Вскоре после того, как в 2022 году стало ясно, что «коллективный Запад» выстраивает вокруг России непроницаемую стену, вопрос поиска новых рынков встал ребром не только для российской промышленности, но и для гуманитарных отраслей. Впрочем, эти рынки быстро нашлись, точнее, вернулись из прошлого — времен СССР.
Двусторонняя непроводимостьО том, насколько значимой для двусторонних отношений с другими государствами является образовательная сфера, говорит тот факт, что уже 13 апреля 2022 года правительство РФ выпустило постановление № 645 о новых правилах сотрудничества российских учреждений среднего, среднего профессионального и высшего образования с аналогичными зарубежными образовательными учреждениями. Правила, рассчитанные на шесть лет, указывают, что в заключении договоров с такими учреждениями может быть отказано, если те находятся в «недружественных» государствах либо в списке организаций, объявленных властями РФ нежелательными, либо деятельность такого учреждения представляет угрозу для национальной безопасности РФ (каким образом — в документе не указывается). Помимо ограничений на сотрудничество с образовательными учреждениями, постановление № 645 ограничивает и сотрудничество российских ученых с иностранными коллегами примерно по тем же основаниям. По сути, постановление № 645 формализовало фактически сложившиеся на тот момент реалии. Столкнувшись с визовым бойкотом, отказом европейских и американских учреждений продолжать контакты с российскими коллегами, у научных институтов и заведений высшего образования России не осталось иного выбора, кроме как сворачивать программы исследований и обмена с западными институтами, наработанные десятилетиями, и искать новые направления (слово «рынки» применительно к научной и образовательной деятельности несколько режет слух, но, по сути, поиск партнеров для вузов мало отличается от поиска таковых для, скажем, производителей станков). Межвузовский обмен Свободу межвузовских обменов в РФ начали поджимать еще до начала СВО. В июне 2021 года вступили в силу поправки к закону «Об образовании в РФ», которые переводили порядок заключения договоров о международном сотрудничестве из уведомительного в разрешительный. Согласно им, для того, чтобы заключить договор о сотрудничестве с иностранным вузом, российскому вузу необходимо получать разрешение от Минобрнауки, Минпросвещения или ведомства, к которому относится данное образовательное учреждение, направив туда соответствующий запрос. У профильных ведомств появилось право такой запрос отклонить. Для российской вузовской системы работа в условиях жестких ограничений не в новинку. Именно так работали советские учреждения высшего образования, и это никак не мешало ряду из них (в первую очередь, конечно, Московскому университету имени Ломоносова) занимать высшие строчки в мировых рейтингах. В годы холодной войны студенты из стран третьего мира приезжали в СССР тысячами, и до сих пор эти контакты у ряда российских вузов сохранялись. Теперь же они в отсутствие выбора в точности по законам физики стали стремительно расширяться, занимая освободившиеся «объемы». Осенью 2022 года 12 российских университетов создали Российско-Африканский сетевой университет (РАСУ). Министр науки и высшего образования РФ Валерий Фальков тогда говорил, что создание РАСУ — «это своего рода мост дружбы для студентов России и Африки». В апреле 2023 года было заключено соглашение о налаживании межвузовского взаимодействия между Государственным институтом русского языка имени Пушкина и Лаосским национальным университетом. В мае того же года президент Владимир Путин призвал к координации национальных образовательных и научных программ стран ЕАЭС, выработке общих учебных и профессиональных стандартов, выпуску единых учебников. По данным Минобрнауки РФ, в 2023 году число иностранных студентов в России выросло по сравнению с предыдущим годом на 8,4% (до 351 тыс. человек, но сюда не включены студенты, обучающиеся по коммерческим договорам). Это преимущественно студенты из Казахстана, Таджикистана, Узбекистана, Кыргызстана, для которых не существует языкового барьера, но есть и учащиеся из Азии и Африки. Из названного количества почти 10% составляют китайские студенты. Иностранцы едут в Россию в основном для того, чтобы изучать медицину, русский язык и физику. Эта тенденция относится не только к столичным вузам. Например, в Волгограде иностранных студентов местных институтов и университетов, говорящих на французском, арабском, португальском, амхарском языках, можно встретить на каждом шагу. В текущем учебном году здесь их насчитывается около 5 тыс., причем почти половина учится в Медицинском университете. Это не исключительно волгоградская особенность: по данным Минобрнауки, чаще всего иностранцы приезжают в Россию, чтобы учиться именно по специальности «лечебное дело» — в 2023–2024 учебном году в российских медвузах обучается в общей сложности почти 50 тыс. студентов из-за рубежа. Важным