Цивилизационный код Европы

Ограничусь утверждениями и констатациями, которые для многих очевидны. Европа описана бесчисленное количество раз, я просто назову существенное для своего повествования.

Европа на протяжении многих веков ведет оседлый образ жизни. Поколения сменяют поколения на одном и том же месте. Жители деревень в Европе могут говорить о том, что именно их предки поселились здесь пятьсот — восемьсот лет назад.

Европа живет скученно, жизненного пространства и ресурсов Европе не хватает уже давно, что и стало мотором колониальной эры. Европа верит в Закон и с помощью Закона решает все основные проблемы общества. Поэтому политическая борьба в Европе разворачивается в парламентах и есть борьба за содержание законов, которые эти парламенты принимают и которые в основном исполняются. Европа последние десятилетия верит в демократию как систему выборной власти. Европа верит в выборы как основополагающую процедуру общественного устройства. Как основу основ. Выборы в Европе реально определяются и регулируются законами.

Политическая система Европы сегодня выглядит как партократия — власть политических партий, что ведет к реальному коллективному руководству обществом и государством, при которой как угодно сильный или талантливый одиночка не имеет никаких шасов, не создав партию на основе строго регламентированных правил. А главным из этих правил как раз и является коллективное, демократическое устройство партии. Таков европейский коллективизм, разительно отличающийся от русского.

Европа верит в права и свободы отдельной личности. Эта вера и есть основа так называемых европейских ценностей. Вера основана на реалиях послевоенной Европы.

Европейцы живут в обществах собственников, в основном мелких или средне мелких. Вера в собственность как основу человеческого существования, как и вера в Закон, защищающий эту собственность, суть основа европейского мировоззрения.

Народы Европы более четко отличают друг друга по этническому принципу, чем народы России или Америки. Свои национальные интересы, после распада европейских империй, народы Европы понимают не имперски, а этнически, несмотря на мультикультурализм и евроинтеграцию. После Второй мировой войны мир и рост благосостояния стали главными целями Европы как цивилизации, что нашло свое выражение в идеологии. Европейский Союз начинался как гарантия от новых войн, продолжается как инструмент для достижения общеевропейского процветания, декларированного как реально достижимая цель.

Европейцы, однако, и даже англичане уже не исключение, несмотря на ЕС, ограничивают свой взгляд на мир национальными интересами. Европа это сложный конгломерат национально ограниченных народов, понявших евроинтеграцию тоже как свой национальный интерес.

Европа — оплот западного христианства, католицизма и протестантизма как основных его видов. Христианство как идеология в Европе, как, впрочем и в Америке, переживает все углубляющийся кризис и находится в прямом противоречии с доминирующей идеологией общества процветания, потребления, комфорта. Каждое новое поколение европейцев становится все более гедонистическим и требует все более высокого стандарта материальных благ и удовольствий. Похожие процессы начались в России, но существенно позже.

Европа, несмотря на военный потенциал Франции и отчасти Германии, после Второй мировой войны не способна защитить себя от угроз извне. Европейцы поголовно пацифисты, не верящие в реальность войны на их континенте. Свою защиту Европа доверила Америке, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Европа медленно, но неуклонно движется по пути создания супергосударства ЕС. Перспектива возникновения неких Соединенных штатов Европы пока неясна, но тенденция очевидна и имеет под собой реальную основу.

Европа консервативна по своей природе. Стандартный европеец это птица, всю жизнь обихаживающая свое личное гнездо, высовывающаяся из этого гнезда только по необходимости, без радости и с опаской, и никого в свое гнездо не пускающая. Европа сегодня это неизвестный предшествующим поколениям апофеоз индивидуализма, возведенного на пьедестал новой религии.

Европа реально стара и будет все быстрее стареть даже с чисто демографической точки зрения. Европа стареет духовно, теряет то, что Лев Гумилев называл пассионарностью.

