"Союзы на час" взамен угодничества перед Западом

Самир Саран (Samir Saran), президент индийского аналитического центра Observer Research Foundation, предлагает термин "партнерства с ограниченной ответственностью". Речь идет о договоренностях по какому-то вопросу между несколькими структурами (региональными организациями, коалициями и межстрановыми пактами), которые по другим вопросам часто конкурируют друг с другом. Такие "ограниченные партнерства на краткий период" (назовем их союзами на час) представляют собой форму "дешевой многосторонности" с непостоянной структурой, когда каждая из сторон пытается получить максимальную выгоду в краткосрочной перспективе. Конечно, в прошлом мир также определялся хорошо понятными интересами отдельных государств. Но относительная стабильность международной обстановки давала более прочную основу для соблюдения достигнутых договоренностей.

Отныне противник той или иной страны может вдруг превратиться в партнера, но только на время и по данной теме. Эти чисто коммерческие, взаимовыгодные соглашения действуют лишь до тех пор, пока стороны считают сотрудничество по данной теме нужным. Вот вам пример — "зерновая сделка". Несмотря на непрекращающиеся боевые действия, 22 июля 2022 года при посредничестве Турции и Организации Объединенных Наций (ООН) Россия и Украина подписали соглашение об экспорте зерна и дважды продлевали его. Сделка работала, пока Кремль не отказался от его продления. См. нашу статью Des céréales ukrainiennes au goût amer. (В статье Le Monde diplomatique "У украинского зерна горький привкус" рассказывалось, как ЕС много лет не давал Украине продавать в Центральной и Западной Европе вполне конкурентоспособное украинское зерно. Так было до 2022 года, а в 2023 году Россию же не устроило то, что украинское зерно поступало спекулянтам в ЕС, а не голодающим народам Африки — прим. ИноСМИ.)

Но Москва тотчас заключила другую сделку. Преследуя свои интересы, она объявила на саммите Россия-Африка в Санкт-Петербурге в июле 2023 года о проведении компенсационных поставок. При этом Россия учла множество противоречивых интересов. Это и необходимость избежать тяжелые последствия от "выпадания зерна" для населения, которое проживает за тысячи километров от ее границ. Это и учет того факта, что это население находится под управлением дружественных Москве режимов.

Эти договоренности свидетельствуют о фундаментальных изменениях: конец западной гегемонии неизбежен, но надо отдавать себе отчет, что он подрывает международные институты и стандарты, созданные за последние тридцать лет, несмотря на то, что сами европейские и американские правительства далеко не всегда их соблюдали.

Африканские государства, которые одними из первых ратифицировали устав Международного уголовного суда (МУС), поддерживают нормальные отношения с Москвой, несмотря на то, что выданный МУС "ордер на арест" Владимира Путина делает его визиты в эти страны невозможными. Об этом свидетельствует тот факт, что сорок восемь африканских стран тем не менее приняли участие в российско-африканском саммите в Санкт-Петербурге в июле этого года. А перед этим южноафриканский режим даже пошел на то, чтобы наступить Западу на любимую мозоль. В феврале 2023 год, ровно через год после начала российской спецоперации на Украине, ЮАР приняла решение о проведении военных маневров совместно с Россией и Китаем.

Политика санкций США перестает быть эффективной

Аналогичным образом, политика односторонних санкций, укреплявшая позиции Вашингтона в международной системе, сейчас перестает быть эффективной. Раньше объявленные США "диктаторами" лидеры оказывались и вправду в изоляции, теперь же таким лидерам удается сохранить легитимность и даже расширить ее. Что может быть лучшим тому примером, чем возвращение Башара Асада в Лигу арабских государств на саммите в Джидде 18 мая 2023 года? Башар Асад перестал быть "персоной нон-грата" в арабском мире, несмотря на кровавые репрессии против собственного народа, сотни тысяч погибших, применение химического оружия и разрушенную страну. (Все эти обвинения парируются тем фактом, что во время гражданской войны в Сирии Асад и его единоверцы-алавиты были вынуждены бороться с иностранной интервенцией, а также полчищами исламистов, которые в случае прихода к власти официально обещали убить и Асада, и всех "слуг режима" — прим. ИноСМИ.)

И вот другой пример — "сделка по интересам" формируется прямо у нас на глазах: недавно Асад был принят премьер-министром Саудовской Аравии Мухаммедом ибн Салманом — тем самым саудовским правителем, которого еще будучи кандидатом в президенты Джозеф Байден поклялся заклеймить как "изгоя" за то, что тот отдал приказ об убийстве оппозиционера Джамаля Хашукджи (Jamal Khashoggi). Впоследствии г-н Байден вынужден был побороть свою гордость и много раз пожать руку "изгою". Особенно распинался Байден перед "киллером" в июле 2022 года, когда отправился просить всемогущего наследного саудовского принца (напомним, что ибн Салман — фактический правитель страны) увеличить добычу нефти в стране. В последнее время правительство США признает и провал своей политики по изоляции Ирана и теперь стремится достичь с тем же Ираном неформального соглашения по ядерному вопросу.

