спецслужбы Латвии — SAB (Бюро защиты конституции), курировавший в ней экономику, а также председатель правления Института исследований будущего Латвии, историк и лидер Партии Центра Нормундс Гростиньш и первый глава МИД ЛР после получения независимости, один из лидеров Народного фронта Латвии Янис Юрканс.

Если бы СССР реформировали…

Арнольд Бабрис: С учетом того, что общая тенденция была на развитие, думаю, что в промышленном плане Латвия бы продвигалась и дальше.

Нормундс Гростиньш: Если сравнивать с той же Белоруссией, то, действительно, мы были на очень похожих позициях. У нас была схожая структура экономики. У Латвии имелось еще и преимущество — морские порты. Но сейчас жизнь в Белоруссии выглядит все же стабильнее, чем у нас. Взять хотя бы такой объективный критерий, как количество населения. Прежний уровень у соседей примерно сохранился, тогда как в Латвии он упал примерно на 30%.

А в связи с экономическим кризисом индустрия услуг будет не настолько востребована, как прежде, и тогда разница между латвийской и белорусской моделями станет еще более очевидной, потому что у нас промышленности, в отличие от Белоруссии, практически не осталось.

Янис Юрканс: Если бы, скажем, распустили все республики, создали новую систему, предложив конкретные условия вхождения в новый дом — тогда другое дело. Однако все развалилось, и Союз развалили не республики Балтии, а, по большому счету, [Борис] Ельцин.

Но то, что мы, получив независимость, профукали все экономические возможности — это факт.

Приватизация у нас больше походила на разграбление. Поэтому мы сейчас и находимся в таком бедственном положении. Вместо своей внешней политики, вместо следования своим экономическим интересам (тесному взаимодействию с Россией, как это делают финны) мы попали под влияние американцев и коллективного Запада, который всегда ненавидел Россию. У Запада всегда была антисоветская, антироссийская политика, а мы начали им поддакивать.

Но сейчас мы подошли к той черте, за которой будет совершенно другой мировой порядок.

Латвия платит более миллиона евро в день в счет лишь процентов по госдолгу…

Отметим, что заводы и целые отрасли промышленности, которые не успели растащить после получения Латвией независимости, добили потом по наущению ЕС. Выручал транзит российских грузов, но нынешняя загрузка портов ЛР и перед COVID-19 упала почти на 20% из-за перевода грузов в развивающийся портовой комплекс "Усть-Луга" в Ленобласти, а за первый квартал 2020 года грузопоток в портах сократился еще на треть.

Минфин республики не успевает с прогнозами: осенью 2019 года, когда госдолг составлял 11 млрд евро, предполагалось, что к концу 2020 года задолженность может вырасти до 11,65 млрд, но уже сейчас эта цифра превышена во много раз.

Арнольд Бабрис: Мне сложно сказать, что будут делать, потому что умеют только занимать, а создавать не умеют. У меня, допустим, есть план, что надо делать, но их (руководство страны. — Прим. ФАН) это даже не интересует. У них в голове только одно: занять деньги и еще немного продержаться в кресле — вот и все.

Власти полагают, что отдавать будут не они, а налогоплательщики. На мой взгляд, не исключено, что кое-кто останется без пенсии, потому что платить пенсии станет не из чего. Ведь те же налоги больше поднимать уже нельзя, потому что экономика и так сдувается. Может оказаться, что не из чего будет платить и проценты по долгу, и пенсии, потому что часть народа уезжает, предприятия закрываются.

Нормундс Гростиньш: Мы вступили в кризис с долгом в 11 млрд, а сейчас еще более 3 млрд набрали. Госдолг лишь за последние два месяца вырос на 25%! А начало роста внешнего долга началось в 1995 году, когда Латвия подписала договор о продвижении в ЕС и открыла свой рынок для импорта. Так потихоньку за девять лет до вступления в ЕС наша промышленность банкротилась.

А после вступления в ЕС Брюссель ввел для Латвии квоты на сахар и снос двух сахарных заводов назвал "добровольным решением". Даже котельную сахарной фабрики в Елгаве, от которой отапливалось полгорода, принудили снести. Елгава вынуждена была взять кредит и построить новую. Весь сахар стал импортным и дорогим. В дальнейшем ЕС признал свое решение ошибочным, но от этого не легче. В той же Германии не закрылся ни один сахарный завод.

