И если Ким Филби был убежденным коммунистом, то глубоко верующий католик Жорж Пак левых взглядов никак не разделял. Однако именно ему удалось предотвратить кризис, который мог бы привести к третьей мировой войне в пору возведения в 1961 году Берлинской стены. Это, пожалуй, главное, чем он особенно гордился, считая себя крестным отцом той самой стены.
Мы часто вспоминаем Карибский кризис. Но еще за год до 1962-го разразился другой кризис – берлинский. В 1961-м могло громыхнуть в центре Европы. Четыре бывших союзника – СССР, США, Британия и Франция – насмерть схватились в споре за будущее Западного Берлина. Война превращалась из угрозы в реальность.
И вдруг в Москве чуть перевели дыхание. Встретившись поздним вечером на парижской улочке Тампль с советским другом, Жюльен (таким был оперативный псевдоним Пака) передал важнейшую информацию. В вопросе Берлина Запад готов идти до конца. Но есть и у "ястребов" своя красная линия, через которую им не перелететь. Стала понятна та граница действий: возведение в Берлине разграничительного забора (в ГДР его позже окрестили "антифашистским оборонным валом", а весь Запад – Берлинской стеной) не перерастет в ядерный конфликт. НАТО на прямое столкновение не пойдет.
Информацию довели до Хрущева. И в ночь с 12 на 13 августа 1961 года началось возведение ограждений из колючей проволоки, а сразу же вслед за этим – каменной стены. В операции участвовали более 25 тысяч человек. Любая стена – преграда, тормоз для общения. И в то же время благодаря добытому документу о планах НАТО мир на тот момент был спасен.
А в 1962 году Жорж Пак передавал своему связному документы о действиях НАТО в период возникновения и развития Карибского кризиса.
Но как и почему выпускник престижнейшего парижского учебного заведения "Сьянс По" начал работать на советскую разведку? В биографии высокопоставленного гражданского французского чиновника много поучительного, показывающего, что хорошо образованный благородный человек, склонный к анализу и трезвой стратегической оценке мировой обстановки, способен пойти на неординарный и честный выбор.
В 1940-м его любимая Франция была разгромлена Гитлером менее чем за 40 дней. Он мог бы тихо отсидеться где-нибудь в Ницце. По такому пути непротивления шло подавляющее большинство его молодых сверстников. Только горстка храбрецов, ненавидевших фашизм, откликнулась летом 1940-го на призыв молодого генерала де Голля не прекращать борьбу с Гитлером. Среди них – и ненавидевший фашизм Жорж Пак. Он перебирается из Франции в Марокко, затем – в Алжир, откуда радиостанция "Радио Франс" вела передачи в оккупированную Францию. Особенно популярны были среди слушателей репортер Рене Версаль (это псевдоним Пака) и его фирменная рубрика "Голос "Сражающейся Франции".
Вдруг он с удивлением осознает, что движение "Свободная Франция" официально признают и по мере сил поддерживают лишь ненавистные ему раньше Советы. А США и Англия вначале чуть ли не боготворят предательское правительство маршала Петена в Виши, а потом пытаются отодвинуть на второй-третий план де Голля. Англосаксы полны презрения к французам, африканцам и даже к русским, с которыми они в приватных беседах обещают разобраться после победы над немцами. Чуткая душа Пака улавливает явный диссонанс, ему непонятно двуличие союзников. Так реальная жизнь превращает Жоржа в сочувствующего не Сталину, а СССР. Происходит перелом в сознании. Понимание того, кто нуждается в его помощи. Не назову состоявшееся в 1943 году в Алжире знакомство с советским дипломатом вербовкой. То был шаг к сотрудничеству в интересах двух стран-союзниц, и Пак совершает его сознательно, понимая последствия и возможные риски.
Жорж мыслил высокими категориями. Работал на советскую разведку бескорыстно – за честь и за совесть. Никогда не принимал денег. Лишь однажды за два десятилетия ему не без труда вручили еще в те времена жалкую сумму, да и то в виде компенсации за понесенные расходы. Благодаря Жоржу союзники из СССР знали, что происходит в Национальном комитете "Свободной Франции". Каковы позиции генерала де Голля, на которого в Советском Союзе сделали безоговорочную ставку. Как складываются или не складываются отношения французской стороны с британцами и американцами.
