Перевод главы из книги Эннио Ремондино "Niente di vero sul fronte occidentale", 2009 г. Право на перевод и публикацию отрывка любезно предоставило переводчику итальянское издательство "Rubbettino". (c) Rubbettino Publishing - rights@rubbettino.it Автор – специальный корреспондент Первого канала итальянского телевидения RAI1. Со времён Первой войны в персидском заливе - военный репортёр: война в Боснии, осада Сараево, восстание в Албании, бомбардировки Багдада. Корреспондент на Балканах в Белграде. Пишет о кризисе в Косово, натовских бомбардировках Югославии, падении Милошевича. Глава итальянского офиса RAI на Ближнем Востоке. 2001 - Афганистан, 2006 – Ливия во время израильского нападения. С 2007 года – в Стамбуле. Автор многих книг и эссе. Переводчик Italia 30. Холодная война и обжигающая информация Свобода и независимость — слова, которые в 1945 году распространяются по всей планете, а Хартия Объединённых наций становится их манифестом. 26 июня того года в Сан-Франсиско создаётся ООН и "весь мир начинает предвкушать тот момент, когда все смогут жить достойной жизнью свободных людей", как утверждал тогдашний американский президент Трумэн. Великолепное опьянение для угнетённых народов: свобода от нацизма и колониализма, независимость, историческая возможность освобождения и поиска благосостояния. Жаль только, что правила международной политики и, прежде всего, экономики диктуются странами, бывшими когда-то колониальными, но всегда центрообразующими. Для грядущей конкуренции уже готовы опробованные в только что закончившейся войне аппараты пропаганды и высокие идеалы, которыми будут мотивировать гонку за мировое господство мечта о капитализме и социалистическая надежда. Противостоять друг другу в кажущейся простоте будут два блока: Атлантический альянс во главе с американцами, созданный в 1949 году для сдерживания советских территориальных требований на Ближнем Востоке, и Варшавский договор, появившийся в 1955 году по желанию СССР в ответ на принятие в НАТО Западной Германии. Для публицистов выбор одной из сторон тоже почти обязателен, и воинствующая журналистика посвящает себя идеологии: добровольное участие в прочтении (и только) фактов, в любом случае связанном с принадлежностью государству к одному из двух союзов. А пока идёт технологическая революция. Проходит время больших народных армий и военной литературы. В 40-е годы, как мы видели, мир оказался перед лицом двух новых типов сверхмощного оружия массового поражения: атомной бомбой и телевидением. Ни от первого, ни от второго нет спасения. И, ещё более парадоксально, с тех пор больше не было войн, которых бы не показывали по телевизору. Война по телевидению, как я уже когда-то сказал, "рождается сиротой и умирает бездетной". Сначала нет никакого внимания к объявленному кризису, потом интригующая высокопарность рассказа (потому что война — это страх, эмоции, ужас) увеличивает долю аудитории. А после окончания спектакля нельзя никогда смотреть на его последствия слишком близко, чтобы не обнаружить обмана. Рассказы о войне переплетаются с ложью и подчиняются большим современным политическим переломам, с "Холодной войной" чередующейся краткими перерывами разрядки. И мираж того исторического периода уступает место, прежде всего, кинематографу. Побеждает Голливуд, но советская идеология и пропаганда преследуют по пятам. В вечной борьбе добра и зла царит ещё равновесие ужаса между двумя сверхдержавами, с кошмаром Day after (день спустя - прим. перев.), большим атомным грибом, который может уничтожить весь человеческий род. На телеэкранах противостояние Восток-Запад, его обманы и его войны рассказываются день за днём в чёрно-белой медлительности, плетущейся за политикой. Репортаж снимается на плёнку, на аудио записываются текст и фоновый шум, всё упаковывается и отправляется "срочной корреспонденцией" (почтовая привилегия для печатных СМИ), поездом или самолётом. Когда репортаж получен и выходит в эфир, он становится иллюстрированной новостью, но в информационном мире пока выигрывает скорость радио и депеш новостных агентств. Последний рубеж, прежде чем капитулировать перед телевизионной гегемонией. Потом наступает период разрядки, и телевидение становится цветным, быстрее обновляет лица и способы хроники: от Руджеро Орландо из Нью-Йорка до Сандро Патерностро из Лондона. Моя память возвращается к другу Деметрио Волчичу, корреспонденту из Москвы, начавшему работу на чёрно-белом экране и вдруг оказавшемуся на многоцветном фоне кремлёвских шпилей. Он говорит на всех языках, а когда злится, то смешивает их. Эпические споры, иногда пропитанные крепкими балканскими напитками. Мнения, часто различные, но интеллектуальная честность журналистики — всегда. На послевоенном географическом атласе переделаны многие границы, начиная со всех бывших европейских колоний. А от колониализма военного захвата к неоколониализму через убеждения нужен шаг. В сущности повторяется карикатура древнего "я тебе дать бусы, ты мне дать золото", и бусами является то капитализм, то коммунизм, за которыми следует вербовка на западный фронт или в советский блок. В военном смысле это розарий бесконечных войн, часто подделанных под гражданские, где у каждой из сторон есть свой позор, о котором хочется забыть. Драматические страницы, о которых всегда