С 1 августа вступило в силу европейское эмбарго на поставки угля в Европу. Ограничения ударили по обеим сторонам конфликта. Страны Европы теперь вынуждены закупать более дорогой уголь, причем спрос на него еще и вырос на фоне сверхдорогих газа и нефти. В то же время российские производители испытывают определенные затруднения с поиском новых покупателей и выстраиванием логистических цепочек. Катастрофы в целом не произошло, считают эксперты, но трудности (и убытки на миллиарды долларов) в обозримом будущем будут преследовать всех, кого в том или ином роде коснулись санкции. Подробности — в материале «Известий».

Ограничения на покупку угля из России оказались в тени споров вокруг запрета российских углеводородов. Введенные в апреле санкции стали самыми легкими для принятия в энергетическом секторе, поскольку найти альтернативных поставщиков угля несколько проще, чем нефти и газа. И тем не менее их последствия оказались весьма неприятными. До введения санкций Россия поставляла в ЕС угля примерно на €4,4 млрд. 90% этих поставок приходилось на энергетический уголь.

К слову, вплоть до 2018 года экспорт угля из России в Европу рос буквально год от года и достиг 62 млн т — этому способствовало выигрышное географическое положение и нежелание РФ отказываться от угледобычи. С 2019 года объемы начали сокращаться из-за стремления ЕС избавиться от угля в энергетике, а затем началась пандемия, тяжело ударившая по экономике в целом и энергопотреблению в частности. Тем не менее в 2021 году объем поставок немного восстановился. По итогам прошлого года доля угля в производстве электроэнергии в ЕС составила 15%, что, кстати, примерно столько же, сколько и в России, несмотря на явные усилия европейских стран по уходу от угольной генерации.

Что произошло после введения санкций? Парадоксально, но экспорт российского угля в Европу в следующие месяцы увеличился. К примеру, в мае рост составил 80% по отношению к апрелю — закупки достигли 4,7 млн т, притом что такой традиционный покупатель, как Польша, напротив, сократил импорт. Многие потенциальные клиенты российских угольных компаний решили поспешить затариться топливом, пока такая возможность имелась. Это помогло в целом увеличить угольный экспорт страны в первом полугодии на 4%, несмотря на санкции, проблемы с логистикой и другие сложности.

На фоне резкого повышения цен на газ и нефть, недостаточной выработки электростанций, работающих на возобновляемых источниках, а также проблем во французской атомной энергетике, спрос на уголь резко вырос, и закрывать его пришлось в том числе и в России. Однако со вчерашнего дня обеим сторонам придется искать альтернативы.

По словам аналитика ФГ «Финам» Алексея Калачева, катастрофой это эмбарго ни для кого не станет.

— Европе придется заметно переплачивать за ставший дефицитным уголь, поставляемый из других регионов планеты. А России придется продавать уголь на рынки ЮВА (Юго-Восточной Азии. — «Известия») с дисконтом. С одной стороны, это компенсируется более высокой базовой ценой. Но с другой стороны, против угольщиков работают более длинные и более дорогие маршруты поставок и слишком высокий курс рубля, — отметил он.

Старший эксперт энергетического департамента Института энергетики и финансов Александр Титов, в свою очередь, отметил, что если выбирать из двух сторон, то для России зависимость от европейского рынка поменьше.

— Эмбарго со стороны ЕС и Великобритании — это примерно 50 млн т угля в год (в том числе 47 млн т энергетического), или 50% от европейского импорта. Для России такие объемы — это 22% от совокупного экспорта угля. То есть зависимость меньше, но всё равно существенная, — добавил аналитик.

— Европе есть откуда заместить потребляемые объемы российского угля: Австралия, США, Южная Африка. Даже Индонезия, в основном ориентированная на Китай, заявила о планах увеличить добычу угля в расчете на европейский спрос. России также есть куда перенаправить свой уголь — это традиционно Китай и Индия, где очень быстро растет спрос на него. В итоге можно ожидать изменения глобальных угольных экспортных потоков: тот же австралийский уголь активнее пойдет в Европу, где существенно вырастут цены, а российский уголь, поставляемый с дисконтом, потеснит его на рынке ЮВА. В целом у всех вырастут логистические издержки, поскольку увеличится транспортное плечо, — констатировал Калачев.

Как добавил Титов, сейчас европейские страны активно ищут новых поставщиков. Ключевыми странами, которые в настоящий момент наращивают поставки угля в Европу, являются ЮАР, Австралия и отчасти Колумбия. Европейские компании ищут любые свободные объемы на рынке, что, например, сказалось на существенном росте импорта казахстанского угля во II квартале.

— Но задача замещения российского угля пока не завершена, а сложности с импортом газа из России только усугубляют ее, потому что дефицит газа и рост цен приводят к возобновлению генерации на угольных ТЭС. Это может дать еще дополнительную потребность в импорте на 20–30 млн т в год, — уточнил эксперт.

По словам собеседника «Известий», сейчас цены на высококалорийный энергетический уголь (6000 ккал) в Европе и АТР примерно равны и составляют около $400 за тонну. Российский уголь торгуется с рекордной скидкой — более 50%. Цена угля FOB Восточный в июле колебалась в районе $170–190 за тонну. Отчасти это обусловлено более высокими затратами на фрахт, страхование и перевозку (из-за роста транспортного плеча), потому что для цен на базисе FOB эти затраты несет покупатель.

— Возможно, часть экспорта в Европу сохранится. Например, Великобритания предполагает, что после ввода эмбарго 10 августа экспорт может частично осуществляться по спецлицензиям (мы полагаем, что в условиях дефицита они будут выдаваться). Также часть объемов может идти через трейдеров ОАЭ, на которых наши компании частично переключились, уходя от кипрских трейдинговых компаний, — резюмировал Александр Титов.

Что касается убытков для конкретных производителей в России, то от эмбарго они пострадают в разной степени, поскольку крупнейшие из них уже в большей мере ориентированы на Восток.

— Но кому-то из угледобытчиков эмбарго принесет проблемы. Точнее не скажу, так как детальной информации по компаниям и долям рынка нет. Если взять отчетность публичных компаний, раскрывающих отчетность, — СУЭК, «Распадская», «Мечел», — то у них рынок ЕС занимает небольшую долю в выручке, как правило, менее 10%, — сказал Калачев.