Все это - да еще в такой короткий срок - действительно создает впечатление хаоса. Впрочем, некоторая ясность наступит, если принять во внимание два обстоятельства. Во-первых, мы присутствуем при окончательном демонтаже отношений Москвы и Вашингтона в том виде, как они существовали на протяжении длительного времени - нескольких десятилетий. Во-вторых, большинство действий международных игроков диктуются сложным внутренним состоянием их государств и обществ, ответ на эти вызовы является для всех первоочередной задачей. А внешняя политика осуществляется либо по остаточному принципу, либо, если речь идет о крупных державах, которые не могут самоустраниться с арены, находится под большим воздействием внутренних задач, является инструментом их решения.

Начнем с первого. С конца сороковых годов прошлого века Москва и Вашингтон были друг для друга, без сомнения, главными собеседниками. Беседа носила конфронтационный характер, но составляла стержень мировой политики. Ее центральность определялась военно-политическими возможностями сторон и паритетом этих возможностей. За годы "холодной войны" была выработана система стабилизации и рационализации противостояния, работавшая достаточно эффективно. С начала девяностых годов паритет исчез по большинству параметров, за исключением ядерной мощи. Но ее хватало для того, чтобы поддерживать основные элементы прежних отношений. И сущностные, и ритуальные.

К достижениям конца ХХ - начала XXI века можно отнести резкое повышение уровня взаимной открытости и активизацию политических и гуманитарных контактов, которая, однако, не привела к изменению природы отношений. Они оставались конкурентными с поправкой на резко изменившееся соотношений сил и возможностей. А с нарастанием противоречий открытость из достоинства быстро начала превращаться в недостаток.

Не будем здесь вдаваться в анализ, что пошло не так и могло ли вообще пойти иначе.

Сегодня Россия и США воспринимают друг друга не как значимых партнеров, пусть и по конфронтационному взаимодействию, а как крайне неприятную помеху в реализации собственных стратегий. Во время прошлой "холодной войны" между Советским Союзом и Соединенными Штатами присутствовало своеобразное взаимное уважение, признание идейно-политической легитимности друг друга. Сейчас этого нет. Обе стороны видят противоположную как движущуюся по пути упадка. И не имеющую ни морального, ни политического права вести себя так, как она это делает. Так что идти на серьезное обсуждение взаимных интересов даже в узкой сфере нецелесообразно.

Второй фактор - динамика внутренних изменений. Степень неуверенности в себе и своем будущем повсеместно очень высока. Это вполне понятно с учетом хаотического развития всей мировой системы. Выверенный и понятный курс развития отсутствует везде, политика ситуативна и импульсивна. Следовательно, нервозна. Мир намного более взаимосвязан, чем в годы прежней "холодной войны", поэтому нервозность быстро передается всем. В результате поведение каждого диктуется очень узким пониманием самосохранения. Не в общем контексте, как в период страха, что "холодная война" перерастет в горячую, а в плане поддержания способности к самоконтролю и стабильности внутри. Неуверенность заставляет ставить внешнеполитические действия в зависимость от внутренних, общая цель - как-то рассеять эту неуверенность. Внешняя реакция в учет не принимается.

На ситуации между Вашингтоном и Москвой все это сказывается непосредственным образом. Они превращаются в набор шагов, интерпретация которых гуляет в широком диапазоне. Выступление Джозефа Байдена по России в прошлый четверг американские толкователи представляют как акт конструктивный. Байден, объясняют они, не мог оставить незаконченными дела предшествующего периода, он должен был закрыть гештальт и наказать Россию за то, что она делала до последнего времени. Теперь же, когда это случилось, он предлагает начать с новой страницы. Впрочем, одновременно выпускает указ, согласно которому процедура дальнейшего введения санкций существенно упрощается, чтобы времени не терять и сил не тратить. Что, естественно, воспринимается в Москве как сигнал: на новой странице написано будет то же самое, только еще более убористо и густо. Как бы то ни было, ответные меры России в США называют эскалацией: это не ответ, а новый раунд.

Фактическое указание на то, что американский посол является нежелательным лицом, даже облеченное в форму рекомендации самому уехать проконсультироваться, конечно, выражение решительного неудовольствия. Дальнейшее ограничение возможностей работы дипломатов - и количественное, и качественное - тоже отражает состояние дел, вполне соответствующее ситуации "холодной войны". Если политические связи свелись к нулю, а экономические никогда и не были особенно прочными, чем заниматься такому большому числу людей в посольствах? Тем более что их попытки выполнять миссию представителей своего государства для людей (обществ) страны пребывания вызывают теперь крайне острые подозрения, как стремление на что-то неправомерно повлиять (это совершенно одинаково и в Америке для наших дипломатов, и в России для американских). Так что дипломатические меры - слепок с политической атмосферы.