в интересах сильнейшего рассказано мало и плохо. Сначала Северная Африка: старые хозяева мира предоставляют независимость, но с некоторыми стратегическими исключениями. Независимый Египет хочет контролировать свой Суэцкий канал, но Франция и Великобритания начинают войну и интернационализируют морской путь. В Алжире Франция также не уступает: следует национальная освободительная война с 1954 по 1962 год. В экваториальной Африке стремление к независимости вызывает войны, кажущиеся внутренними, но за кулисами которых всегда стоит либо бывшая метрополия, либо обе сверхдержавы. Бельгийское Конго, например, обретает независимость в 1960 году под руководством интеллектуала-марксиста Лумумбы. Старые хозяева и Соединённые Штаты организуют внутренний сепаратизм, и Лумумбу, уже премьер-министра, убивают при содействии цивилизованных и демократических западных секретных служб. Его тело растворяют в кислоте, как по наихудшей мафиозной традиции. А вокруг безграничного сейфа природных ресурсов, каким является Конго, разгораются войны, до сих пор идущие в Руанде, Уганде, и взаимное истребление среди населения региона. До сих пор несчастная Африка остаётся для старых и новых авантюристов Диким Западом, прерией, где караваны древних европейских колоний в форме транснациональных компаний борются с туземцами, чтобы грабить новое золото в виде стратегических минералов, урана и алмазов. В Латинской Америке, мирового юга, вышедшего первым из колониального состояния, возможности развития неизбежно сталкиваются с интересами мощных северных соседей, которые считают эти территории своим садиком, стратегическим тылом Соединённых Штатов. В 1954 году в результате государственного переворота сброшено законное правительство Гватемалы, ответственное за экспроприацию земель транснациональной американской компании "United States Fruit Company". Этот же сценарий был повторен в 1965 году в Доминиканской республике. История Кубы, конечно, больше известна: в 1950 году снова государственный переворот, военный, под руководством Фульгенсио Баттисты, направляемого предполагаемыми хозяевами садика. В 1956 году группа южноамериканских интеллектуалов, барбудо Фидель Кастро , Эрнесто Че Гевара и Камилло Синфуэгос, начинает на Сьерра-Маестра партизанскую войну, побеждает в 1959 году, национализирует нефтеперерабатывающие заводы и отдаёт земли крупных владельцев крестьянам. Последняя неоколониальная история под американским соусом произошла Чили. В 1970 году на выборах побеждает социалист Сальвадор Альенде, глава левоцентристской коалиции. Новое правительство, как и обещало в предвыборной кампании, национализирует медные рудники, тяжёлую промышленность и латифундии. Три года спустя чилийские военные при поддержке ЦРУ забирают власть, убивают президента Альенде и бросают в тюрьмы, пытают и убивают тысячи оппозиционеров. Генерал Аугусто Пиночет, путчист и виновник многих убийств, становится главой государства и объезжает западные представительские салоны, тепло принимаемый демократическими правительствами. На противоположном фронте Советский Союз, который уже жестоко подавил попытки внутренней демократизации в 1956 году в Венгрии и в 1968 году в Чехословакии, бросается в самое катастрофическое колониальное предприятие — вторжение в Афганистан в 1979 году: вооружённое народное сопротивление муджахеддинов, тогда поддержанное Западом и ставшее обременительным наследием, давящим на нашу действительность. Опосредованные или имитационные войны двух планетных гигантов развязываются на окраине мира в то время, как телевидение обновляет технологии и оборудование, готовясь рассказывать о них повсюду. На политику и информацию падает в 1962 году бомба-Вьетнам. Коммуникационный автогол, целиком американский и в прямом эфире: травматическая сила изображений обладает такой повествовательной эффективностью, что Соединённые Штаты ту войну, трудную уже на самом театре военных действий, политически проигрывают у себя дома. С тех пор отношения между журналистикой и военно-политическим аппаратом изменяются коренным образом, преодолевая различные двусмысленности. Официально умирает воинствующая и патриотическая журналистика, и пытается утвердиться журналистика, интерпретируемая как четвёртая власть, видение и высокие идеалы культурной иллюзии Запада. Во Вьетнаме информация застигает врасплох военно-политический аппарат, привыкший со Второй мировой войной и "холодной войной" к патриотическим или идеологически примкнувшим новостям. На журналистику продолжают смотреть, как на полезный большой барабан для продажи необходимости и доблести той войны, но политика допускает ошибку и не держит свидетеля на должном расстоянии от поля боя. Это произойдёт в последний раз. С тех пор в любой возможной ситуации фронт вернётся в исключительную компетенцию военных. Единственное допустимое и приветствуемое исключение — участие контролируемых журналистов-трубачей. Сегодня их называют embedded (встроенные - прим. перев.). Но для тех в моей профессии, кто всегда делает выбор играть свою музыку без дирижёров, конфликт в конфликте неизбежен: солдат должен уметь лучше прятаться, чтобы убить больше, журналист должен раскапывать, чтобы раскрыть всё. Обе стороны, по крайней мере, здесь приходят к согласию. Перевод Italia, специально для сайта "Война и Мир" | 