конкурентным преимуществом российских вузов является возможность поступления на бюджетные места (в рамках ежегодных квот). Еще одна причина заинтересованности иностранцев в российском дипломе — возможность после его получения остаться работать в РФ, причем в сегменте высококвалифицированного труда. На 2023 год Россия занимала шестое место в мире по числу принятых иностранных студентов после США, Великобритании, Канады, Франции и Австралии. При этом в РФ до сих пор обучается более 2,1 тыс. граждан стран Евросоюза — это свидетельствует о том, что российские дипломы котируются не только в странах третьего мира. Привлекательность российского образования нисколько не пострадала от того, что Запад закрыл двери. Пострадали скорее европейские студенты, которые в немалых количествах приезжали в наши вузы. В целом мнение, что азиатско-африканское направление является для российских ученых «игрой в одни ворота», глубоко ошибочно, сказал «Эксперту» заместитель министра науки и образования РФ Андрей Омельчук. «Не надо воспринимать Африку как научно-образовательную пустыню. Там на подъеме работа не только по прикладным, но и по фундаментальным исследованиям. Лучший пример — сотрудничество Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ) в Дубне с Ядерным центром в Кейптауне, ЮАР. Два года назад к этому сотрудничеству присоединился Египет. Можно вспомнить и про Российско-Вьетнамский тропический центр, и про участие Вьетнама в работе упомянутого ОИЯИ», — заявил он. Тем самым российские вузы в каком-то смысле даже выигрывают от возникновения вакуума на западном направлении. До 2022 года им приходилось конкурировать с европейскими и американскими тяжеловесами. Ректорат МГУ долгое время ставил перед собой не то чтобы очень амбициозную задачу — вернуть главный вуз страны всего лишь в топ-50 вузов мира хотя бы в одной из многочисленных систем оценок. В 2023–2024 году в рейтинге World University Rankings МГУ занимает лишь 95-е место из 1906 возможных, в рейтинге QS — 87-е из 1500, в рейтинге ARWU ― 150-е из 1000, в рейтинге CWUR — 202-е (до этого МГУ никогда не опускался в мировых вузовских рейтингах ниже 200-го места). Сами по себе это не такие уж и плохие показатели. Но зная, что до 1985 года МГУ стабильно входил в первую десятку вузов мира по числу опубликованных научных работ, качеству образования, востребованности выпускников и прочим критериям, нахождение даже в первой сотне не выглядит чем-то таким, чем можно гордиться. В 2023–2024 году даже Пекинский университет находится в мировых рейтингах выше, чем МГУ имени Ломоносова, не говоря про остальные вузы России. После 2022 года, пожалуй, только китайские и индийские вузы остались достойными конкурентами российских в борьбе за иностранных студентов, которые не могут обучаться на Западе по финансовым либо политическим причинам.Но китайские университеты одновременно превращаются и в основных партнеров российских высших учебных заведений. Те российские вузы, у которых до западных санкций действовали программы студенческого обмена и получения двойных дипломов с вузами КНР, сохранили их без изменений. Преодолеть пространственный барьерДля «трансграничной» учебы после введения западных санкций появились барьеры не только политические, но и технологические. В первую очередь речь идет о сложностях при проведении финансовых трансакций: внесении платы за обучение и т. д. Порой это превращается в настоящий квест, что не укрепляет желание иностранцев заморачиваться поступлением в российский вуз и наоборот. На сайте Санкт-Петербургского политехнического университета имени Петра Великого (СПбПУ) выложены специальные «инструкции по выживанию» для обучающихся там нероссиян. Советы, прямо скажем, не вдохновляют. Будущим инженерам предлагают открыть валютный счет в российском банке, не находящемся под санкциями, направить реквизиты своего банковского счета родственникам, которые находятся за границей и смогут осуществить перевод денежных средств по этим реквизитам, получать переводы от родителей через систему «Золотая корона» и прочие рекомендации, которые скорее обескураживают, чем вдохновляют. Аналогичные сложности приходится преодолевать и россиянам, поступающим в зарубежные вузы — это касается в том числе учреждений на дружественном геополитическом пространстве, в том числе в Китае, так как многие из них опасаются вторичных санкций. Рекомендации абитуриентам на сайте Univibes схожи с теми, которые предлагает СПбПУ: открыть карту в банках Казахстана или Кыргызстана через фирмы-посредники; договориться с родственниками, друзьями или знакомыми, проживающими за рубежом, об оплате суммы с их карты. Хороший повод завести родственников в России... Проректор по научной работе СПбПУ Виталий Сергеев не скрывает, что поддерживать прежний уровень сотрудничества с западными университетами стало затруднительно. «Число проектов с европейскими партнерами, конечно, уменьшилось, потому что мы потеряли доступ к европейским