Томас Эдвард Лоуренс, которого сыграл в знаменитой кинобиографии недавно ушедший из жизни Питер О’Тул, был одним из творцов начавшегося почти столетие назад арабского восстания против Османской Империи. Его память и поступки по-прежнему живы в арабском мире. 

После вышедшего на экраны в 1962 году фильма "Лоуренс Аравийский" Питер О’Тул (как и египетский актер Омар Шариф) стал живой легендой кинематографа. Он отличился великолепной игрой, а также исполненной им сложной и интригующей ролью.  

Но кем же был на самом деле этот мифический персонаж, который известен нам как Лоуренс Аравийский? Как они изменил (если изменил) арабский мир? И как его поступки и их обстоятельства до сих пор продолжают оказывать воздействие на регион? Для того, чтобы лучше разобраться со всеми этими вопросами, давайте начнем с самого начала, с его первых достижений как лучшего агента британских спецслужб на Ближнем Востоке. 

Томас Эдвард Лоуренс был сыном ирландского аристократа и незаконнорожденной сироты, которая работала гувернанткой у его отца. В декабре 1910 года он получил пост археолога в Бейруте, а затем обосновался неподалеку от Алеппо, который стал одним из очагов нынешнего восстания против Башара Асада. 

Его восхищение арабским миром росло по мере того, как ему поручали все новые и разнообразные задачи. Из Леванта он перебрался в Египет, а затем много ездил по всему Аравийскому полуострову. Он носил традиционную для этих мест одежду, изучал культуры, языки и диалекты. Далее, в 1914 году под прикрытием археологических раскопок на Синае он провел разведоперацию для британской армии.  

Ему нужно было остановить начатое немцами и турками строительство железной дороги из Берлина в Багдад. Траектория этого пути шла в обход находившихся под контролем Великобритании и Франции Египта и Суэцкого канала, что было угрозой для их гегемонии в этом стратегически важном регионе. Он поднял мятеж среди работавших на строительстве рабочих и обратил немцев и турок в бегство. Этот триумф стал первой из многих побед Лоуренса. 

Первая мировая война и арабское восстание

Во время Первой мировой войны Лоуренса отправили в Каир, где он работал на британскую военную разведку. Прекрасное знание региона позволило ему стать идеальным связным между британцами и арабскими силами. В октябре 1916 года его отправили в пустыню для составления отчета об арабских националистических движениях. 

Его миссия завершилась личным участием в восстании против Османской Империи. Он убедил свою страну в обоснованности такой инициативы и опирался в работе на арабский национализм и проект формирования великой, независимой и современной нации, которая включала бы в себя Хиджаз (область на западе современной Саудовской Аравии), Иорданию, Ирак и Сирию. Его цель была в том, чтобы все арабоязычные регионы оказались под властью династии Хашимитов, а не османов.   

"Я хотел построить новую нацию, восстановить былое влияние, дать 20 миллионам семитов опоры, на которых они могли возвести вдохновленный их национальными идеями дворец". 

С октября 1916 по октябрь 1918 года он участвовал в боевых действиях вместе с сыном шерифа Мекки Фейсалом ибн Хусейном (оба они стали большими друзьями). Хашимитские войска взяли Мекку и Джидду, не смогли захватить Медину, но устроили саботаж на железной дороге в Хиджазе, обездвижив тем самым османские войска, которым нужно было защитить и отремонтировать пути. 

В 1917 году Лоуренс провел военную операцию в стратегическом порту Акаба (Иордания), который ему удалось захватить с отрядом в 2 тысячи человек. В конце 1917 года он занял Иерусалим, а в октябре 1918 года они с Фейсалом взяли под контроль Дамаск, конечную цель всей кампании.  

Как бы то ни было, его личные убеждения и поддержка стремления арабских народов к независимости не помешали ему бороться за геополитические интересы его страны. Дело в том, что восстание арабов против Османской Империи, которая была союзницей Германии в Первой мировой войне, облегчило англичанам задачу. 

Крах мечты об арабской нации 

Лоуренс разрывался на части между сочувствием к арабским народам и циничными интересами его родной страны. Во время марша на Акабу ему стало известно о подписанном в мае 1916 года тайном соглашении Сайкса-Пико, которое поделило Ближний Восток на зоны влияния Франции и Великобритании и, следовательно, противоречило данным арабам обещаниям. 

Позднее он написал в своих мемуарах "Семь столпов мудрости" следующие сроки: 

"Мне ничего не было известно ни об обязательствах Макмагона, ни о договоре Сайкса-Пико, которые были сформулированы предусмотренными для военного времени отделами Форин офиса.

Я отдавал себе отчет в том, что если мы выиграем войну, то принятые перед арабами обязательства превратятся в простую бумагу. Будь я порядочным советником, я распустил бы своих людей по домам, не позволив им рисковать своими жизнями ради такого блефа. Но арабская воодушевленность была главным инструментом нашей победы в Восточной войне. Поэтому я заверил арабов, что Англия будет следовать духу и букве своих обязательств. Уверенные в этом, они совершали свои подвиги, что же касается меня, то я, разумеется, вместо того чтобы гордиться нашим общим делом, постоянно испытывал горький стыд". 