В этом контексте странно выглядят журналистские и экспертные гадания насчет того, состоится ли все-таки предложенный Байденом саммит. Такое впечатление, что для многих саммит - какая-то магия, демиурги встретились - и случилось чудо. Даже в более упорядоченные времена встреча в верхах требовала большой подготовки и проводилась тогда, когда она могла дать какой-то конкретный результат. Между Россией и США сейчас практически не осталось никакой повестки, кроме того, что называют красивым словом "деконфликтинг" (Сирия, Украина) и чем должны заниматься военные. Они и занимаются. Даже палочка-выручалочка в виде стратегической стабильности зависла в воздухе - прежняя модель ушла, а чтобы появилась новая, нужна очень серьезная работа интеллектуального характера, то есть совместная выработка новой схемы, которая учитывала бы все новые международные и технологические обстоятельства. А чтобы эту работу вести, нужен энтузиазм и хотя бы базовое доверие. Ни того, ни другого не наблюдается. А саммиты, на котором смотрят в глаза собеседнику, чтобы разглядеть тайные помыслы, мы уже наблюдали. Из этого никогда ничего толкового не выходит. Тем более что нынешним президентам России и США знакомиться не нужно - они давно знают друг друга.

Концептуальную рамку отношений до сих пор задавали Соединенные Штаты, она выражается в формуле того же Байдена "идти и жевать жвачку одновременно". То есть работа с русскими над тем, что нужно США, а в других сферах - сдерживание либо игнорирование. Вашингтон исходит из того, что для любой страны ценность взаимодействия с Америкой превосходит все остальное. Поэтому какие бы условия и ограничения ни накладывала на контрагента американская сторона, он продолжит работать с ними там, где Соединенные Штаты предложат это делать. То есть Америка как "незаменимая держава" в формулировке Мадлен Олбрайт 90-х годов. В целом так и было до сих пор. Теперь перед Россией стоит принципиальный вопрос - принимать ли далее такой формат "избирательного взаимодействия" (а он, естественно, не Байденом изобретен, действует практически весь постсоветский период) либо от него отказаться. Текущее состояние отношений свидетельствует о том, что такой путь в нашем случае является тупиковым.

Помимо соображений престижа и самоуважения есть и еще одно обстоятельство. На протяжении длительного времени заявка Соединенных Штатов на такой тип отношений могла быть оправдана тем, что США действительно оказывали определяющее воздействие на всю международную систему. Сейчас американское лидерство - и политическое, и, главное, морально-этическое - переживает кризис, экономические успехи Китая производят более сильное впечатление, чем американские. Понятно, что Вашингтон имеет существенную фору в технологической сфере и фактически монополию в финансовой. Однако использование американцами этих преимуществ все больше имеет характер сдерживания и наказания конкурентов, и не только геополитических, но и коммерческих. Поэтому на репутацию влияет, скорее, негативно, стимулируя поиск способов обойти американские препоны.

Российско-американские отношения пребывают в глубоком кризисе, причины которого можно искать в конкретных действиях визави. Но истоки проблем не в этом. Прежняя модель отношений была порождением "холодной войны", в затухающем режиме они сохра­нялись три десятилетия по ее окончании. Реанимация духа "холодной войны" сегодня не означает возвращения ее "буквы". Мир совсем другой, и структура отношений несравнима с тогдашней, хотя содержит некоторые элементы прошлого. Попытки воссоздать прежнюю схему "свободный мир" против "агрессивных тираний", которые сейчас предпринимает администрация Байдена, обречены на провал, потому что в прежнем кристаллизованном виде нет ни того, ни другого. В некоторой степени Вашингтону стоит помочь - ответом на напор должна стать более тесная и продуманная кооперация России и Китая.

Тем более что в КНР ошарашены тональностью, которой Байден со товарищи решили начать свою главу отношений с Пекином. Снижение рисков ненужных столкновений и кропотливая работа над собственной устойчивостью к любым формам давления - главное направление российско-американских отношений на предстоящий период. А совместную работу стоит ограничить кругом совсем конкретных и практических ­вопросов, если таковые будут возникать. В какой-то момент появится запрос на новый тип отношений, но тогда о них и надо будет начинать говорить. Не раньше.

