Автор: Кирилл Бенедиктов

Действительно, жители Поднебесной с незапамятных времен заслуженно пользуются славой искусных торговцев, умеющих выжать необходимые им уступки из любого, самого неподатливого, партнера. История Опиумных войн XIX века служит прекрасной иллюстрацией того факта, что единственный аргумент, позволявший Западу навязывать Китаю свои правила торговой игры, собственно к коммерции никакого отношения не имел.

Между Туркменией и Мьянмой

То, что контракт между "Газпромом" и китайской компанией CNPC был заключен именно сейчас, разумеется, не случайно. Пекин выбрал для подписания долгожданного договора наиболее выгодный для себя момент. Москва вернула Крым, получив "в нагрузку" букет санкций и едва ли не новую "холодную войну" с Западом. Судьба "Южного потока", на который Кремль возлагает большие надежды, становится все более непредсказуемой не только из-за возможной конкуренции со стороны нового европейского проекта "Южный газовый коридор", но и в силу все более враждебной позиции Брюсселя, оказывающего сейчас сильнейшее давление на Болгарию.

США уже не считают нужным скрывать свой интерес в разделе украинского энергетического пирога (переход Байдена-младшего в совет директоров крупнейшей частной компании-производителя газа на Украине Burisma Holdings, где уже работает близкий друг пасынка госсекретаря США Джона Керри, вряд ли можно считать случайностью). Евросоюз взял курс на создание системы энергетической независимости ЕС от России: прошедшая в Брюсселе конференция по энергетической безопасности стала настоящим мозговым штурмом, посвященным снижению зависимости европейского блока от России. Все эти факторы сложились в крайне неблагоприятную для Москвы конструкцию как раз перед визитом Путина в Китай, чем не преминули воспользоваться наши китайские друзья.

Поэтому интрига вокруг контракта разрешилась лишь частично. То, что больше всего волновало, как друзей, так и недоброжелателей России – цена за тысячу кубометров газа – так и осталось "коммерческой тайной". Путем несложных подсчетов (зная общую сумму контракта – 400 миллиардов долларов, его срок – 30 лет, и общий объем газа, который Россия обязуется поставить Китаю – 38 миллиардов кубометров в год начиная с 2018 года) можно вычислить, что цена тысячи кубометров составит около 350 долларов. Это несколько ниже среднеевропейской цены (в 2013 году она составляла 387 долларов за тысячу кубометров, на 2014 год в бюджет "Газпрома" заложена цена в 372 доллара), но разница не принципиальна. Пока что остается непонятным, зачем вообще делать секрет из ключевого пункта газового контракта. Одна из наиболее правдоподобных версий состоит в том, что заключению контракта сопутствовали некоторые дополнительные договоренности (например, о снижении цены путем внесения изменений в налоговое законодательство), и пока эти договоренности не выполнены, итоговую цену обе стороны будут держать в секрете.

Возможно также, что цена может оказаться ниже 350 долларов из-за включения в договор пункта об авансовых платежах Китая на строительство газопровода "Сила Сибири" (от Чаяндинского месторождения до Владивостока с отводом на Китай в районе Благовещенска).

Следует, однако, заметить, что, согласно самому Владимиру Путину, цена на поставляемый в Китай газ будет привязана к рыночной цене на нефть и нефтепродукты. Это, пожалуй, важнее, чем конкретные цифры, вписанные в договор.

В процессе подготовки соглашения было два "подводных камня". Это вопрос о том, будет ли цена, указанная в договоре, фиксированной, или же будет определяться формулой, и к чему эта формула будет привязана. Китайские партнеры до середины прошлого года настаивали на том что стоимость газа должна быть привязана к индексу американской спотовой биржи Henry Hub[1]. Для "Газпрома" это было совершенно невыгодно, так как после "сланцевой революции" цена спотовых контрактов Henry Hub упала до 100 долларов за тысячу кубометров в 2012 году, а в 2014 хотя и поднялась до 160 долларов, но все равно лежала гораздо ниже приемлемой для российского монополиста планки.

В странах Азиатско-Тихоокеанского региона цены на газ привязаны к индексу JCC (Japan Crude Cocktail), то есть, к ценам на нефть. Поскольку регион нефтью не слишком богат, средняя цена спотового контракта в АТР составляет сейчас около 600 долларов за тысячу кубов (в 2013 году встречались контракты и с ценой до 800 долларов!). До недавнего времени казалось, что "Газпром" сумеет продавить китайских партнеров и договориться о цене, которая будет несколько выше, чем среднеевропейский тариф. В российской монополии надеялись на то, что по прогнозам мировых экспертов, к 2020 году спрос на газ в Китае достигнет 350 миллиардов кубометров в год (для сравнения: в Европу Россия поставляет около 160 миллиардов кубометров газа в год). Добыча своего газа не превысит в КНР 115 миллиардов кубометров; около 80 миллиардов дадут закупки сжиженного природного газа (СПГ) – в основном, из Австралии. Таким образом, "свободная емкость" китайского рынка оценивалась по меньшей мере в 150 миллиардов кубометров, что делало ее сравнимой с европейской.

