Джон Р. Брэдли — автор издания "Saudi Arabia Exposed". Недавно он написал книгу "После арабской весны: как исламисты "оседлали" ближневосточные революции", которая будет опубликована в декабре.

4 октября контролируемое государством агентство новостей Саудовской Аравии в Эр-Рияде выпустило краткий и резкий пресс-релиз, в котором признавалось, что на востоке страны в городе Катиф произошли столкновения между восставшими шиитами и саудовскими силами безопасности. Сообщалось, что "группа зачинщиков беспорядка, раздора и мятежа", собравшаяся в самом сердце нефтеносного региона королевства, была вооружена бутылками с зажигательной смесью. Во время проведения властями операции по их нейтрализации, 11 военных получили ранения. Правительство ясно дало понять, что оно будет реагировать на любые дальнейшие проявления несогласия, "по корысти или заблуждению, железным кулаком". А между тем, оно возложило вину за беспорядки на "некое иностранное государство", прозрачно намекая при этом на своего главного соперника — Иран.

Саудовская Аравия сыграла особую роль во всех событиях "арабской весны". "Кнутом и пряником" Эр-Рияд неустанно работает над тем, чтобы установить свое влияние на политику всего ближневосточного региона. В действительности, если и был момент "арабской весны", который прозвучал похоронным звоном для повсеместного и быстрого перехода представительной власти на всем Ближнем Востоке, он произошел в последний день февраля, когда танки Саудовской Аравии пересекли границу, чтобы помочь подавить массовое восстание, которое угрожало власти в соседнем Бахрейне. Вторжение преследовало непосредственную стратегическую цель. Демонстрация силы обеспечила дружественной Эр-Рияду суннитской монархии в Манаме поддержку, необходимую ей, чтобы сохранить контроль над своим населением (шиитским большинством), что, в свою очередь, позволило сохранить ей власть.

Вряд ли это было единственное преимущество, которое получил король Абдалла ибн-Абдулазиз Аль-Сауд. Агрессия подавила импульс восстания в нефтеносной восточной провинции Саудовской Аравии вновь восставшего шиитского меньшинства, которое получало поддержку из Бахрейна. Колонна танков также послужила символическим "предупредительным выстрелом" в сторону Ирана. Этот наглый шаг был четким сигналом из Эр-Рияда каждому государству на Ближнем Востоке, что он пойдет на все, от мягкой дипломатии до широкомасштабного военного вмешательства, в своей решимости подавить охватившие регион революции.

Как только началась "арабская весна", Эр-Рияд непосредственно вмешался в национальные конфликты. Так, в январе королевство предложил убежище свергнутому тунисскому лидеру Зин-эль-Абедину Бен Али. Не желая, чтобы народный самосуд стал нормой для арабских диктаторов, Эр-Рияд упорно отказывается выдать Бен-Али, чтобы тот предстал перед судом (он находится в Эр-Рияде по сей день). Более того, заявления Бен-Али, переданные им через своего адвоката, настойчиво призывают тунисцев продолжать путь "модернизации". Из-за боязни вызвать недовольство своих покровителей он не может свободно выразить то, что не может не ужасать его как светского человека — драматическое появление движения "Эннахда" (Пробуждение) — основной исламистской партии на тунисской политической сцене. Стремительный взлет "Эннахда" выражает широко распространенное мнение, что это движение финансируются, по крайней мере, частично, Саудовской Аравией и странами Персидского залива.

Исламистские силы всего региона работают при содействии Эр-Рияда. Как и с падением режима бывшего президента Египта Хосни Мубарака, Саудовская Аравия приобрела новое влияние на "Братьев-мусульман" и на их еще более жесткое крыло "Союз салафитов", которые, как сообщается, получают средства из Саудовской Аравии. "Братья-мусульмане" вышли из подполья и проявили себя после свержения Мубарака. Они выводят сотни тысяч жителей на митинги. Они, похоже, намерены участвовать в предстоящих выборах. И наконец, говорят, что "Братья-мусульмане" нашли убежище в Саудовской Аравии в течении десятилетий преследований со стороны бывшего президента Египта Гамаля Абдель Нассера. На сегодняшний день партия является хорошим партнером Эр-Рияда, так как не допускает даже малейшей критики в адрес того, что более радикальное исламистское окружение объявляет как предательские связи королевской семьи Саудовской Аравии с Западом. Если раньше Саудовская Аравия всеми силами до последнего поддерживала Мубарака, то в постреволюционном Египте королевство уже сейчас имеет тесные связи с новыми политическими игроками в стране.

