Упадок русской культуры характерен для периода, когда Россия потеряла свое собственное развитие и покорно выполняла все приказы международных структур, закончившегося кризисом. Поэтому на "мировое правительство" или на "козни США" и сваливают обычно то, что русские писатели перестали глубоко изучаться в школе, а на прилавках осталась разлюли-малина низкого пошиба. Власти, спохватившись, что на фоне пропаганды "мультикультурья" продолжается отторжение русской культуры, начали, наконец-то отстаивать литературные ценности, таких писателей, как Н.В. Гоголя. Само население страны теперь хочет ощутить себя русскими по культуре, увидев, что в Европе необходимость сбережения национальных культур поддерживается всеми мыслящими людьми. Причиной отторжения классиков русской культуры является не пресловутая "американская диверсия", а внутренние факторы, назревшие в СССР с 1960-х годов и главный из них – тоталитарная идеология. На примере собственных воспоминаний автор статьи постарается доказать это читателям. Тоталитарная идеология – это когда ЛЮБОЙ факт из истории литературы, науки, искусства, ВСЕ ВЕЛИКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ЛИТЕРАТУРЫ должны доказывать НЕСОМНЕННОЕ ТОРЖЕСТВО марксизма-ленинизма во всем мире. Возможность централизации научных институтов, цензура, контроль идеологов партии позволили выстроить пирамиду из достижений всего мира, которую венчала теория марксизма-ленинизма. Вот это и есть тоталитарная идеология. самой главной частью фундамента этой пирамиды была в трактовке идеологов русская классическая литература и культура. Всех выдающихся писателей, критиков, общественных деятелей немедленно подверстывали к обоснованию "нетленки" Маркса, Энгельса, Ленина: "Всем хорош был Чернышевский, Да неплох и Достоевский – Тоже – преданный старик – Беспартийный большевик!",– это ироническое стихотворение выражало формы навязывания тоталитарной идеологии. Любая идеология живет не опорой на цитаты и литературные произведения, а поддержкой ее курса населением. Возникла же ситуация, когда поддержка терялась, а созданный фундамент идеологии доказывал, что иного пути в мире нет! Это и есть причина трагедии культуры русского народа, развернувшейся у нас на глазах в последние 15 лет, но корни ее уходят в 60-80-е. Они проявлялись не в дискуссиях, которые не могли быть опубликованы, а на неформальном уровне, незаметно, но от этого не менее опасно. Почему обожествили Маргариту? Вспоминаю, как это несогласие проявлялось в 1970-е годы. Тем, кому нельзя было выступить против линии партии, можно было копаться в истории литературы, выискивая изъяны у классиков. За это никто не мог покарать, но человек (ошибочно!) представлял себя борцом с фундаментом "системы". Если писатель, поэт вступал в конфронтацию с политиками и властью, то его произведения становились культовыми. Поступая в институт середине 1976 г., я познакомился с абитурентом с Урала с типично уральской фамилией Гуров. Парень с горящими глазами говорил о величии "Мастера и Маргариты" М. Булгакова, которую читает весь их небольшой город, хотя книга есть только в одном экземпляре у школьного учителя. В 1990-е В. Шумейко хвастался, что знает наизусть "Мастера и Маргариту". Позже мне довелось общаться с будущими философами, среди которых модно было, застыв со свечкой, петь "Боже царя храни", завывая, читать стихи собственного сочинения про "белого Ангела", под поэтов "серебряного века", изучать биографию Распутина. И все потому, что эти темы касались разного вида запретов. Знанием поэтов "серебряного века" в 1990-е похвалялся А. Чубайс. То же настроение несогласия в форме борьбы с классикой наблюдалось в поездках. Больше всех крыли коммунистические архитектурные проекты в Москве московские же экскурсоводы, среди которых модно было любить стихи М. Цветаевой. Повсюду появились истовые поклонницы Ахматовой и Цветаевой, собиравшие все биографические сведения о них и противопоставлявшие их всем поэтам, что характерно для фанаток. "Протестанты" думали, что ТОЛЬКО ОНИ знают "Мастера и Маргариту", "Доктора Живаго" и "поэтов Серебряного века" с М. Цветаевой. На самом деле, эти книги превратились в стандартный, "джентльменский набор" чрезвычайно урезанных знаний о русской литературе. В 1970-80-е годы стало модным эпатажем и среди преподавателей вуза, инженеров, ученых, многие из которых познали репрессии, коснувшиеся их семей, "разносить" Н.