Однако Китай не зря так долго тянул время. Пока переговорщики из CNPC проводили бесконечные консультации с коллегами из "Газпрома", эмиссары Пекина методично завоевывали нефтегазовые рынки Центральной Азии. Особенный интерес они проявляли к Туркменистану, обладающему огромными запасами голубого топлива. В сентябре 2013 года Си Цзиньпин и туркменский руководитель Гурбангулы Бердымухамедов торжественно запустили новые мощности на месторождении Галкыныш, которое считается вторым по величине (после иранского Парса) месторождением газа в мире. По различным оценкам, запасы природного газа Галкыныш составляют от 13 до 21 триллиона кубометров. Сейчас туркменский газ поступает в Китай по двум ниткам газопровода "Узбекистан-Казахстан-Китай", функционирующем с 2009 года. Во время визита Си Цзиньпина в Ашхабад была достигнута договоренность о запуске еще двух веток газопровода, что позволит к 2020 году довести общий объем туркменского газа, поставляемого в КНР, до 65 миллиардов кубометров в год. Сравним этот показатель с 38 миллиардами, которые будет поставлять Китаю Россия, и станет ясно, что "туркменская операция" позволила Пекину ненавязчиво продемонстрировать Москве: возможностей для маневра, то есть, для диверсификации, у него остается немало. Например, Мьянма (бывшая Бирма) – здешнее месторождение Шве позволит обеспечить 6% потребностей Китая в топливе (причем, что важно, бирманский газ пойдет в наиболее экономически развитые южные провинции страны). А ведь есть еще и Иран, для которого продажа своего газа на восточные рынки – вопрос выживания. Впрочем, судьба ирано-пакистанского газопровода и интрига вокруг проекта ТАПИ – тема для отдельного расследования.

Как бы то ни было, хорошо продуманная стратегия Пекина в отношении богатых углеводородами стран Центральной Азии значительно укрепила его позиции в торге с Москвой. Интересно, что цена, по которой поставляется в КНР туркменский газ, тоже официально не озвучивалась. По наиболее вероятной версии, она не превышает 250 долларов за тысячу кубометров, что отчасти компенсируется дешевыми китайскими кредитами на развитие инфраструктуры. У Мьянмы Пекин покупает газ, по данным Reuters, по цене 400 долларов, но газопровод Мьянма-Китай гораздо короче центрально-азиатского, стало быть, меньше и дополнительные издержки.

Неевропейский выбор

Подписанию договора между "Газпромом" и CNPC сопутствовала пропагандистская шумиха и истерика в социальных сетях, где гнездятся так называемые "свидомые" – энтузиасты европейского выбора Украины. Сначала они бурно радовались тому, что контракт не подписан, и, по утверждению некоторых информационных агентств, подписан не будет; затем – тому, что неизвестна точная цена за тысячу кубов (шедевром спекуляций на эту тему можно считать серию публикаций формата "один мой родственник работал в “Газпроме” еще при Вяхиреве, и поэтому я точно знаю, что китайцы прогнули русских до 90 долларов за тысячу кубов"). Наконец, либеральные СМИ разродились "аналитикой", доказывающей, что теперь Россия стала вечным вассалом Китая (примером может служить статья Юлии Латыниной с красноречивым заголовком "Как застрелиться из газовой трубы" в "Новой газете").

Между тем, многие западные эксперты оценили российско-китайский газовый контракт гораздо более трезво. В блоге Foreign Policy обозреватель Джамила Триндл пишет о том, что соглашение – крупная победа российских нефтегазовых компаний, ищущих новые рынки сбыта. Более того,

"контракт нанес смертельный удар неудачным попыткам Запада наказать Путина за его вмешательство в дела Украины и аннексию Крыма".

Столь радикальное мнение вряд ли могло появиться где-то кроме блога. Но вот редакционная статья в The Wall Street Journal, озаглавленная "Новый пакт о ненападении". Анализируя новый энергетический альянс Москвы и Пекина, автор статьи приходит к выводу, что какими бы ни были его конкретные условия,

"договор кажется экономически выгодным для обеих сторон. Россия сможет разрабатывать сибирские месторождения... вблизи озера Байкал, которые без китайских закупок остались бы неосвоенными. Как только газ пойдет по трубам, экспорт России за пределы бывшего СССР вырастет на 25%".

И самое главное – стратегические выгоды для обеих сторон также значительны. Пентагон разрабатывал стратегию на случай войны с Китаем, ключевым пунктом которой является длительная блокада китайских портов (вот они, отголоски Опиумных войн!) для того, чтобы лишить Пекин топлива. Соглашение с Россией значительно снижает практическую ценность этой стратегии.