После освобождения Парижа Пак в 1944 году возвращается в столицу. Следуют заранее оговоренная встреча с советским другом и продолжение совместной работы. Естественно, Пак был хорошо знаком со сторонниками де Голля, пришедшего к власти. Голлисты предлагали ему работать на многих чувствительных постах, связанных с национальной обороной, даже в канцелярии премьер-министра. И до августа 1963 года Жюльен передает нам важнейшие сведения политического и военного характера. Они касаются в основном НАТО, становящегося все более агрессивным. Жоржа Пака приглашают на работу в пресс-службу блока, он получает пост одного из ее руководителей. Работу осложняло то, что, конечно же, Пак не был профессиональным разведчиком. Он так и не научился работать с микрофотоаппаратом. Вел записи от руки и раз недели в две поздними вечерами передавал их советским друзьям.
Навел на Пака предатель майор Голицын. К нему, обосновавшемуся в США, дважды ездили на поклон французские контрразведчики. В августе 1963-го, по жестокой иронии судьбы как раз в дни двадцатилетия возведения Берлинской стены, Пак был арестован. Ему грозила смертная казнь, тогда еще во Франции не отмененная.
Вспыхнула истерия. В газетах и не только развернулась настоящая травля... Двери его квартиры и виллы обливали краской. Жене в лицо кричали, что она тоже предательница. Тяжело пришлось его дочери Изабель. Но жена и дочь выдержали, не отреклись от отца и мужа.
Пака приговорили к пожизненному заключению. Потом наказание ограничили двадцатью годами – именно столько Пак проработал на советскую разведку. Ведь Пак не выдавал никаких секретов любимой им Франции. Говорил, что служил своеобразным мостиком между Западом и Востоком. Он отсидел семь лет и был помилован президентом Жоржем Помпиду – приятелем и однокашником по учебе в "Сьянс По". Выйдя на свободу, Пак не изменил своих взглядов. Никогда не отрекался от того, что сделал, повторял, что "подвергал себя большому риску, чтобы обеспечить мир на Земле". Засел за изучение русского языка. Обратился к нашим с просьбой посетить Москву. Естественно, на просьбу сразу откликнулись.
По примеру отца русский начала осваивать и его дочь Изабель. Дочь истового католика приняла христианство. И настолько прониклась русской культурой, что решила поступать в Московский государственный университет на факультет журналистики. Может, эта любовь к нам передалась Изабель Пак генетически? Отец одобрил выбор. Получила диплом, вернулась домой. Вышла замуж. За кого? Вы правильно догадались. За человека с глубокими русскими корнями, прямым родственником оказавшегося после революции в Париже казачьего атамана Фолимонова. Именно так, пишется эта фамилия, к которой французы по традиции прибавляют две буквы "ф" в конце – Фолимонофф. Эту фамилию носит и внук Жоржа Пака Димитрий.
А теперь Изабель Алис Эмманюэль Пак вместе с сыном приехали в Россию. Надолго ли? Давайте по порядку. Цель визита оказалась более чем серьезной. Сначала был Санкт-Петербург, который ближайшие родственники Жоржа Пака ощутили своим домом. И через некоторое время, все спокойно обдумав, обратились с просьбой принять их в российское гражданство.
Неожиданно. Но и понятно. Со слов Изабель Пак, опостылело жить в изменившейся до неузнаваемости Франции с ее агрессивной русофобией, с сознательно внедряемым движением ЛГБТ, запрещенным на территории России. Дурные страсти, недостойные политические игры пронзают общество, обволакивают на каждом шагу. Людям, такую политику не принимающим, не дают жить спокойно. Попробуй высказаться за Россию – и тебя запишут во враги Франции, как в свое время записали в предатели Жоржа Пака. И несогласные молчат: вместо свободы пришел страх. При президенте Макроне старая Франция с ее изящной многовековой дипломатией, культурными традициями, стремлением к независимости постепенно исчезала. На ее место пришла другая страна. В ней, как и хотел Макрон, правят только деньги. Где теперь идеи генерала де Голля и президента Жоржа Помпиду? Итог был продемонстрирован на весь мир на торжественном открытии Олимпиады-2024 в Париже. Вакханалия выдана за новаторство, непристойность – за свободное проявление чувств.