А. Некрасова, А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, М. Горького, заявлять о нетерпимости стихов В.В. Маяковского. Один молодой сотрудник, когда стали писать о гибели царской семьи, сказал мне: "все это из-за Пушкина, он всему начало!". Это повторялось на уровне подготовки учителей. Обычные учителя школ стали преподавать в 1990-е только любимых поэтов "Серебряного века", да "Живаго" с "Маргаритой", отринув зачастую всех остальных. Знание писателей осталось у многих от школы, но почитались и перечитывались буквально единицы. Многие были убеждены, что все, узнанное ими о классиках, исчерпывается вездесущими ленинскими, сталинскими характеристиками, а вне этого уже ничего не осталось. Хороших учеников школ особенно "достали" сочинения, в которых надо было писать лишь чужие мнения. Возможно, потому что автор статьи долго болел в 9-10 классе и экзамены сдавал экстерном, его не замордовали сочинениями, и он, наоборот, считал, что недостаточно познакомился с книгами классиков. Л.Н. Толстого продолжил читать уже в вузе, а "Братья Карамазовы" Ф.М. Достоевского прочел уже после 30 лет, как и "Обломова", "Обыкновенную историю" И.А. Гончарова, получив громадную пользу и удовольствие. Сегодня рекомендую студентам читать классику после школы, и некоторые студенты, обратившись к вроде бы "пройденным" романам, ощущают новый вкус к литературе. В первой журналистской статье, ожидая убедить комсомольских работников, я привел цитату Брежнева, содержащую здравую мысль: надо выводить технические решения на уровень изобретений. "Идеологов" буквально скорчило от упоминания Брежнева. Произнеси эту фразу любой другой человек, с ним бы согласились! Тоталитарный режим опасен тем, что "в протест" не принимаются и здравые идеи. С тех пор не ссылался на цитаты наших политиков, понимая, что их почитание было обрядом. Еще более забавно было поговорить с военными на флотских сборах или просто среди знакомых. Какие там занятия по партполитработе с ними успешно вели, я не знаю, но в их головах иногда была смесь из анархизма, монархизма, ницшеанства, почитания белого движения, - то есть всего, что не входило в программу ППР. В 1990-е беседовал с В.С. Правдюком, бывшим офицером ВМФ, поклонником А.В. Колчака. Нынче его фанаты успокоились: сооружен целый фильм "Адмирал", с большим бюджетом, о деятеле, который собирался по проекту англичан совершить то, что осуществили Горби и Ельцин: расколоть петровскую Россию. От фильма никому уже ни жарко, ни холодно. С.Л. Кургинян отмечал как массовое явление – ФРОНДЕРСТВА, когда сотрудники, получив работы советологов под грифом ДСП, не только не противодействовали тенденциозности освещения периодов России и СССР, но еще и широко разносили по компаниям разного толка под видом "правды" об истории. Это объяснимо из теоремы Эрроу, показавшего еще в 1950-е гг., что в отношениях людей отсутствует свойство транзитивности. Если в математике при A>B и B>C величина A>C, то в предпочтениях людей все намного сложнее и согласие людей с мнением А, который умнее B и С вовсе не означает отрицания мнения последних. На основе работ Эрроу, мы приходим к выводу о том, что несогласные всегда будут вне партии власти и в самой партии, что и доказала история конца 1980-х, когда против идей КПСС выступила часть правящей верхушки, распространявшая с помощью СМИ тенденциозную "правду" "фрондеров" об истории страны. В знак несогласия и в поисках новой эстетики писатели переходили с чистого литературного языка на блатной, а то и ненормативную лексику. Не приветствовавшиеся официозом "фэнтэзи" тоже стали культовыми. На сборах офицер запаса рассказывал