Что же касается России, то сделка с Китаем нейтрализует риск того, что Европа сможет в какой-то момент снизить зависимость от российских поставок. В статье также подчеркивается, что российско-китайский договор может успокоить ближайшее окружение Путина – дальнейшие западные санкции "вероятно, в ответ на его очередное вторжение" им уже не повредят.

Разумеется, далеко не все СМИ разделяют и пропагандируют такую точку зрения. По мнению Financial Times (также нашедшему отражение в анонимной редакционной статье), газовая сделка с Китаем "подчеркивает слабость России".

С одной стороны, подписав договор, Путин может заявить международному сообществу, что у него есть новый мощный союзник на Востоке. С другой стороны,

"Путин повернулся спиной к конструктивному диалогу с Западом и выбрал отношения с Китаем, в которых России всегда суждено быть младшим партнером и поставщиком сырья. Это унизительный итог для народа со столь славной историей".

На это можно, разумеется, возразить, что "конструктивный диалог" с Западом за двадцать с лишним лет, прошедших со времен подписания соглашения о партнерстве и сотрудничестве с ЕС не привел ни к созданию зоны свободной торговли, ни к отмене визового режима, но очевидно, что это всего лишь риторический прием, точно так же, как и неожиданное признание русских "народом со славной историей" – мягко говоря, нетипичное для FT. Ясно, что подписанный контракт пришелся европейцам не по вкусу, а в таких случаях можно и принципами поступиться.

О том, что европейцы ощутили холодок, ползущий с Востока, говорит и изменившийся тон выступающих на конференции по энергобезопасности ЕС в Брюсселе. Например, председатель авторитетного Европейского союза газовой промышленности (Eurogas) Жан-Франсуа Сирелли, уже заявил, что возможность полностью отказаться от российского газа у Европы, конечно, есть, но это потребует таких затрат, что лучше бы от него не отказываться. По словам Сирелли, Россия всегда исполняла свои обязательства, и поэтому важно "не допустить влияния политики на газовые отношения с Россией".

А президент Польши Дональд Туск, которого трудно заподозрить в симпатиях к нашей стране, прямо заявил, что наложить жесткие санкции на РФ у ЕС не получится, так как Европа слишком зависит от России в сфере энергетики.

Более того, на следующий день после своего выступления на конференции Туск сделал еще более смелое заявление:

"Хочу сказать со всей определенностью, Польша – пока я буду входить в круг лиц, принимающих решения, – не будет страной, реализующей агрессивную антироссийскую концепцию".

И далее:

"Польша не будет в авангарде какого-то антироссийского крестового похода".

Учитывая тот факт, что Польша последние десятилетия как раз стремилась быть в этом авангарде, играя роль лидера Новой Европы, смена позиции, по крайней мере, заслуживает внимания.

Для Европы диверсификация экспортной политики "Газпрома" означает, что ЕС перестает быть пусть не единственным, но главным покупателем российского голубого топлива. Пусть не сейчас – до ввода в строй газопровода "Сила Сибири" еще несколько лет, – но во вполне обозримой перспективе "Газпром" может начать диктовать Европе свои условия. И тогда брюссельские бюрократы могут горько пожалеть о нынешней недружелюбной политике ЕС в отношении России.

Для Киева это тоже плохая новость, поскольку ценность Украины как страны-транзитера при реализации китайского сценария существенно снижается. В свете меняющейся на наших глазах позиции Брюсселя, украинские проблемы – прежде всего, решение вопроса газового долга "Нафтогаза" – уже не будут такими актуальными для ЕС. По мнению украинского эксперта, члена Наблюдательного совета Института энергетических стратегий Юрия Корольчука,

"до появления китайского соглашения позиция ЕС была “ни вашим, ни нашим”. Теперь ЕС будет пытаться окончательно не испортить отношения с “Газпромом” и дистанцироваться от украинского газового вопроса... ЕС и МВФ помогут Украине рассчитаться c долгами, предоставив кредиты, которые придется отдавать. Но решать и договариваться с Россией о новой цене на газ для “Нафтогаза”, как того хочет Украина, Евросоюз уже не будет".

В Киеве не могут не понимать, что опирающийся на взаимовыгодное сотрудничество союз с Пекином дает Москве возможность проводить по отношению к Украине гораздо более жесткую политику. Впрочем, влияние контракта, подписанного в среду в Пекине, на украинские дела одной только политикой не ограничивается. Дело в том, что реализация контракта – строительство газопровода "Сила Сибири", инфраструктурных объектов – потребует производства огромного количества труб, вагонов и так далее. Индустриальная база Донбасса способна обеспечить значительную часть этого производства. Таким образом, у Юго-Востока Украины появляется реальный стимул добиваться независимости от Киева и экономического союза с Россией – включение в сферу обеспечения "контракта века" даст промышленности региона новый и мощный импульс.

Подписанное в Пекине соглашение, несомненно, повлияет и на американскую политику в области энергетической безопасности. Но об этом – в следующий раз.