Обратиться к деликатной теме грузинских пленных, а заодно потерь и захваченных трофеев нас вынудил президент Саакашвили. Живописав злодеяния российских военных, он сам заставил нас приобщить к своим пассажам некоторые заметки с места событий. Ну что же, пусть себя считает униженным тот, кто этого заслуживает…

  Всего в «классическом» плену побывало около 30 грузинских военнослужащих, в абсолютном большинстве рядовых, даже не сержантов. Сразу вопрос: что значит в «классическом»? Это значит, что они были задержаны с оружием в руках российскими регулярными войсками (а не югоосетинскими формированиями) с соблюдением соответствующих процедур. Впрочем, Южная Осетия слишком мала, чтобы скрыть что-то вопиющее. И хотя действия агрессоров не располагали к политесу в отношении всех грузин, общая формула «разоружать и отпускать» распространялась на всех, кто им противостоял. Почему среди пленных практически не было командиров?.. Ведь по опыту недавних чеченских кампаний именно командиры оказывались в плену едва ли не чаще рядовых. Потому что российские офицеры нередко прикрывали отход своих подчиненных, обрекая себя как минимум на плотный контакт с противником, а порой и на окружение. Под Цхинвалом было иначе. Когда над боевыми порядками грузин перестали летать американские вертолеты, а это случилось уже к концу второго дня войны, грузинские командиры убыли на совещание в тыл, да так в большинстве и не вернулись — доставали быстроходный транспорт для собственной эвакуации в сторону Тбилиси. Возможно, командиры бросили солдат по приказу. Некому было, как выяснилось, крепить оборону столицы. В военной истории таких примеров немного.

  Теперь по поводу американских вертолетов. Их, скорее всего, пилотировали грузинские летчики. Но примечательно другое: значительная часть рядового состава не сомневалась, что главные союзники прикрывают их не только политически и не только с воздуха. Приблизительно четверть пленных грузин были убеждены в том, что Грузия уже вступила в НАТО и союзники (почему-то турецкая морская пехота!) уже заняли Рокский туннель. Поэтому грузинским сухопутчикам остается лишь покончить с цхинвальским узлом сопротивления и выдвинуться навстречу «туркам».

  Той же логике соответствовала изначальная убежденность ряда пленных в том, что российская армия в Южную Осетию не придет, потому что она завязла в Чечне. Тем неожиданнее для них стало появление в Южной Осетии батальона «Восток». Поскольку в 13-тысячной грузинской группировке, нацеленной на Цхинвал, процент выходцев из Абхазии был выше, чем по всей грузинской армии, остаточная память о действиях других чеченцев, но в Абхазии в 1992—1993 годах сыграла дополнительную деморализующую роль. Впрочем, фактов боестолкновений грузин и чеченцев в августе 2008 года никто из пленных не привел. Определенную часть 1-й пехотной бригады, выступившей на Цхинвал, составили резервисты из Гори и окрестностей. Скорее всего, именно они, а не действовавшие в первом эшелоне профессионалы понесли основные потери. Хотя суммарное количество погибших — не менее 2 тыс. человек — еще требует уточнения. После выдачи грузинской стороне тел погибших значительное их число почему-то было вывезено в сторону Тбилиси. Весьма вероятно, что на этом дело не закончится.

  Наилучшую, хотя и относительную боеспособность показали грузинские спецназовцы. Таковых в районе Цхинвала находилось более 120 человек. К третьему дню войны их уничтожили вместе с артиллеристами. В плен спецназовцев не брали, а мертвые сраму не имут… Заметим, что понятия «Южная Осетия», как и «осетин», для значительного числа плененных оказались неизвестными. Все они воевали, как им объяснили, против «бандитов и контрабандистов», из-за которых — цитируем: «Грузия не может продавать вино и вынуждена повышать цены на сигареты». Примечательно весьма неожиданное от грузин крайне слабое знание русского языка на фоне полного непонимания, в каком качестве и перед кем они находятся: немногие пленные отчетливо объяснили, являются ли они резервистами или «регулярными» военнослужащими. О каком-либо грузинском шовинизме говорить не приходится. Большинство вели себя, как нашкодившие юнцы перед участковым: плакали и обещали, что больше не будут.