грантам, также свернуты программы приграничного сотрудничества с Финляндией и Эстонией и совместные проекты с европейскими университетами, включая студенческие обмены. Хотя взаимодействие с коллегами на личном уровне сохраняется, им стало тяжело разрабатывать с нами официальные совместные программы, потому что изменились регламенты, причем с обеих сторон. Дело даже не в каких-то запретах — добавились две-три дополнительные бумаги, но эти процедуры понятные и их возможно пройти. Я не ощущаю какого-то принципиального желания российской стороны сворачивать контакты с западными университетами. Но просто чтобы посетить европейскую страну или приехать оттуда в Россию, надо преодолеть многочисленные трудности: от покупки билетов до визовых вопросов. Также любые командировки сильно подорожали», — сказал он «Эксперту». Болезненно российское вузовское и научное сообщество переживает и сужение возможности для публикаций в западных научных журналах. Опять же формально никаких палок в колеса российским ученым не вставляют: британские, американские, швейцарские журналы в 90% случаев наши работы принимают. Но возникают сложности с оплатой статей и тому подобные моменты, связанные с решениями международных банковских систем, на которые ученые повлиять не в состоянии. В силу ряда причин у СПбПУ и других российских вузов произошла вынужденная переориентация на Азиатский регион и Африку. Выросло число студентов из Китая, Вьетнама, стран Африки. Политех стал сооснователем РАСУ и его интегратором. То есть в количественном отношении международное сотрудничество Политехнического университета не пострадало, просто появилась другая специфика. Трудности при такой трансформации тоже возникают, но одновременно это и новые возможности, подчеркивает Виталий Сергеев. «Качество сотрудничества с китайскими университетами было и остается на высоте. Это высокорейтинговые учреждения с прекрасной научно-технической базой, включая космические и передовые энергетические технологии. С африканскими университетами, конечно, так однозначно утверждать не получается. С ними мы выступаем в основном как более продвинутые партнеры», — говорит он. Даже если не брать в расчет Китай, вузовские и научные программы которого находятся на высшем мировом уровне, сотрудничество со странами Африки и Азии выгодно для России не меньше, чем для этих стран, подтверждает Андрей Омельчук. «Там есть свои уникальные компетенции, нам там тоже есть чему поучиться. Кроме того, обучение наших студентов в этих странах — это прицел на дальнейшую совместную работу, на интеграцию наших экономик. Российские студенты, отучившиеся в этих странах, понимают тамошний менталитет, они становятся проводниками русского влияния там, потому что местные коллеги воспринимают их как своих», — подчеркивает замглавы Минобрнауки РФ. Что это сотрудничество с дальним прицелом, подтверждает и проректор СПбПУ. «Мы ожидаем, что через образование сформируем в африканских странах слой научной, деловой и административной элиты, которая будет настроена на сотрудничество с Россией в будущем. Мы поэтому приглашаем на учебу самых талантливых африканских ребят, у которых видим наибольшие перспективы в этом плане. Сфера образования представляет собой „мягкую силу“, которая способствует формированию эффективных партнерств и контрактации. Именно с таким геополитическим расчетом, кстати, мы работали с Африкой и в советское время», — заключает Виталий Сергеев. Как смотрят на эту проблему ректор МГИМО Станислав Суровцев и ректор Дальневосточного федерального университета Борис Коробец Места в западных рейтингах утратили значимость
Станислав Суровцев - ректор МГИМО
Главный международный вуз страны вслед за всей экономикой совершил разворот на Восток и к 2024 году по некоторым направлениям работы уже достиг показателей, превышающих те, что были до начала пандемии. — Как изменилась после 2022 года география международных связей МГИМО? — География сотрудничества расширилась. Можно вспомнить карту, опубликованную МИД КНР, на которой изображены страны так называемого цивилизованного большинства в виде маленькой Европы и США и «нецивилизованное меньшинство» — собственно, весь остальной мир. В случае с международными связями по линии вузов ситуация такая же: для нас открыт (после введения западных санкций — «Эксперт») весь остальной мир, и МГИМО активно развивает сотрудничество по южноазиатскому, ближневосточному, африканскому, латиноамериканскому трекам. За последний год мы заключили более 40 соглашений с новыми партнерами со всего мира и полностью заместили те цифры, которые выпали из-за приостановки сотрудничества по инициативе западных коллег. В результате мы сейчас даже превосходим те показатели, которые были пару лет назад, как географически, так и количественно. — Какое направление оказалось сильнее всего затронуто санкциями: студенческий обмен, научная работа, что-то еще? — В равной степени были затронуты все сферы сотрудничества. Но нам удалось