Как использовать санкции США на пользу российской экономике

Российский финансовый рынок быстро восстановился после объявленных США санкций. Россия также не будет отказываться и от выхода на внешний рынок заимствований. Но любые финансовые войны приносят и дополнительные риски, которые неизбежно вредят инвестициям, подчеркивают аналитики. Впрочем, эти же войны могут стать поводом и подумать о внутренних ис­точниках экономического ­роста.

Россия в 2021 году не откажется от предыдущих планов по заимствованиям на внешнем рынке, рассказывал министр финансов Антон Силуанов в эфире телеканала "Россия 24". По его словам, это будут недолларовые заимство­вания, а заимствования в евро, как в прошлом году. Россия привлекает внешние заимствования через суверенные еврооблигации (евробонды). Летом 2019 года США запретили американских инвесторам по­купать такие бумаги. Это фактически отрезало возможность для размещения евробондов в долларах США, поэтому внешние заимствования в 2020году производились в евро (это были два транша общим объемом 2 млрд евро при спросе покупателей в 2,8 млрд).

Но основной негатив зарубежных санкций все равно заключается в том, чтобы "отрубить" Россию от глобальных рынков капитала, подчеркивает заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН Яков Миркин.

"Мы давно уже, вместо того чтобы привлекать иностранные деньги в инвестиции, для ускорения своего роста, стали глобальным нетто-экспортером капитала, гасим старые долги, новых внешних инвестиций привлекаем все меньше. Для инвесторов стали выше "риски на Россию". Нерезиденты будут уходить и из других частей российского финансового рынка - их там много", - перечисляет Миркин.

По его словам, уход иностранцев с рынка - это всегда конвертация рублей в валюту. "Больше спроса на доллары и евро - меньше на рубль, ниже курс рубля. "Антисанкции" - а они непременно будут - это всегда новые ограничения для нас, "чрезвычайка" на финансовом рынке, то, что вне нормы", - считает эксперт.

Позитивная же сторона санкций в том, что можно еще раз задуматься о том, за счет каких внутренних источников расти экономике, если внешние - "отрубают", говорит Миркин. "У нас сверхпозитивный торговый баланс, валюта исправно поступает внутрь России, правда, избыточны резервы. Может быть, история с санкциями подтолкнет власти к тому, чтобы создать как можно больше стимулов для внутренних инвестиций и распаковать часть резервов для вложений внутри России, а не вовне, как это происходит, когда их преимущественная часть держится в валюте и в иностранных ценных бумагах", - рассчитывает он.

Но радоваться санкциям не стоит, предупреждает Миркин. "Финансовые войны приносят огромный ущерб. И они - надолго. Они могут вызывать кризисы и стагнацию. Риски всегда вредят инвестициям. Нам очень нужны годы и годы спокойствия в России, чтобы начать восстанавливать численность населения и резко, масштабно продвинуться в качестве жизни и технологической модернизации. Вопрос сейчас не в том, как резко и с каким ущербом для США ответить (наши финансовые возможности в этом ограниченны), а как использовать санкции для активизации нашей экономики, ее финансового сектора (как это случилось у аграриев)", - считает эксперт.

Ранее глава Сбербанка Герман Греф также заявлял, что сами по себе новые санкции США серьезных проблем российской экономике не принесут, поскольку ограничивают покупку инвесторами только новых выпусков российского госдолга. "В противном случае возникла бы паника и зарубежные инвесторы начали бы распродавать бумаги", - подчеркивал Греф. Тогда российские инвесторы, по его словам, купили бы их с большим дисконтом. "Мы всегда соотносим программу заимствований с нашими возможностями, и вне зависимости от того, как будет складываться ситуация на внешних рынках, мы сможем ее выполнить. Похоже, что ситуация складывается более оптимистично, в том числе для бюджета", - считает глава Сбербанка.

Санкции Вашингтона против суверенного долга России являются относительно мягким вариантом ужесточения, считает руководитель отдела макроэкономического анализа ГК "ФИНАМ" Ольга Беленькая. По ее словам, нерезиденты и так почти не принимают участия в аукционах по размещению новых выпусков рублевого госдолга с лета прошлого года - их выкупают крупнейшие банки.

В Банке России ранее отмечали, что доля иностранных инвесторов в общем объеме госдолга и еще в большей мере в первичных размещениях в течение последнего года значительно сократилась. "На начало апреля вложения нерезидентов в ОФЗ снизились до 19,7% от совокупного объема в обращении, и их доля в первичных размещениях ОФЗ в марте составила около 10%", - рассказывали в Банке России.