Практически все промышленные товары Латвия импортирует, но чем страна будет расплачиваться — непонятно. Когда долг был 11 млрд, ежедневно по процентам приходилось платить по миллиону евро, из-за чего росли всевозможные налоги, акцизы и тарифы. Но сейчас из-за пандемии экономическая деятельность остановилась, денег на выросшую сумму по процентам не собрать. Поэтому придется влезать в новые долги, чтобы заплатить по старым…

Два года назад в одном из интервью я уже говорил, что при такой модели Латвия обанкротится. Не сиюминутно, конечно. Но сейчас банкротство на подходе. Чтобы найти средства, вновь продолжат "оптимизировать" медицину и образование, сокращая количество больниц и школ.

Хотя оптимизации можно было бы аплодировать, коснись она, например, канцелярии президента или того же министерства транспорта, которое в нынешних условиях резкого сокращения транзита вполне можно было бы сократить до департамента при министерстве экономики. Или оптимизация сотни депутатов Сейма — до полусотни. Такая петиция нашей партией по сбору подписей для проведения референдума подготовлена.

Сокращение парламентариев с их помощниками, водителями, лимузинами сэкономило бы сразу по 250 тысяч евро в месяц. Не говоря уже о таких закупках, как недавняя — цветы на 20 тысяч евро к 30-летию независимости, которую заказывал Сейм. По нашему запросу этот цветник за госсчет отменили.

Очень большой ошибкой было и вхождение в зону евро. Польша, Венгрия и Чехия не отказались от своей национальной валюты, и у них условия гораздо лучше — они могут вместо того, чтобы одалживать, хотя бы какую-то часть суммы напечатать.

Янис Юрканс: Власти живут сегодняшним днем, охотно одалживают, если им еще кто-то дает. Те же Левитс (президент ЛР Эгилс Левитс, в прошлом гражданин ФРГ. — Прим. ФАН) и Кариньш (премьер ЛР Кришьянис Кариньш, в прошлом гражданин США. — Прим. ФАН) — случись что, могут запросто укатить отсюда к себе на родину, и все дела.

Свои банки? Не по Янису шапка…

Банковскую отрасль Латвии "старший брат" в лице США и Европейского центрального банка тоже ухайдакали под шумок "санкционной войны" с вкладчиками-нерезидентами, большинство из которых составляли россияне. Таким образом из страны за три года было выведено 10 миллиардов евро.

Арнольд Бабрис: Ничего личного, как говорится. Этот бизнес не предназначен для латвийских банкиров. Под прикрытием борьбы с отмыванием денег, по сути, у латвийских предпринимателей отняли банковский ресурс. И те, кто у власти, отдали его без всякой борьбы.

Нормундс Гростиньш: В Люксембурге тоже был филиал банка ABLV, который в Латвии закрыли, а суд в Люксембурге отказался это делать. Так что отстоять было можно и нужно, но просто есть Европа первого класса и Европа — второго.

Зачастую этот выбор достаточно добровольный. В странах Скандинавии, к примеру, когда вводили евро, голосовали по этому поводу на референдумах. В Швеции, как известно, оставили свою крону, а у нас референдум и не думали проводить, взяв молча под козырек. Соответственно, получается, что там европейцы первого сорта, а в Латвии — нет. Вот и по вхождению в НАТО референдума у нас не было, в отличие от той же Венгрии. Демократией, правом на свободу выбора у нас и не пахнет.

Янис Юрканс: У власти — временщики, и этим все сказано. Вопрос: когда это все прекратится? В условиях пандемии все проблемы только обострились. После снятия положения ЧС многие не смогут найти работу, так как сфера услуг — туристический, гостиничный, ресторанный бизнес — схлопнулись. Закрываются отели, рестораны, сети магазинов. Но, когда у людей кончатся деньги, детей нечем будет кормить, они выйдут на улицы.

Еще один важный ресурс, который теряет Латвия, — человеческий. Если в 1990 году в Латвии, по официальным данным, насчитывалось 2,668 млн жителей, то сейчас — 1,9 млн, а некоторые эксперты называют и меньшие цифры. Потери как за две мировые войны.

В условиях пандемии такая убыль населения сыграла отчасти положительную роль: в Латвии заразившихся коронавирусом на 7 мая — 909 человек, 464 выздоровели, 18 скончались. Но пройдет пандемия, а демографическая дыра останется, если не станет еще больше.

Арнольд Бабрис: Урожай будем собирать осенью. По полной программе. Они (власти. — Прим. ФАН) думают, что деньги растут на деревьях. Вот пусть и сажают эти деревья. Чудеса еще впереди. Понятно, что пока 4 млрд евро (деньги, взятые в долг на борьбу с последствиями коронавируса. — Прим. ФАН) не раздербанят, проблем не будет. Эти деньги должны были пойти на тех, кто остался без работы и доходов, и на выравнивание экономики. Когда 4 млрд кончатся и больше никто ничего не даст, вот тогда начнутся проблемы, будет всплеск недовольства.