с восторгом приобщившегося к новым ценностям о рассказе, в котором жившая отдельно рука стала посещать какого-то писателя и потом задушила его. Когда классики были отринуты обществом, их место заняли писатели помельче, но уловившие настроение несогласия. Они стали упирать на то, что в их произведениях есть смелые высказывания, и общество, не имевшее возможности выразить несогласие с идеологией, сделало их "кумирами на час". Сегодня почитателями В. Сорокина являются, к моему удивлению, тихие интеллигентные девочки и интеллектуалы, объясняющие, что он придумывает, но "не лжет". Видел его издания в малиновом с золотом переплете. Как же, "классик" "независимой" России. Та же ситуация произошла с авангардизмом. Опять-таки идеологи партии спекулятивно стали доказывать, что передвижники были чуть не авангардом борьбы за коммунизм. Всякое уважение к великим мастерам живописи стало исчезать, а на смену пришло "протестное окумиривание" авангардизмом, большая часть которого после снятия запретов благополучно канула в Лету. Очень сложная проблема возникла с литературой о Великой Отечественной войне. Основным рефреном пропаганды был следующий: мы выиграли войну, значит, весь путь наш правильный и непоколебимый! (Та же демагогия позже сопровождала освоение космоса). Никто не сомневался в величии подвига солдат и офицеров, но общество видело и откровенную спекуляцию на теме войны, желание под предлогом превознесения Победы сохранить весь аппарат слежки и репрессий для подавления инакомыслия. Книги, в которых воспевался Сталин, теряли популярность, а среди авторов этих книг были великие советские писатели. В. Астафьев, писавший о жертвах войны, в то время превзошел славой К. Симонова. Можно привести сотни примеров, которые доказывают, что классическая культура была отторгнута, так как населению было внушено, что она фундамент коммунистической идеологии. Вместе с коммунизмом отбросили русских классиков. Увы, главным врагом России великий Н.И. Пирогов считал односторонность мышления. Как спасти русскую культуру? Прежде всего, надо расстаться с убеждением, что во всем виноваты "агенты влияния", а начать тактично, мудро обучать классической литературе в школах. Важно отвергнуть большевистский миф о том, что все писатели, художники творили во имя будущей революции или приближая ее. Ничего подобного! Большинство рассматривали свое творчество, подобно европейским классикам: их дело предупреждать опасности, обличать несправедливость. Именно это двигало творчеством многих русских писателей и художников. Если Н.А. Ярошенко, художник демократического направления писал тяжелый труд рабочих, то потому, что призывал общество обратить внимание на социальную проблему. Надо объяснять, что каждый период времени, строй имеет свои положительные и отрицательные стороны. Нет только "черных" и "белых" периодов в истории. Такую азбучную истину надо доказывать в стране, где в школах "проходили" Г. Гегеля, применяя диалектику к кому угодно, только не к себе. Характерно, что тогдашние идеологи никогда не задумывались об отрицательных сторонах тоталитарной идеологии, словно, на нее наука уже не распространялась. Писатели – это "сторожевые псы" прав и свобод человечества, которым угрожает опасность при любом строе. Когда в Англии начали относить Ч. Диккенса к писателям с антибуржуазными взглядами, именно Дж. Оруэлл написал статью, в которой объяснил, что Диккенс обличал аморальность английского общества: страсть к наживе, жестокость к детям, попрание людей низших сословий. Возвращение русской культуры народу возможно только, если о писателях, ученых, композиторах, полководцах будут рассказывать люди, горячо ЛЮБЯЩИЕ этих личностей, Россию, ее народ, ее таланты. Именно любовь позволяет понять и оценить двойственность натуры и цельность произведений творцов. Цикл И. Золотусского "Оправдание Гоголя" (хотя название, на мой взгляд, несколько устарело, нужно более атакующее), всколыхнул интерес к великому писателю, как и спорный фильм "Тарас Бульба". Но одной передачи мало, ведь даже "Завтра", критикуя другие газеты за невнимание к Гоголю, не опубликовала в прошлые годы ни одного цикла статей о нем. Пример талантливой исторической книги – сборник "Бородино в воспоминаниях современников" 2001 г (ред. и сост. Р.