Все это выглядит весьма похоже на ситуацию в Йемене. Когда президент Али Абдалла Салех был ранен в июне в результате подрыва его дворца, он бежал (куда же еще?) в Саудовскую Аравию. Когда Салех вернулся в свою страну в прошлом месяце, он оказался обязан Эр-Рияду гораздо больше, чем когда-либо. По существу, саудовские врачи спасли ему жизнь, а в регионе, живущем по племенным законам, такие персональные долги забывать не принято. Но сама персона Салеха, возможно, не имеет большого значения. В столице Сане протестующие вытеснены с главной площади, которую они занимали. Она была захвачена активистами "Ислаха" (Исламистская конгрегация за реформы) - основной исламистской партией страны. "Ислах" была основана ведущими членами мощной, поддерживаемой Саудовской Аравией племенной федерацией хашидов, чье решение восстать против Салеха стало ключевым моментом в восстании. Но какая бы из сторон ни вышла победителем в упорной борьбе за власть, продолжающейся до сих пор — Салех или Хашиды — Саудовская Аравии готова к любому развитию событий.

Оценивая будущее Ближнего Востока, ясно, что самые значительные изменения могут произойти в Сирии. В этом есть большая доля иронии, что король Абдалла осудил Сирию за жестокое подавление Дамаском народных выступлений в начале августа. Конечно, Эр-Рияд не является образцом для подражания в соблюдении прав человека, если не сказать больше. Более того, объявление королем Абдаллой об отзыве посла Саудовской Аравии в Дамаске было скорее не протестом против ужасной жестокости сирийского режима (если оно вообще имело к этому отношение), а еще одним аспектом в постоянно предпринимаемых усилиях Эр-Рияда ослабить Иран в попытке возглавить протестные движения в регионе. Одновременное решение со стороны других членов Совета по сотрудничеству стран Персидского залива — Кувейта и Бахрейна — тоже отозвать своих послов, последовавшее после коммюнике Лиги арабских государств, выразившее предсказуемо приглушенные опасения по поводу продолжающихся столкновений в Дамаске, указывают на способность королевства подобрать себе союзников и заставить их танцевать под дудку "властителя региона".

Если сирийский режим падет (что вряд ли так уж неизбежно, но представляется все более и более возможным по мере того, как мирные демонстрации уступают место вооруженному восстанию), то это будет означать конец не только жестокой диктатуры, но и единственного из якобы светских арабских государств, кроме Туниса — еще одно "приобретение" Эр-Рияда. Однако, в свете усиления позиции Саудовской Аравии, настоящий вопрос — что предусмотрел Эр-Рияд в Сирии на случай, если режим будет свергнут. Очевидно, что Эр-Рияд надеется на то, что в Сирии после Асада появится новое суннитское антииранское правительство. Это выглядит нереальным как надежда на чудо, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, так как Сирия скорее предпочтет погрузиться в кровавую гражданскую войну, чем стать свидетелем плавного перехода к новой власти. Однако Эр-Рияд делает ставку на "Братьев-мусульман" и их союзников и в конечном итоге выигрывает. Скорее всего, это так и случится, поскольку сирийцы в большинстве своем являются суннитами, а "Братья-мусульмане" — основная и наиболее организованная группа, которая вероятнее всего заполнит образовавшийся вакуум власти в долгосрочной перспективе.

Если бы у арабской весны имелась хоть какая-то надежда привести к большей свободе и демократии, то пришлось бы оспаривать влияние, с самого начала оказываемое на нее Саудовской Аравией — союзником Вашингтона и сильнейшим государством этого региона и, одновременно, самым антидемократическим и репрессивным режимом. Это действительно трудная задача. Трагическая же ирония заключается в том, что в результате восстаний произошло прямо противоположное.