После взятия Дамаска Лоуренс решил вернуться в Великобританию. Хотя его мечта об освобождении арабов от османского ига осуществилась, из-за соглашения Сайкса-Пико он был вынужден покинуть Восток с камнем на сердце: он чувствовал, что его предали, и что он сам предал арабов. 

Как бы то ни было, он принял участие в Парижской мирной конференции 1919 года, предприняв последнюю попытку претворить в жизнь мечту Фейсала и миллионов арабов. Но колониальные амбиции Франции и Великобритании оказались сильнее всех других соображений. Сирия и Ливан оказались под французским мандатом, тогда как Палестина, западный берег реки Иордан и Ирак отошли англичанам. 

Все стало окончательно ясно в июле 1919 года, когда французские войска согнали Фейсала с сирийского трона. Кроме того, британское правительство в Междуречье повлекло за собой множество самых разных проблем: Лоуренс отправил на этот счет целый ряд критических писем в редакцию The Times и других газет с мая по октябрь 1920 года. 

Как бы то ни было, заведующий кафедрой современной истории Коллеж де Франс и автор книги "Лоуренс в Аравии" (Lawrence en Arabie) Анри Лоран (Henry Laurens) считает, что ситуация в те времена была гораздо сложнее, чем утверждается в исторических работах, которые рассматривают возможность формирования арабского государства в положительном свете:  

"Лоуренс Аравийский, бесспорно, внес огромный в клад в арабскую независимость и стал одним из главных пропагандистов этого региона. (…) Тем не менее, он в первую очередь был слугой Британской Империи и даже написал статью о новом империализме. В ней он отстаивает идею о расширении английского империализма, пусть оно, по его мнению, и должно осуществляться с опорой на большее равенство. Кроме того, как и многие его (даже самые либеральные) современники, он полагал, что у арабов нет необходимых институтов, а также человеческих и технических ресурсов для формирования государств, и что обойтись без переходного периода иностранных мандатов будет невозможно". 

Лоуренс Аравийский и Бин Ладен — причина и следствие? 

Неудача планов Фейсала и Лоуренса Аравийского дает о себе знать и по сей день. Некоторые арабские теоретики и националисты считают, что нынешний раскол в арабском мире является следствием раздела земель по соглашению Сайкса-Пико и конференции в Сан-Ремо 1920 года. 

Наиболее ярые противники Запада утверждают, что этот политический раздел в конце Первой мировой войны обеспечил западным державам господство и защиту их интересов в течение целого века. Кроме того, "предательство" арабов британцами и их союзниками совпало с декларацией Бальфура 1917 года (обещание о создании национального еврейского государства в Палестине).

29 лет спустя было сформировано государство Израиль, которое более полувека пользуется неизменной поддержкой Запада. По мнению ряда наблюдателей, все эти факторы не лучшим образом сказались на образе западного мира в сознании арабских народов, вызвали напряженность в двухсторонних отношениях и косвенно привели к появлению исламского терроризма. 

Некоторые придерживаются иной точки зрения. Как отмечает Анри Лоран, "настоящая проблема в регионе заключалась в отсутствии демократии и консультационных механизмов, которые бы позволили народам самим решить их судьбу и судьбу политического союза". Кроме того, "разногласия между арабами существовали еще во времена их восстания против османов и формирования зон влияния Франции и Англии. (…) Когда Фейсал прибыл в Дамаск, местные жители не испытывали радости по поводу того, что ими должны были править южные арабы и иракские офицеры. (…) Что касается конференции в Сан Ремо, по итогам которой регион поделили на зоны влияния иностранных держав, они сошли на нет после провозглашения независимости арабских государств в 1940-х годах. (…) Эти мандаты были призваны помочь арабам, у которых до того момента не было государственных структур, прийти к самоуправлению. (…) За последовавшие 70 лет арабские лидеры вполне могли бы упразднить все эти границы, если бы они на самом деле были искусственными".  

Такая точка зрения перекликается с мнением других историков и экономистов, которые утверждают, что появление исламского терроризма в первую очередь объясняется социально-экономическими причинами, и в частности бедностью и общественным неравенством. Эти тенденции особенно обострились при правлении арабских диктаторов, которые поставили собственную жажду власти и наживы выше общего блага. 

Кроме того, Лоренс Аравийский представляет интерес с точки зрения военной истории, потому что "его теории повстанческой войны были опубликованы раньше работ Мао Цзэдуна и Че Гевары. Военные специалисты ознакомились с ними наряду с другими источниками во время вступления американских войск в Ирак" в 2003 году, отмечает Анри Лоран.  

В любом случае, Лоуренс Аравийский оставил глубочайший след в истории арабского мира ХХ века, тогда как его поступки и проект создания арабского союза привлекают к себе внимание по сей день. Особенно после недавних восстаний под названием "арабская весна".

Оригинал публикации: Si on avait écouté Lawrence d’Arabie, Ben Laden aurait-il existé?