Виктор Васильевич, в конце прошлого века химическая индустрия нашей страны занимала лидирующие позиции в мире. Потом было резкое падение, но сейчас она практически начала возрождаться. Что нужно сделать, чтобы вернуть былые успехи?

Виктор Авдеев: По оценкам и.о. декана химического факультета Томского госуниверситета Алексея Сергеевича Князева, который наряду со многими экспертами участвует в подготовке стратегии развития химической отрасли до 2035 года, сегодня в мире производят около 120 тысяч химических соединений. В Советском Союзе производили до 35 тысяч - и тогда мы делили первое место с США. Сегодня и Китай, и Индия производят примерно по 80 тысяч. А мы - всего 3 тысячи. Чтобы обеспечить суверенитет страны в химической индустрии и обеспечить рост экономики, нужно производить еще как минимум 7 тысяч продуктов.

Это и есть цели национального проекта: независимость и импортозамещение, рост объемов и цепочек производства химических соединений по широкой номенклатуре.

Какой из 6 федеральных проектов, входящих в нацпроект, наиболее важен для достижения этой цели?

Виктор Авдеев: Все федеральные проекты важны и отражают системный подход в планировании задач. По федеральному проекту "Развитие производства химической продукции" нужно создать производства оргсинтеза, которые существовали прежде - как правило, при нефтеперерабатывающих заводах. Сегодня будем делать это на более высоком технологическом уровне. Большую работу в этом направлении уже проводит "Газпром нефть" как участник нацпроекта, опираясь на ранее созданный Институт нефтегазовых технологических инициатив.

Второй проект - "Импортозамещение критической биотехнологической продукции". Эта отрасль у нас была одной из самых передовых в мире. Наука тут и сейчас на должном уровне: например, наши химики создали технологию, позволяющую из метана, на экспорт которого сегодня есть серьезные ограничения, производить кормовые белки. И ее уже можно масштабировать.

Третий федеральный проект - "Развитие производства композитных материалов". В советский период в условиях глобальной аэрокосмической гонки мы в этой области были в первой тройке вместе с США и Японией, потом отстали. А за последние 10-15 лет благодаря новым проектам в авиации восстановили эту индустрию на мировом уровне с точки зрения технологии. Более того, здесь есть и экспортный потенциал. Но для развития производств высокотехнологичных композитов необходимо масштабировать в 5-7 раз производства их компонентов, прежде всего углеродного волокна. Мощности по углеволокну сегодня в стране развивает Росатом.

А чему посвящен федеральный проект "Развитие отрасли редких, редкоземельных металлов"?

Виктор Авдеев: Сейчас на слуху у всех литий - стремительно развивается электромобильность на основе литий-ионных аккумуляторов. 30 лет назад литий выпускал новосибирский завод, и он был лучшим в мире. Месторождения лития у нас есть, культура переработки тоже. Но в проекте задачи гораздо шире - по созданию соединений на основе редкоземельных металлов, широко используемых в магнитах, электронике, конструкционных сплавах. И тут есть на кого опереться в российской науке.

Но есть еще пятый федеральный проект, посвященный разработке важнейших наукоемких технологий - и это особенная зона ответственности университетов и академических институтов, быстро растущих малых и средних компаний. Наконец, шестой - подготовка и переподготовка кадров для отрасли - это также задача для университетов, в том числе через развитие инжиниринговых центров и опытно-промышленных полигонов.

Хватит ли у нашей науки сил и средств решить все эти задачи?

Виктор Авдеев: Принцип номер один в моей жизни: "Побеждают только верующие". Я верю в свое дело и в возможности науки. Иногда организовать синтез одного из тысяч веществ - уже научный подвиг. Приведу пример: мои коллеги профессора Борис Михайлович Булычов и Кирилл Николаевич Семененко получили госпремию СССР за то, что первыми в мире синтезировали гидрид алюминия. Хотя в классической химии считалось, что это просто невозможно. Но они верили в себя, посвятили цели много лет, провели множество экспериментов. И теперь он может быть использован как элемент твердого топлива для ракет и как уникальный источник водорода. Синтез подобного соединения - труднейшая задача, но если вы успешно синтезируете первые 5 продуктов, то попутно создадите инфраструктуру и подготовите кадры, которые позволят каждый следующий продукт делать уже на порядок быстрее и дешевле.

Государство ставит задачу войти в топ-10 в мире по объему исследований и разработок. Эти достижимая цель?

