Россия недавно объявила, что потратит 500 миллионов долларов на ремонт и модернизацию торгового порта Тартус в Сирии. В 2017 году Москва возобновила аренду порта, подписав соглашение с Дамаском ввиду поддержки президента Сирии Башара Асада. Но история присутствия там кораблей российского (а до 1991 года советского) военно-морского флота восходит к началу 1970-х годов. Из всей обширной сети советских военных баз, созданной в период с 1970-х годов, остался только Тартус, единственная военно-морская база, которую Россия имеет за пределами своих территорий. Как быть Западу с этим шагами России, направленными на расширение присутствия в Средиземноморском регионе? Почему Россия — с учетом своей экономической слабости — и огромной протяженности сухопутных границ — так сосредоточена на Сирии и, в частности, на том, чтобы иметь там военно-морскую базу?

Есть три связанных между собой ответа на эти вопросы.

Во-первых, России нужны выходы к морям, чтобы освободиться от ограничений фактического положения внутриматериковой державы, окруженной со всех сторон сушей. Со времен Петра Первого Москва стремилась присутствовать в отдаленных морских зонах, от Северного до Средиземного моря, чтобы иметь возможность соперничать с другими великими державами. Конечно, у России есть доступ к морям, но Балтийское и Черное моря (не говоря уже о Каспийском море, представляющем собой бессточный бассейн) фактически являются закрытыми морскими водоемами и обеспечивают в лучшем случае возможность местного господства и контроля. Стремление получить доступ к "незамерзающим портам" является постоянным фактором российской внешней политики, характеризуемой "несравненной простотой концепции и неослабеваемым упорством", как выразился Роберт Штраус-Хупе в своей статье, написанной в 1947 году.

Тот факт, что у Москвы относительно слабый и устаревший флот с единственным авианосцем, пережившем пожар во время нахождения в доке, не должен ослаблять стратегического влияния российской базы в Восточном Средиземноморье. В некотором смысле, российская морская мощь, по сравнению с западными морскими державами, развивается наоборот: Москве необходимо иметь выходы в открытые моря, чтобы реализовать возможность создать торговый флот и сильный военный флот. Большинство европейских держав создавали свои военно-морские силы для защиты уже активно используемых морских коммуникаций, а также для обороны побережья и портов. России нужны порты, прежде чем у нее будет флот. Тартус — одна из таких маленьких, но стратегически важных баз.

Во-вторых, Средиземное море — это особенное море, которое дает больше преимуществ сухопутным державам, держащим под контролем береговую линию и особенно проливы, чем государствам, имеющим большой военный флот. Вкладывание средств Москвой в развитие Тартуса на самом деле не означает, что Россия собирается иметь большой флот в Средиземном море. Но Средиземное море — это не открытая Атлантика или Тихий океан, где количественный состав флота имеет значение. Противостояние великих держав в Средиземноморье часто обостряется из-за соперничества за порты, а не из-за присутствия там чьих-то кораблей.

Нынешнее сближение России и Турции может быть хрупким и временным, но это снизило для Москвы риск того, что акватория Черное море будет закрытым водоемом. А укрепление российского военного присутствия на сирийских берегах означает, что значительная часть Восточного Средиземноморья будет находиться под наблюдением России, если не под контролем.

В-третьих, Россия заинтересована в Средиземноморье как стратегическом призе, который позволит Москве стать гораздо более влиятельным игроком в Европе. Средиземное море только кажется тихой заводью, которая представляет интерес лишь для туристов и студентов, изучающих древнюю историю. Но в действительности регион продолжает играть ту же роль, что и в прошлые века: тот, кто контролирует Средиземноморье, имеет огромные рычаги влияния на Европу.

Присутствие России в Средиземноморье, хотя и ограниченное, добавляет еще один фактор нестабильности в регионе, осложняя геостратегические перспективы ослабленной и раздираемой спорами Европы. Таким образом, присутствие российского флота в Тартусе является для Москвы средством давления на Европу. С одной стороны, это может помочь стабилизировать ситуацию в Средиземноморье, но с другой — угрожает создать еще большую нестабильность. Другими словами, Россия может представлять собой как проблему, так и решение, в любом случае усиливая свое влияние на европейские державы.

Поэтому для России участие в делах Сирии и, в частности, значительные финансовые инвестиции в развитие базы Тартус, о которых было недавно заявлено, объясняются серьезными причинами стратегического характера. У Москвы есть более великие цели, которые не являются чем-то новым и которые основаны на четком понимании важности Средиземного моря. Чтобы стать великой европейской державой, Россия должна быть игроком на Средиземноморье — и она постепенно и неуклонно становится таковым.

Источник

Перевод Сергей Лукавский