  Едва ли не половина пленных, чуть отдышавшись, предлагала подобие торга: расскажу все, что хотите, но запишите, что молчал как рыба. Некоторые предлагали выкуп, если «позвоните по этому телефону». Все стопроцентно заверяли, что лично ни в кого не стреляли и вообще — любят Россию. Не только имена командиров выше ротного уровня, но и фамилии министра обороны и даже президента страны называли неуверенно. Один из пленных таковым считал Буша. На вопрос, вполне ли он в этом уверен, молодой грузин осенил себя крестным знамением: вот те, мол, истинный крест. На попытку одурачить спрашивавших это похоже не было. Тем более что по суммированным показаниям многое совпадало в деталях. Да и вели допросы этнические грузины. Возможно, в подтверждение общей с пленителями веры военнопленные часто и истово молились. Складывалось впечатление, что массовой сдачей в плен грузинские власти пытались создать нам дополнительные гуманитарные проблемы, как минимум — создать условия для последующих пропагандистских акций. 

  Характерную ситуацию пленения проиллюстрируем эпизодами, когда в плен не брали. 11 августа наша разведывательная группа (около 10 человек) организовала засаду на выезде из Гори в сторону Тбилиси. При поиске объекта захвата пришлось остановить колонну — 5—6 автобусов и несколько грузовиков под тентами. Колонна безропотно встала. Из автобусов довольно бодро вышли около 300 грузинских солдат… все — со стрелковым оружием. Командиру разведгруппы было от чего присвистнуть. Вместо этого он для начала построил сбегавшее грузинское воинство. После чего распорядился последний грузовик загрузить изъятыми винтовками-автоматами. После выполнения приказа колонна продолжила путь на Тбилиси, а грузовик — обратно. Приблизительно в то же время к причалу в Поти, занятому российскими военными, подошла колонна из нескольких грузинских «хаммеров». Вышедший из первой машины офицер предъявил документы на получение военного груза и заодно по-русски переспросил, не знают ли наши моряки, где будет швартоваться турецкое (опять!) судно. Грузополучателей вытащили из машин и послали… догадайтесь куда. Некоторые, правда, просили оставить при них и «хаммеры», потому как они не грузинские, а американские. Так вот, эти «хаммеры» с нашими водителями отправились на пункт сбора трофеев. Своим ходом и без охраны. Многочасовая поездка прошла без происшествий. Наши начальники иронизировали, что лучше было бы препроводить трофеи через Тбилиси в Цхинвал. Там бы их встретили радостнее, чем Валерия Гергиева.

  Тему трофеев заострил недавний пожар на украинских военных складах в Харьковской области. Для ясности повторим. В период с 8 по 12 августа российской стороной уничтожено около 50 и захвачено до 150 единиц боевой техники грузинской армии, в том числе 65 танков из начальных 230—240. Выведена из строя боевая авиация и основная часть систем ПВО, а также кораблей вооруженных сил Грузии. Подобрано в исправном состоянии свыше 4000 единиц легкого стрелкового оружия. Впрочем, не об этом сейчас речь. Захваченные формуляры боевых машин свидетельствуют о том, что значительная часть иностранного вооружения поставлена сюда в обход действующей международно-нормативной базы. Так, спешная, фактически приуроченная к августу 2008 года модернизация Украиной танкового парка Грузии «закамуфлирована» под «ремонтно-восстановительные работы», «поставки запчастей и учебно-тренировочного оборудования» и т.д. Налицо факты документальной «пересортицы» наступательных вооружений в оборонительные. Объем и номенклатуру боеприпасов, оказавшихся в грузинских арсеналах, характеризует неформальный вывод российского эксперта: «Наверное, весь бывший Варшавский договор с Украиной в придачу «слил» сюда все, что у них дома грозило взорваться». Взрывная реакция ожидается и со стороны военно-экспортного ведомства ФРГ. Оно получило доказательства использования грузинской стороной 230 спецназовских винтовок G36, не подлежащих экспорту в зоны вооруженных конфликтов. В распоряжении российских экспертов оказалась тикающая бомба коррупционного скандала международного масштаба. Мог ли при этом уцелеть склад боеприпасов на станции Лозовая? Впрочем, в сегодняшней политологической повестке уже совсем другие сюжеты.