Виктор Авдеев: Вполне, но для этого нужно увеличить объем финансирования науки хотя бы вдвое. Конечно, нужно, чтобы и бизнес поддерживал научные исследования. В последние годы соотношение поддержки науки государством и бизнесом - два рубля к одному. Технологический бизнес должен вкладываться активнее, потому что разработки - это база и для его развития тоже. А еще нужно развернуть оценку результативности нашей науки от индекса Хирша, импакт-фактора, публикаций в научных журналах и прочих наукометрических показателей к реальной жизни, к решению задач национального проекта.

В каких химических соединениях и материалах сегодня наша экономика нуждается наиболее остро?

Виктор Авдеев: К примеру, чтобы наш аэрокосмический бизнес не зависел ни от кого и даже от импорта из дружественных стран, нужно значимо наращивать собственные мало-, средне- и крупнотоннажные производства химической продукции. Например, в рамках комплексной научно-технической программы "Новые композиционные материалы" коллеги из МГУ взялись синтезировать шесть компонентов для полимерных связующих и организовать их производство.

Еще один яркий пример - это, безусловно, материалы для химических источников тока, тех же литий-ионных батарей. Мы совместно с Физтехом, Сколтехом, Вятским госуниверситетом, Росатомом и целым рядом других компаний должны решить задачу создания производств за ближайшие несколько лет. Эта тема огромная и абсолютно актуальная, к тому же мы в числе мировых лидеров по запасам никеля, кобальта, но пока продаем их как сырье. Задача - повысить стоимость этих продуктов не как сырья, а как материалов для источников энергии. Это и есть развитие технологий и экономики. Поэтому западные санкции - это прекрасное принуждение к инновациям.

Нам надо масштабировать в стране производство композитов - в ведущих по экономике странах объемы их использования существенно выше. Для этого необходимо наладить производство волокон разного типа: углеродных, из сверхмолекулярного полиэтилена. Остро нужны карбид-кремниевые волокна, без которых нет двигателей для самолетов, лопаток турбин и еще сотен изделий.

Другой пример их нашей практики - теплопроводники. Они необходимы всюду, начиная от космоса и до каждой квартиры. Лучшим теплопроводником считается серебро, но это дорогой и тяжелый металл. А мы сейчас делаем углеродные материалы, которые могут эффективно и нагревать, и охлаждать окружающее пространство. Они легкие, гибкие, и это уже не килограммы, а тысячи тонн. Они позволят по-другому строить жилье, достигать значительной экономии энергии.

Наконец, многофункциональная керамика - карбидная, нитридная, оксидная. Здесь уже есть все, чтобы ставить задачи перед научно-производственными коллективами и шаг за шагом их решать. Фактически мы уже создаем ту самую инфраструктуру, в которой сможем синтезировать и шесть, и шестьдесят новых уникальных соединений. Большую инфраструктуру надо создавать на нефтеперерабатывающих заводах, а малотоннажную - в университетах либо в высокотехнологических компаниях.

Нуждается ли химическая наука в притоке молодых исследователей?

Виктор Авдеев: В СССР в науке работало около трех миллионов человек: не только ученые, но и лаборанты, техники, инженеры, токари, которые делали приборы и др. А сегодня, по статистике, в науке работает всего 650 тысяч человек. Но радует, что в последние годы это число перестало падать. Причем интересна тенденция: оно чуть-чуть падает в центре, но растет в регионах, как и должно, поскольку наша промышленность расположена именно там, вне мегаполисов, особенно химическая. Поэтому будем надеяться, что призыв президента услышан, и наука снова становится модной и востребованной.

А наука в регионах может тягаться с такими признанными научными центрами, как МГУ?

Виктор Авдеев: Приведу в пример проект по созданию модного сейчас термопластичного высокотемпературного полимера - полиэфирэфиркетона (ПЭЭК). Над ним многие в мире работают, но задача считалась одной из самых сложных. А химики Тульского госуниверситета вместе с Кабардино-Балкарским госуниверситетом при участии МГУ под руководством директора Центра прогрессивных материалов и аддитивных технологий КБГУ, профессора Светланы Юрьевны Хашировой ее решили и сейчас организуют промышленное производство ПЭЭК с одним из индустриальных партнеров.

Это один из прорывных проектов: из ПЭЭК можно штамповать множество деталей для космических и авиационных аппаратов, подшипники скольжения для валов кораблей, уникальные герметизирующие материалы для насосов, для нефтепереработки и т.д. В Томском госуниверситете, например, создали конверторы для разложения озона до кислорода - тоже решена важная практическая задача. Есть немало и других достижений в региональных университетах и научных центрах. Поэтому я абсолютно уверен, что при правильной кооперации науки и бизнеса мы сможем решить все поставленные задачи.