Европа разделена внутренними языковыми, ментальными, информационными барьерами. Евроинтеграция и мультикультурализм в этом ничего не изменили. Я живу в центре Братиславы, столицы Словакии. Десять километров на восток — Дунайска Лужна, городок, где половина жителей словацкие венгры. Десять километров на юг — Венгрия, населенная венгерскими венграми. Пять километров на юго-запад — австрийская деревня Китзее, где все говорят по немецки, вернее по-австрийски. Двенадцать километров на запад — городок Ступава, большинство жителей которого говорит у себя дома на так называемом «загорацком диалекте», более близком к чешском, чем к словацкому. Но приезжая на работу в Братиславу говорят на словацком. В Европе такая ситуация скорее правило, чем исключение. Европейцы привыкли жить в этнической тесноте. Разные этнические образования густой мозаикой разбросаны по континенту и сосуществуют бок о бок веками, разделенные невидимыми, но реальными барьерами.

Главный вопрос будущего Европы

Он звучит так: может ли созданное и развивающееся дальше общественное устройство европейских народов и стран, включая ЕС как возможную суперфедерацию, гарантировать европейцам обещанное процветание? Или хотя бы приличный стандарт жизни. Или в более удаленной перспективе выживание во всемирной войне за ресурсы, первым последствием которой уже стало вторжение в Европу десятков миллионов представителей других цивилизаций.

Мой ответ: скорее нет, чем да, хотя лично я в этом случае с радостью признал бы свои прогнозы ошибочными. Демократическое развитие Европы создает само все новые и новые проблемы, не имеющие демократических решений. Ответ на главный вопрос будущего Европы в существенной мере зависит от будущей судьбы России и ее отношений с Европой, где в последние годы сильнеют голоса провидцев, утверждающих достаточно очевидное — без России Европа обречена.

Привлекательные стороны европейского кода

«Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!» — Так пели дети и взрослые в СССР, но самую большую и надежную личную свободу человеку в нашем мире сегодня предлагает Европа — воплотившая либеральные и гуманистические мечты в большей мере, чем это пока удалось другим цивилизациям, включая Америку.

Возможно, благодарить за все это Европа и европейцы должны атомную бомбу, сделавшую войну в Европе бессмысленной. Либеральная Европа есть продукт 63 лет мира на самом воюющем в прошлом континенте.

Человеческая жизнь как действительно высшая ценность, жизнь, ориентированная на покой, комфорт, потребление все новых и новых материальных благ — вот главный магнит Европы в глазах мира, в то числе и в глазах многих в России. Европа стала брэндом, близким по значению к понятию цивилизованность, высокое качество жизни.

Слабые стороны европейского кода

Европейская молодежь, выросшая уже после распада советского блока, свято убеждена в том, что будет процветать всегда и о прошлом даже своих родных мам и пап знает очень мало. На фоне обещанного вечного процветания прошлое стало неинтересно, потеряло смысл. Потому что было «плохое», некачественное. Это не просто естественный эгоцентризм юности — это новое качество европейской цивилизации, которое можно назвать отрывом от исторических корней.

Не интересуясь прошлым, новые поколения европейцев тем не менее унаследовали от своих предков национальный эгоизм, понятый, правда, уже не как войны с соседями за земли и ресурсы, а борьба за лучшее место под солнцем ЕС. «Да, нам всем вместе выгодно и даже неизбежно сойтись в общем европейском доме, но дружба дружбой, а табачок врозь». — Так рассуждают все члены ЕС, и может ли «табачок врозь» перевесить выгоды интеграции пока не совсем ясно.

Зато однозначно понятно другое — европейский цивлизационный код меньше приспособлен к резким переменам, катаклизмам, катастрофам, и тем более войнам. Это его самое слабое место.

Переставшая воевать Европа сама себя напрограммировала на слишком светлое будущее, убаюкала себя, сонно нежится под могучим крылом военной мощи США. И может проснуться слишком поздно.