восстановить объемы студенческого обмена не только двухлетней давности, но и допандемийного периода. Направления студобменов сменились на более перспективные — это африканские, азиатские страны, арабский мир, Латинская Америка, Китай, Турция. В МГИМО изучают более 50 иностранных языков, это наша сильная сторона — университет входит в Книгу рекордов Гиннесса. Среди этих языков много редких, и все их необходимо практиковать. Именно сейчас у ребят появилась возможность делать это в странах, с которыми ранее у нас не было академического обмена, — это язык суахили в Танзании, амхарский в Эфиопии, бирманский в Мьянме. Буквально за один год мы наладили эту работу, и наши студенты могут практиковать эти языки во время академических стажировок в этих странах. — Есть ли в мире вузы, сравнимые с точки зрения качества научного сотрудничества с Оксфордом, MIT и другими из топ-10? — Качество научного сотрудничества вряд ли можно измерять какими-либо рейтингами, будь то топ-10, 20 или 100. Наш университет сконцентрирован на исследованиях в сферах международных отношений, экономики, геополитики, международного права, энергетики, устойчивого развития. И если у нас различные стартовые взгляды на основополагающие вещи в этих сферах с названными вами так называемыми топами, если наука в этих сферах имеет ярко выраженную политическую окраску и наши западные коллеги не готовы рассматривать мир иначе, чем через призму унификации и однородности, то о каком качественном научном сотрудничестве может идти речь? В МГИМО мы исходим из того, что мир разный, признаем цивилизационные различия и на этой основе открыты к полноценному научному сотрудничеству со всеми, кто готов признать нашу точку зрения, наше право на независимое цивилизационное развитие на равных основаниях. В мире много научных центров, университетов, способных к такому сотрудничеству. Среди таких университетов ведущий вуз КНР Цинхуа. Также среди наших партнеров, с которым идет в том числе и научное сотрудничество,— Университет Дж. Неру в Индии — один из ведущих в стране. — Имеет ли смысл в нынешних условиях бороться за попадание вузов РФ в рейтинги типа World University Rating? — Надо понимать, что методология составления всех таких рейтингов адаптирована к западной модели высшего образования. В них учитывается количество публикаций преимущественно в западных изданиях. Сейчас в силу их политической ангажированности публикация в них не всегда возможна, а зачастую просто не имеет смысла. Учитываются также показатели деловой репутации, которую определяют некие «эксперты», чья объективность вызывает сомнения. Инфраструктурные возможности университетов оцениваются исходя из их доходов, но, хотя мы и живем в рыночной экономике, все же основная цель университетов в России выходит далеко за пределы получения дохода — это в первую очередь глобальное просвещение, глобальные исследования. Учитываются показатели так называемой интернациональности вузов (количество иностранцев, международная активность) — этот параметр выглядит вообще лицемерным, потому что западные страны призвали своих студентов покинуть Россию. Хотя не все из них к этим призывам прислушались, но национальные правительства буквально вынудили их уехать. Поэтому западные рейтинги сегодня в большой степени формальность, нежели объективное отражение уровня вузов. Наши коллеги с факультета международных отношений МГИМО говорят нам, что дипломатические образовательные программы на Западе испытывают спад. Регионоведение, история заменяются курсами по менеджменту, мягкой силе и т. д. Специалисты, которых выпускают западные вузы, не погружены в специфику регионов, где они работают. Они, по сути, являются универсальными менеджерами, а не международниками. Тем не менее эти учебные заведения без проблем оказываются в соответствующих рейтингах. У МГИМО и у российских вузов в целом нет опасности оказаться «на острове» — мы не изолированы, мы продолжаем заниматься своим делом: готовим высококлассных международников, которые демонстрируют высокий уровень образования своими компетенциями, а не рейтингами. Мост в новый мир
Борис Коробец - ректор Дальневосточного федерального университета
Дальневосточный федеральный университет (ДВФУ) создавался во многом для того, чтобы обеспечить профильными кадрами «разворачивающуюся на Восток» экономику. После февраля 2022 года, когда из-за введенных санкций сотрудничать с западными вузами стало фактически невозможно, ДВФУ активизировал свою работу по интеграции с учебными и научными учреждениями стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). — Как изменилась география международных связей университета после 2022 года? — Наш вуз сохраняет статус одного из крупнейших в России центров по изучению Азии, и поэтому география сотрудничества всегда была ориентирована на этот регион, а контакты с западными странами носили точечный характер. Поворот на Восток, обозначенный президентом, состоялся. Дальний Восток стал главным