– Произошло то, чего так боялся мой отец, против чего выступал и так хотел предотвратить, – рассказывает Изабель Пак на своем хорошем русском. Иногда мы переходим на французский. – При Макроне разрушено все, что только можно было разрушить.
Мы беседуем в преддверии торжественного события. Возможно, одного из самых главных в жизни Изабель Пак и Дмитрия. Вскоре им вручат российские паспорта.
– Изабель, и все-таки, почему вы решились?
– Потому что та Франция, которая существует сейчас, не похожа на Францию, где я родилась. Французов пугают войной. И уж если она разразится, во что не верю, то я предпочитаю умереть здесь, в России. Мы с сыном приняли верное решение. И без помощи наших друзей – верных русских товарищей моего отца по разведке – процедура могла бы затянуться надолго. Это их усилиями мы получаем русские паспорта уже сегодня. Наша глубокая благодарность.
– Где вы сейчас живете в Москве?
– Мы живем в Петербурге, пока недалеко от Невского проспекта. Дальше посмотрим. Так нравится этот город. Он наш по настроению, по душе.
– Вы уже решили, чем будете заниматься?
– Пока мы передали нашим друзьям некоторые документы из архива отца, его вещи. Возможно, они попадут в Музей разведки. Я мечтаю перевести книгу, написанную отцом, на русский. Есть надежда, что вместе с одним русским писателем мы сумеем создать новую честную и подробную книгу о папе и им совершенном. Мой отец был лучшим отцом в мире.
– Вы хорошо говорите по-русски. А сын?
– Дмитрий наполовину русский. Больше, чем я, родившаяся у мамы-итальянки и папы-француза. У него есть стремления, планы. Здесь он найдет себя. Спросите, он сам вам расскажет.
Дмитрий Фолимонофф только осваивает наш нелегкий язык. Может немного читать, говорить пока стесняется. Спрашиваю о планах.
– О, месье, планы просты – буду поваром.
– Но почему? - несколько удивляюсь я.
Дмитрий смеется:
– Потому что сам люблю хорошо поесть. И хочу, чтобы мы вместе с вами как следует распробовали французскую кухню.
– А как с языком?
– Пока сложно. Но надо поставить перед собой цель.
Но тише, тише, в украшенном знаменами зале СВР начинается церемония. Директор СВР Сергей Евгеньевич Нарышкин произносит речь. Чистую, искреннюю. Вспоминает о заслугах нашего французского друга Жоржа Пака. Приветствует его жену и внука. Дмитрий волнуется. Сейчас последует присяга, которую ему предстоит произнести на русском языке. И, знаете, он справляется с этим прекрасно. Сергей Евгеньевич вручает паспорт ему, родившемуся в марте 1987 года во Франции. А затем и Пак Изабелле Алис Эмманюэль. И Изабель благодарит всех, кто был рядом с ними, вел постоянную переписку, приближая к цели.
Спрашиваю Сергея Нарышкина, есть ли опасность того, что, получив российские паспорта, потомки Пака могут столкнуться на Западе с гонениями, преследованиями?
– Они теперь наши граждане. И все знают, что русские своих никогда не бросают, – говорит директор СВР. – Так что за граждан России Изабель Пак и Димитрия Фолимонофф можно не беспокоиться. Они во всем могут рассчитывать на нас, друзей Жоржа Пака.
– Сергей Евгеньевич, но до чего же гнусная обстановка сейчас в Европе.
– Царит бездумная и бездарная русофобия. Руководят там большей частью серые посредственности. Взять хотя бы Каю Каллас из Эстонии, которой доверили один из важнейших постов в ЕС. Слушая ее, поражаешься безграмотности Каллас. Просто диву даешься ее высказываниям. А ведь мы знаем генерала де Голля, президента Франции Жака Ширака, канцлера Германии Герхарда Шредера. Но давайте сегодня о хорошем. В России сегодня – двое новых достойных граждан.
Николай Долгополов