Одинока не Россия. Одинок "глобальный Север"

За пределами "глобального Севера" никто не применяет санкции против России. Причины хорошо известны: поддержка бывшим Советским Союзом национально-освободительных движений, рост цен на зерно, который бьет по самым бедным слоям населения и в котором — справедливо или нет — обвиняют западные санкции. Но самая главная причина отказа "глобального Юга" от антироссийских санкций — ощущение, что принуждение выполнять западные санкции делает эти страны невинными жертвами чужой и далекой войны. Для некоторых крупных стран Юга существуют и прагматические причины: благодаря России они получают выгоду от дешевой российской нефти; оружие от России — хорошая альтернатива, позволяющая разнообразить марки имеющегося у "глобального Юга" оружия; дружба с Россией — гарантия укрепления своих геополитических позиций.

Но есть и еще одна, психологическая причина, притягивающая к России. Связь с Россией для недавно считавшегося провинциальным и ненужным "незападного" позволяет позлорадствовать над бывшими колониальными империями. Это приятно и в политическом, и в культурном плане. Тут в игру включается очень глубокое чувство: то, что немцы называют Schadenfreude, "злорадство", чувство довольства собой, вызванное провалами и неудачами других. В данном случае объектом злорадства глобального Юга является Запад, который в кои-то веки оказался в положении, когда ему приходится просить международной поддержки. Это перемена ролей, когда привычный "авторитет" теряет часть своего превосходства, и былое высокомерие Запада выглядит со всех сторон неприлично. Невиданное дело: именно богатый и могущественный Запад просит сейчас о солидарности. Тот самый Запад, который веками устанавливал стандарты, которые всегда почему-то были в его интересах. Тот самый Запад, который имел монополию на определение человеческих ценностей, а также монополию называть и наказывать тех, кто против этих самых общечеловеческих (а на самом деле западных) ценностей осмеливается возражать.

Запад: расплата за Ирак и за Ливию с Косово

Запад расплачивается за незаконное вторжение в Ирак в 2003 году, за военные вмешательства в Косово в 1999 году и в Ливии в 2011 году, за фиаско в Афганистане в 2021 году, за вакцинный протекционизм во время пандемии Covid-19 и, в последнее время, за презрение правительства Трампа по отношению к "многосторонней дипломатии". (При Трампе США занимались решением сугубо своих, утилитарных денежных и политических проблем, не затрудняя себя созданием новых коалиций и требуя "большего денежного вклада" от других членов НАТО в общую оборону — прим. ИноСМИ.) В конечном итоге Запад страдает от последствий утраты авторитета, который он сам же и помог подорвать.

Министр иностранных дел Индии Субрахманьям Джайшанкар ( M. Subrahmanyam Jaishankar) высказал вслух то, что чувствуют многие: "Европа должна избавиться от мысли, что проблемы Европы — это проблемы всего мира. Но при этом проблемы мира — это не проблемы Европы". Многие страны Юга больше не хотят, чтобы их принуждали к объединению с США и Европой, и они чувствуют себя достаточно сильными, чтобы сказать об этом. Но это еще не "Запад против остального мира", как говорят в Вашингтоне. Это высказывание имеет колониальный привкус, поскольку "остальной мир" составляет 85% населения Земли. На Мюнхенской конференции по безопасности в феврале этого года эти же страны "глобального Юга" вновь заявили о своих приоритетах: задолженность бедных стран, климат, окружающая среда и наследие колониального прошлого.

"Середняки" с Юга предъявляют права

В условиях этого "холодного мира" средние державы могут не давить на жалость, а предъявить аргументы, подкрепленные материально: богатство БРИКС уже превысило совокупное богатство некогда доминирующих экономических держав, объединенных в G7 ("Большую семерку"). Плюс в БРИКС хотят вступить около двадцати стран, включая мощные Алжир, Саудовскую Аравию, Индонезию и Мексику. Но несмотря на то, что эти страны могут объединиться, чтобы их голос был услышан, они не могут — по крайней мере, пока не могут — предложить иное общее видение международной системы с учетом разнообразия и порой противоречивости их собственных интересов.

В условиях неопределенности преобладает принцип предосторожности в его самой элементарной форме: все быстро вооружаются. Глобальные военные расходы в 2022 году только что достигли нового рекорда: 2240 млрд. долларов, или +3,7% по сравнению с 2021 годом, благодаря беспрецедентной за последние тридцать лет милитаризации ЕС и США. США, Великобритания, Германия, Франция, Япония и Южная Корея входят в десятку стран, которые вкладывают наибольшие средства в вооруженные силы во всем мире. Япония намерена удвоить свой оборонный бюджет в течение ближайших пяти лет.

Однако ни прагматизм новых "союзов на час", ни новоявленная гонка вооружений не приносят ни малейшей пользы в решении глобальных проблем. Необходимо построить новую структуру международной безопасности, уменьшить неравенство, которое является источником напряженности и насилия. Только тогда, общими усилиями мы сможем решить проблему климатических изменений, так как более трех миллиардов человек проживают в регионах, где "новый климат" может оказаться непереносимым.

После Второй мировой войны правительствам удалось создать Организацию Объединенных Наций (ООН), которую возглавили великие державы того времени. Сегодня требуется особенный "творческий подход" к выработке новых правил глобальной политики, которая отражала бы меняющийся международный контекст. Будут ли эти новые принципы предполагать, что Генеральная Ассамблея ООН будет играть более значительную роль, чем Совет Безопасности? Или это будут союзы между правительствами и населением? Сейчас возможно все и даже больше, чем все.

Пьер Азан (Pierre Hazan)