Иран официально стал девятым членом Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Ранее он был только страной-наблюдателем в ней. "Прайм" опросил экспертов о том, какой эффект даст присоединение давнего партнера Москвы — экономический или политический, и кому это выгоднее всего. 

ШОС бы основана 15 июня 2001 года лидерами Китая, России, Казахстана, Таджикистана, Киргизии и Узбекистана. Также в организацию входят Индия и Пакистан, еще три страны — Афганистан, Белоруссия и Монголия — имеют статус государства-наблюдателя. Партнерами по диалогу ШОС являются Азербайджан, Армения, Камбоджа, Непал, Турция, Шри-Ланка и ОАЭ.

Цели объединения заключаются в укреплении стабильности и безопасности, борьбе с терроризмом, развитии экономического сотрудничества, энергетического партнерства и научного и культурного взаимодействия.

Иран стал девятым членом ШОС, на очереди Белоруссия, напомнил к.э.н., доцент кафедры информатики РЭУ им. Г. В. Плеханова Александр Тимофеев. Очевидно, что коллективный Восток становится наиболее перспективной частью мировой экономики, нежели коллективный Запад.

Совокупно объем ВВП у ШОС с новым членом составляет 24,6 триллиона долларов, а численность населения в ШОС составит уже 3,3 миллиарда человек. Запасов газа и нефти у стран объединения более 40 процентов от общемировых.

"А сельхозвозможности государств-участниц составили уже почти 40 процентов мирового сельхозоборота", — добавил Тимофеев.

ШОС формировалась в разрезе двух парадигм: одну представляла Россия, другую — Китай, объяснил декан факультета "Школа политических исследований" ИОН РАНХиГС Сергей Демиденко. Москва хотела, чтобы ШОС двигалась в сторону военно-политической организации. Пекин же рассматривал организацию исключительно в экономическом контексте.

И сейчас Китай использует ШОС в разрезе формирования и усиления своих стратегий, связанных с проектом "The new silk road" ("Новый шелковый путь"). Следовательно, у Москвы и Пекина разные взгляды на то, как Иран может обогатить эту организацию.

Так, рассматривая ситуацию под российским углом, Россия получает укрепление отношений с Тегераном и более тесное взаимодействие в военно-политической области. Китай же, напротив, скорее видит в нем экономического союзника: рынок сбыта, новую территорию, на которую может распространить свои инвестиционные, финансовые, транспортные товарные усилия, сказал Демиденко. 

Иран — это практически 80 миллионов населения. Это достаточно трудоспособная страна с очень развитой нефтяной отраслью, особенно в сфере нефтехимии. Кроме того, у страны много нефтяных и газовых ресурсов, которые будут очень важны и нужны для остальных развивающихся членов ШОС, добавил Мурад Садыгзаде из Базовой кафедры Института Дальнего Востока РАН Факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ. С этой точки зрения Тегеран принесет большие возможности, прибыль и способность для членов организации развиваться.

Кроме того, с военно-политической точки зрения исламская республика — достаточно развитое государство.

"Сегодня мы видим их новые разработки. Это одна из немногих стран, которая представила миру гиперзвук в том числе. Те же самые беспилотники, ракеты большой, средней и малой дальности. Это все у Ирана есть, и с этой точки зрения он развивается", — пояснил Садыгадзе.

Тегеран уже достаточно плотно включен во внешнеэкономические связи Пекина: примерно 45 процентов иранского экспорта идет в Китай, и около 55 процента иранского импорта приходит оттуда. Соответственно, вступление в ШОС, показывает некоторую оппозиционность и условную антиимпериалистичность Ирана в разрезе антиамериканского контекста, пояснил Демиденко. Иран получает международную поддержку. Он, наконец, прорвал международную изоляцию и теперь становится частью международного сообщества.

Благодаря ШОС, у Тегерана появится много возможностей уладить торгово-экономические и партнерские взаимоотношения с Египтом, с Исламским и Восточным миром, сказал Тимофеев.

Из огромного списка того, что может дать Иран ШОС, стоит выделить следующее:

Иран — это огромная страна, которая готова потреблять китайские товары, продолжает Демиденко. В перспективе Иран может дать Китаю углеводород. Однако здесь есть загвоздка: нефтяной сектор исламской республики  достаточно развит, а вот газовый сектор — не очень. Хотя потенциально это одно из самых богатых газом государств мира, газовую отрасль без внешних инвестиций они развить не могут. Возможно, Иран рассчитывает на китайские инвестиции, но Пекин сейчас активно работает на этом направлении с Катаром, поэтому иранские надежды могут не оправдаться. 

Следовательно, вступление Ирана в ШОС — это и экономическое, и политическое решение. Но если мы посмотрим на ситуацию в целом, то, решение в большей степени является экономическим, добавил Демиденко.

Садыгадзе полагает, что вхождение Ирана в состав организации — это не политическое или экономическое решение, это развитие, экспансия организации. При этом объединение происходит именно по региональному признаку — объединяются страны региона (Евразии) регионы и все это связано с тем, что идет переориентация политического центра в сторону Индейского океана, в сторону сердца Евразии, и во многом это содействует развитию. А Иран является неотъемлемой частью большой Евразии. Это важная логистическая часть позволит всем странам, тем же Индии и Китаю, заполучить достаточно хорошие позиции, заключил специалист.