А. Кулагин), в котором профессионально, умно, на основе документов воссозданы портреты выдающихся участников Бородинского сражения. Их мемуары полны такой горячей любви и патриотизма, что она доказательнее всего. Авторы приводят воспоминания и французов, отдавая дань их героизму, которому аплодировал сам Багратион. Для него они были враги, но и герои. Русские воины никогда не унижали врага. Мне запомнилось эссе Д. Тукмакова в "Завтра" о героизме испанского генерала – сторонника Франко. Есть личность и обстоятельства войны, разделяющие людей на враждующие лагеря. Это полезно разъяснять ученикам. Здесь односторонний взгляд наиболее вреден. К сожалению, В. Астафьев, акцентируя внимание на потерях, не избежал этой односторонности. То, что полезно во время войны, может быть тормозом для мирного времени. Одно дело воевать со всеми вместе по приказу, другое – самому выстраивать тактику и стратегию сопротивления обстоятельствам. Великий физиолог Г. Селье писал: "Наша молодежь должна понять, что человек будет выигрывать свои битвы не отвагой штыковой атаки и готовностью погибнуть во имя дела. Теперь в мирное время, как и на войне, великие сражения человечества будут выигрывать герои другого склада: люди, обладающие сильным интеллектом и редкой разновидностью мужества – трезвой решимостью посвятить свою жизнь тому, что они считают достойной целью существования. Наши дети должны осознать, что труднее жить ради дела, чем умереть за него". Но сначала это должны осознать взрослые. Изучение литературы не имеет иной цели для учеников, кроме написания сочинений, и бывает, что, часами слушая пьесы, романы, которые читаются по радио, даже любители литературы совершенно не соотносят их с собой – это род сказок, прочитываемых хорошими актерами под музыку. Знающий В. Шекспира слушатель, порой не знает, как реагировать в простейшей житейской ситуации, на поступки собственного ребенка, делая "открытия" типа: "до чего же сложен человек". Русские литература и искусство нужны нам потому, что они познавали нас, не французов и итальянцев, а именно нас. Самое полезное, на мой взгляд, было бы превратить изучение русской литературы в ЧЕЛОВЕКОВЕДЕНИЕ. Что мы узнали о нас нового из книги Толстого и Достоевского?- могли бы спросить учителя. Наше знание своих достоинств и недостатков (которые есть по диалектике продолжение достоинств) необходимо нам особенно в переломные моменты развития, в кризисы. Учащиеся теперь могут сравнивать нас и другие народы, страны, которые они увидели в поездках по Европе и Азии, так дайте им возможность на основе анализа русской литературы выделить общее для мира и специфическое для России. "Железный занавес" породил множество мифов, почерпнутых также из наивно прочитанной европейской, американской литературы, о жизни людей на планете. Сейчас, уже сами студенты говорят о некоторых недостатках: ну, эти черты есть у многих народов. Самой заветной мечтой автора было бы предоставление студентам возможности изучения русской литературы в вузе, ведь там есть предмет культурологии. Пусть учащиеся вузов продолжат чтение книг в университете, причем не по приказу, и сейчас они уже больше ценят серьезную КНИГУ, чем жалкий детективчик. РАЗВИТИЕ КУЛЬТУРЫ ВСЕГДА ПРЕПОЛАГАЕТ НЕСОГЛАСИЕ С ДОГМАМИ И СТЕРЕОТИПАМИ. Оно источник познания мира, человека. Инакомыслие неистребимо, так как обусловлено самой природой человеческого выбора. Русская литература и культура в этом смысле едина со всеми выдающимися литературами и культурами мира. Введение единомыслия и тоталитарной идеологии приводит к измельчанию личностей, идей и патологическим процессам в области культуры, с которыми столкнулись патриоты России, и обязаны изучать их причины, чтобы противостоять им. Специально для сайта "Война и Мир" | 
