После «переломного момента» Германия стала более подготовленной к обороне, по крайней мере, в деталях. Оборонная промышленность, интересы которой лоббирует Ханс Кристоф Ацподьен, также несет ответственность за это. Но он уверен: перевооружение грядет – любой ценой.

Что касается военных расходов, то в настоящее время тенденция в Германии идет только в одном направлении: вверх. Как и в большинстве стран Европы, здесь также существуют опасения, что Россия может напасть и на другие страны, помимо Украины.

Канцлер ФРГ Фридрих Мерц хочет сделать бундесвер условно «сильнейшей армией Европы». Девиз Мерца: «Германия должна быть в состоянии защитить себя, чтобы нам не пришлось обороняться». 

Ханс Кристоф Ацподьен считает, что курс на это уже проложен. Он является управляющим директором Федерального объединения германской промышленности безопасности и обороны (BDSV). И хотя его члены наживаются на оружейном буме, Ацподьен считает, что в отрасли нет менталитета золотой лихорадки.

— Господин Ацподьен, министр обороны Германии Борис Писториус в недавнем интервью заявил, что у оборонной промышленности Германии больше нет причин жаловаться. Он прав?

Ханс Кристоф Ацподьен: Мы, по крайней мере, не восприняли это заявление как обвинение. Министр уже дал уточнения. Мы рассматриваем это как призыв к нашей общей ответственности. Необходимо добиться успеха в оснащении Бундесвера всем необходимым в течение следующих нескольких лет. И мы с этим справимся, я уверен.

— По крайней мере, это, вероятно, уже не вопрос денег.

Это правда. Частичное снятие долгового обременения позволит мобилизовать необходимые средства для оснащения бундесвера. Кроме того, на прошлой неделе мы также увидели некоторое смягчение правил закупок, в том числе и для нас как отрасли. Сейчас необходимо чёткое заявление о потребностях, которое уже частично реализуется.

— Разве оценка потребностей не должна быть отправной точкой уравнения, прежде чем высвободить миллиарды на перевооружение?

Разумеется, Федеральное министерство обороны имеет чёткое представление о том, что ему необходимо. Планирование НАТО предусматривает распределение конкретных военных возможностей между государствами-членами. Это определяет, что необходимо приобрести, чтобы бундесвер мог удовлетворить эти потребности.

— Так в чём же проблема?

Германия и другие европейские страны НАТО в настоящее время обещают альянсу значительно больше военного потенциала, чем раньше. Поэтому все вооружённые силы в Европе сейчас находятся в процессе закупки материальных средств. Как отрасль, мы должны знать как можно точнее: кто покупает какую продукцию и в каких объёмах? И, по возможности, в совокупности по всей Европе. Мы должны иметь возможность планировать, какие промышленные мощности нам необходимо создать сейчас.

— Оружейный бизнес процветает, а члены вашей ассоциации не хотят идти на предпринимательские риски?

Это не совсем так. Многие компании уже пошли на риск с начала войны на Украине. Например, отрасль понимает, что боеприпасы нужны в больших количествах, и нарастила мощности для их производства. Но это возможно только в определённых экономически обоснованных пределах. Рынок оружия жёстко зарегулирован. Нам, по сути, запрещено производить что-либо без одобрения правительства. Мы не можем рассчитывать на бесконечные авансовые платежи. В конце концов, есть ещё и закон о государственных закупках.

"Мы вернулись к ситуации, когда на международном уровне действует право сильного," - Ханс Кристоф Ацподиен, главный исполнительный директор BDSV

— Критики утверждают, что масштабное перевооружение нецелесообразно. Европа и так тратит на оборону значительно больше, чем Россия.

С экономической точки зрения это обусловлено, помимо прочего, разницей в покупательной способности. Кроме того, в плане вооружений обороняющемуся всегда приходится тяжелее, чем потенциальному нападающему. Тем не менее, в Европе мы могли бы действовать ещё эффективнее, если бы теснее сотрудничали в области вооружений.

— В какой степени обороняющемуся приходится тяжелее нападающего?

Эффективное сдерживание и оборона подразумевают готовность во всех возможных областях и к любым неожиданностям. Всё наше гражданское общество также должно стать более устойчивым, и мы должны выполнять свои обязательства в рамках НАТО. Хотя Германия не является «прифронтовым государством», в случае конфликта мы, безусловно, примем на себя основную тяжесть снабжения и логистики и, следовательно, станем одной из основных целей нападения.