мостом между Россией и новым миром. Мы находим новых партнеров в АТР: среди вузов Филиппин и Таиланда, качественно углубляем взаимодействие с коллегами традиционных страновых направлений, таких как Китай, Вьетнам и Индия, появились новые партнеры и в Латинской Америке, например в Аргентине. В целом сеть партнеров ДВФУ сегодня состоит более чем из 230 вузов, научных центров и профильных организаций, из которых 160 расположены в странах Азии. У нас работает четыре представительства: в Пекине, Ханое, Токио и Нью-Дели. Кроме того, уже 30 лет в городе Хакодате на острове Хоккайдо филиал ДВФУ готовит русистов из числа подданных Японии. В ближайшие годы мы планируем увеличить количество точек присутствия в регионе, интенсифицировали контакты с Чунцинским университетом почты и телекоммуникаций, запускаем совместный институт в области информационных технологий в одной из крупнейших агломераций Китая, а на базе Университета Цинхуа в городе Гуанчжоу ведем работу над созданием филиала. Гуанчжоу является для нас воротами в регион Большого залива, на который приходится 10% ВВП всего Китая. Это возможность работать с качественно другим человеческим капиталом, привлекать передовые высокотехнологичные компании и крупнейшие финансово-промышленные группы страны и региона. Мы расширяем сеть центров русского языка и культуры ДВФУ на территории КНР: в прошлом году мы открыли сразу 3 новых центра, что увеличило их общее количество до 15, и сейчас сеть охватывает всю территорию страны: от северных провинций до самых южных. Еще один важный вектор нашей работы — взаимодействие с технологическими лидерами в области искусственного интеллекта (ИИ) и продвижение российских технологий на рынки стран АТР. Мы ведем совместные исследования в этой области с коллегами из Ханойского государственного университета и российского ПАО «Сбербанк». Флагманский проект на этом направлении — адаптация под вьетнамский рынок разрабатываемого Дальневосточным центром искусственного интеллекта ДВФУ и Сбером решения на основе ИИ для мониторинга движения и возникновения тропических циклонов. Программное обеспечение позволяет на основе спутниковых снимков выявлять зародившиеся циклоны, определять их характеристики и отслеживать их перемещение. Мы отмечаем в этом году растущий интерес к ДВФУ со стороны абитуриентов со всего мира. По сравнению с прошлым годом мы расширили географию на 10 стран: если в 2022–2023 учебном году география насчитывала 79 стран, то в текущем 2023–2024 учебном году поступить в университет хотели более 4 тыс. человек из 89 государств. — Как происходит переориентация системы международных связей российских вузов с западных университетов на другие направления? — Развитие международных связей университетов и научных организаций со странами Азии сейчас активно стимулируется, однако этот процесс пока не стал системным. Взаимодействовать с партнерами из АТР довольно сложно: рынок насыщен предложениями — легко упустить действительно стоящие варианты или стать жертвой монополизма определенных организаций. В этом контексте университетам, как и другим субъектам экономической деятельности, необходим проводник, который поможет разработать планомерную политику взаимодействия с научными организациями и вузами Азии на взаимовыгодных условиях. Дальневосточный федеральный университет благодаря своей географической локализации имеет развитую сеть контактов в Азиатско-Тихоокеанском регионе и огромный опыт экспертизы в продвижении российского образования за рубежом. Мы готовы оказывать коллегам экспертную поддержку и помогать им ориентироваться в экономике знаний АТР. — Имеет ли смысл в текущих условиях бороться за попадание вузов РФ в международные рейтинги? — Международная напряженность последних лет ускорила стремительный откат глобализации в образовании. Западные общемировые рейтинги вузов признаются одним из инструментов неоколониализма из-за своей необъективности, ведь их критерии включают не только независимые показатели, но и параметры отдельных систем, от которых в случае обострения международных отношений в любой момент можно отключить определенное государство. Российские вузы именно так попали под политизированный фильтр и просели в общемировых рейтингах, потеряв возможность напрямую индексировать статьи в научных базах данных Web of Science и Scopus. Подобные примеры заставляют многие страны задуматься о создании альтернативных рейтингов для образовательных организаций, и ряд из них уже идет по этому пути. Например, Китай успешно внедрил собственную систему, которая более адаптивна к специфике стран АТР. Несмотря на тенденцию деглобализации и локализации образования и науки, я бы не стал делать выводы об оторванности российской науки. Практика показывает, что международное академическое сообщество по-прежнему высоко ценит сотрудничество с российскими коллегами — как минимум потому, что по некоторым направлениям развития науки и техники мы опережаем иностранных коллег. |