Нормундс Гростиньш: Конечно, мы установили абсолютный рекорд в Европе по скорости сокращения населения, и не столько по естественным причинам. Беда в том, что из страны уехали в первую очередь работоспособные люди.

Законодательство ЛР не требует декларирования отъезда, так что 1,9 млн жителей — это дутая статистика. Скорее всего, в Латвии осталось 1,6 млн человек, как высчитал для понимания доли оставшегося рынка, а не пропаганды доктор экономических наук, глава известного косметического объединения "Дзинтарс" Илья Герчиков. Поэтому в течение двух-трех лет будет потеряна уже половина населения республики, по сравнению с советским периодом. И само существование латышского народа может быть под вопросом.

По мере приближения банкротства Латвии, а коронавирус лишь ускоряет процесс, в стране будет возрастать политическая нестабильность и запрос на смену власти.

Что же касается протекания эпидемии COVID-19 в Латвии, то по количеству жертв на душу населения ситуация в республике сравнима с положением дел в России и Белоруссии.

А в той же Бельгии на миллион человек — более 600 умерших. По бельгийскому сценарию, в Латвии сейчас могло бы быть около 1200 жертв, а в России — под 90 тысяч, а не 1625, как на 7 мая.

Многие объясняют такую значительную разницу в смертности от коронавируса в ряде стран тем, что еще с прошлого века и по сей день в некоторых из них (и в Латвии тоже) проводят вакцинацию от туберкулеза (БЦЖ) или проводили до какого-то времени.

Янис Юрканс: Будет очень большая попа, мягко выражаясь. Стремиться уехать будут и те, чьи предприятия и заведения сейчас обанкротились. Это может повлечь за собой и серьезные политические последствия. Появится какой-нибудь дяденька с усиками под носом и наобещает золотые горы, что уже в истории было. Это может стать серьезной проблемой не только для нас.

Режим ЧС, введенный в Латвии с 13 марта, в апреле продлили до 12 мая: школы и вузы закрыты, все публичные мероприятия отменены. Многим людям не на что выживать. В то время как министрам и высшему руководству республики никто не урезал их тысячи евро (помимо основной зарплаты) еще и на репрезентационные расходы, а депутатам Сейма — их зарплаты в 3–4 тысячи евро, тогда как минимальная зарплата в стране составляет 430 евро на бумаге и 380 — на руки. Реальная средняя зарплата немногим выше.

Арнольд Бабрис: Если кто-то думает, что политики принимают решения в интересах народа, заблуждается. Они в первую очередь заботятся о себе. У нас даже не какая-то форма капитализма, а нечто иное — когда чиновничий аппарат сросся с политиками. Они обирают предпринимателей, увеличивают внешний долг и какие-то гроши кидают народу. У нас самые богатые не предприниматели, а политики с чиновниками, которые имеют доступ к госзаказам и распределению евроденег.

Нормундс Гростиньш: Народ негодует, под петицией о роспуске Сейма все больше подписей. В то же время пособия в период кризиса увязали с предыдущей оплатой налогов. Но, если человек не мог уплатить налоги до кризиса, то сейчас — тем более. Летом и в начале осени часть населения сможет еще как-то кормиться со своих огородов. Но вот с началом отопительного сезона, когда из-за долгов (а они копятся уже сейчас) без отопления останется часть полупустых офисных зданий и часть жилых домов, когда людям есть станет нечего, они и выйдут на улицы. Протесты будут куда серьезнее, чем все до сих пор. Это может стать переломным моментом.

Тот же премьер-министр Кришьянис Кариньш — филолог, приезжий из США. И деньги у него все там хранятся, судя по декларации, то есть ничего не связывает с Латвией. И вряд ли Кариньш понимает, как у нас работает та же система отопления и зачем она вообще.

У власти находятся эмигранты, поэтому Гростиньш очень сомневается, что руководство страны сумеет понять, что впереди такие проблемы.

Янис Юрканс: Это настолько вопиюще! Никто из властей и не думает отказываться от своих привилегий и хотя бы части сверхдоходов. Это как надо не уважать, не любить свой народ, чтобы обходиться с ним как с оккупированным племенем.

Особо тяжело в Латвии приходится пожилым, пенсии которых в 200 евро считаются весьма хорошими, а ведь никто не отменял коммунальные платежи и отопительный сезон, который в Латвии длится нередко по семь месяцев, как и рост цен на продукты, особенно во время пандемии.