— Германия уже в 2024 году имела самые высокие военные расходы среди всех европейских стран НАТО. В мире она занимает четвертое место после США, Китая и России. Разве это не непропорционально?

В целом, всё, о чём мы здесь говорим, очевидно: в 2022 году европейский мирный порядок был нарушен. Мы снова оказались в ситуации, когда на международной арене торжествует право сильного. Если мы быстро не нарастим наш потенциал сдерживания, мы рискуем, что нападение на НАТО станет более вероятным. Поэтому сейчас мы должны быстро закупить военную технику, необходимую бундесверу для обеспечения сдерживания. И поскольку в период с 2010 по 2021 год мы сделали слишком мало для оснащения наших солдат, нам ещё многое предстоит наверстать.

— Но Германия переживает второй год подряд рецессию. Можем ли мы просто вложить беспрецедентные суммы в военные нужды?

Нам просто придётся это сделать, чтобы сохранить мир и свободу жизни. Наши собственные силы безопасности говорят нам об этом совершенно ясно. Ещё раз: до 2022 года мы тратили на оборону гораздо меньше средств. Поэтому специальный фонд в размере 100 миллиардов евро использовался почти исключительно для финансирования крупных проектов, отложенных в прошлом.

Компании, желающие помочь с выполнением заказов на вооружение, в настоящее время регистрируются по всем углам и закоулкам.

— Между тем, в анализе Мангеймского университета увеличение оборонных расходов рассматривается как «рискованная ставка с низкой макроэкономической доходностью». В нём утверждается, что более высокий спрос «в первую очередь приводит к росту цен».

Я считаю это утверждение довольно однобоким. Например, Кильский институт мировой экономики приходит к выводу, что увеличение оборонных расходов в Европе с 2 до 3,5% ВВП приведёт к росту до 1,5%. Теперь о ценах: более высокие цены могут быть обусловлены ростом цен на сырье, но не ростом прибыли поставщиков. В Германии закон о государственном ценообразовании также распространяется на контракты Бундесвера. Это чётко ограничивает рентабельность оборонной техники. Заказчик, то есть федеральное правительство, всегда обладает полной прозрачностью в отношении затрат и структуры всех расчётов, включая прибыль.

— В то время как расходы на оборону растут, контроль и бюрократия в оборонной промышленности ослабевают. Понимаете ли вы, что многим гражданам это кажется пустой тратой денег налогоплательщиков?

Я бы понял, если бы опасения были обоснованными. Но это не так. В будущем не будет никакого карт-бланша на бесконтрольное расходование бюджетных средств. Напротив, бюджетные чиновники Бундестага, а также Федеральное контрольное управление, контролируют, куда направляются оборонные расходы. Каждый проект стоимостью более 25 миллионов евро специально выносится на обсуждение в Комитеты по обороне и бюджету.

— Существуют опасения, что оборонная промышленность не справится с потоком заказов. Генеральный секретарь НАТО Рютте заявил, что эта проблема «не даёт ему спать по ночам». Обоснованны ли эти опасения?

Мы наблюдаем снижение загрузки мощностей и в других секторах Германии, например, в автомобильной промышленности. В настоящее время компании со всего мира стремятся помочь в выполнении оборонных заказов. Кстати, они делают это не только потому, что видят в этом хорошую возможность для бизнеса, но и потому, что хотят сделать что-то для нашей страны в сложившейся ситуации. Поэтому я уверен, что наша промышленность способна выполнять заказы в срок, даже в таких условиях.

— Могут ли промышленные компании просто перейти на производство оборонной продукции?

Насколько это сложно или легко в каждом конкретном случае, зависит от уровня развития компании и от того, насколько быстро ей необходимо увеличить мощности. Предстоят процессы адаптации, например, обучение квалифицированных рабочих или перестройка производственных мощностей. Кроме того, существуют ограничения на объёмы производства на линии, ранее использовавшейся для производства автозапчастей. Но мы говорим о высокоразвитых компаниях и квалифицированных рабочих. На ней можно сделать многое.

• Ханс Кристоф Ацподиен родился в 1955 году в Дюрене, Германия. С 2017 года он является главным исполнительным директором Федеральной ассоциации предприятий оборонной и оборонной промышленности Германии, соучредителем которой он является. Ранее он занимал различные должности в совете директоров Thyssenkrupp.