И цены за отопление с 1 января 2020 года вновь подняты. Вот и получается, что даже в нынешнюю теплую зиму люди платили, например, по 65 евро за отопление 59 кв. м типового жилья. А ведь практически у всех пожилых людей значительные траты приходятся еще и на лекарства, которые стоят порой в десятки раз дороже, чем российские и белорусские препараты, но ими в Латвии торговать запрещено. Так что без помощи близких пенсионерам не выжить, а одиноким так и вообще — хана. Более половины пенсионеров ЛР даже Евростат признал бедняками…

 — Что делать пенсионерам?

Арнольд Бабрис: Пенсионеры — это главная категория, которая в основном и голосовала за тех, которые все эти 30 лет были у власти. Ведь наиболее активная часть избирателей — это как раз пенсионеры. Кто же выбирал этих политиков, которые 30 лет "пилили" заводы, разваливали экономику, способствовали выезду трудоспособного населения из страны? Вот — что посеешь, то и пожнешь. Надо готовиться к тому, что наша пенсия — это наши дети, собственные накопления и здоровье. Так что без иллюзий.

Нормундс Гростиньш: Необходимо срочное снижение цен, особенно на продукты первой необходимости и лекарства, увеличение социальных пособий и пенсий. Но власти на это не пойдут. Такого кризиса, который нас ожидает, мы еще не видели. Количество смертей, особенно среди пожилых людей, явно увеличится.

Янис Юрканс: Положение в Латвии крайне удручающе. У меня четыре сестры, раньше я им еще мог помогать, а сейчас — сам пенсионер.

Важный факт — разделенность общества в Латвии не только не уменьшается, но и увеличивается. Перевод бывших русских средних школ лишь на госязык обучения не сделает русских и русскоязычных латышами, а вот качество образования ухудшит, маргинализировав и новое поколение из тех почти 40% населения республики, которое считает русский язык родным.

Арнольд Бабрис: Разделяй и властвуй — этот принцип еще никто не отменял. Политики манипулируют, разделяют людей, но там, где надо пилить деньги, на национальность внимания не обращают.

Нормундс Гростиньш: Это глупая и близорукая политика. От всего этого выигрывают лишь радикальные партии. Протестами русских они запугивают свой электорат.

Янис Юрканс: Если мы говорим, что мы правопреемники довоенной Латвии, то почему "забываем", что перед войной основное образование в Латвии можно было получить на семи языках! Каким бы Улманис (довоенный диктатор ЛР Карлис Улманис. — Прим. ФАН) ни был, он был не дурак. В политике нацменьшинств разбирался, школы не закрывал. Почему бы не скопировать этот опыт?

Ельцин боролся с Горбачевым за власть — не до прав русских в Латвии было…

Среди старшего поколения русских и русскоговорящих до сих пор более 216 тысяч постоянных жителей ЛР остаются негражданами еще с 1991 года. Тогда негражданами сделали примерно 740 тысяч человек, несмотря на то, что Народный фронт Латвии до прихода к власти обещал равные права всем жителям.

Однако, узурпировав власть, этнократический класс чиновников заточил Латвию под русофобский ударный кулак НАТО, а из страны сотворил один большой полигон, где даже во время COVID-19 проводились военные учения.

Арнольд Бабрис: Его величество случай вносит коррективы. Мы еще не знаем, какая будет следующая волна, следующая пандемия. Ведь мы видим, что COVID все же проходит, с точки зрения вирусологии, относительно в легкой форме. Но не факт, что завтра не придет что-то более страшное. И все поняли, что и без пушек можно навести такой шорох, что мало не покажется никому, и парализовать огромные страны.

Нормундс Гростиньш: Мы сейчас полностью идем по сценарию интеграции с Украиной и Польшей — проект "Междуморье": конфедеративное государство от Балтийского моря до Черного и Адриатического. В идеале, в понимании западных партнеров, надо сделать так, чтобы у нас происходило то же, что и на Украине, чтобы мы за свой счет провоцировали Россию, чтобы началась конфронтация, чтобы еще больше ослабить Россию и сделать ее опять во всем виноватой.

Янис Юрканс: За 30 лет мы обманули тех людей, которые были с нами, с Народным фронтом. А ведь был даже договор с Россией подписан 14 января 1991 года о гражданстве для всех жителей Латвии! На следующий день его ратифицировал парламент республики, но он так и не вступил в силу, потому что в России было не до него. Ельцин боролся с Горбачевым за власть. Вот и получилось то, что получилось…

Автор: Карен Маркарян специально для ФАН из Риги