| Версия для печати |
| Интервью с Бородаем |
| 25.11.14 11:03 |
Армия, ВПК, спецслужбы |
|
Экс-премьер-министр ДНР Александр Бородай рассказал в эксклюзивном интервью "Актуальным комментариям" о мифе Стрелкова, роли "варягов" в правительстве народных республик и о том, что будет с проектом Новороссия дальше.
— О вас ничего не было слышно несколько месяцев после ухода с поста премьер-министра Донецкой народной республики, с чем это связано и почему сейчас вы вернулись в публичное пространство?
— Это было связано со спецификой моей работы. Дело в том, что я на самом деле не цинично отношусь к Донецкой народной республике и никогда не считал, что ДНР и моя роль в ее истории являются поводом для какого-то самопиара. Собственно, и функционал мой как советника не был связан с необходимостью выступлений перед прессой. Когда я был премьер-министром ДНР, то должен был делать официальные заявления и выступать на пресс-конференциях. С тех пор, как я оставил этот пост, передав его Александру Захарченко, слава богу, я перестал нуждаться в такой степени публичности, и поэтому ничего для прессы не произносил.
Теперь ситуация изменилась, я покинул все официальные посты в ДНР, перестал быть генеральным советником правительства ДНР и снова являюсь частным лицом. На данный момент я вернулся к своему стандартному амплуа — эксперта, в том числе, и по вопросам жизни этого региона, двух непризнанных государств — ДНР и ЛНР, а для эксперта вполне логично выступать для прессы.
— То есть на посту советника у вас не было никакой формальной подписки о том, чтобы не делать публичных заявлений? Это было вашим личным решением?
— Никакой формальной подписки не было. Просто я считал, что это неуместно. Там сейчас возникают свои собственные, коренные лидеры, а я и многие другие из тех, кто приехал туда добровольцами воевать и помогать, не являемся коренным дончанами. И правильно, нам надо больше молчать и меньше себя пиарить. К сожалению, не все следуют этому правилу.
— Каким образом вы оказывали консультативную поддержку руководству ДНР и насколько учитывалось ваше мнение?
— Существенно, некоторый авторитет у меня имеется. Конечно, мы с Александром Захарченко прекрасно знаем, что телефонные разговоры — не всегда самый правильный способ общения. Но мы неоднократно встречались, и я всегда старался помочь в трудных вопросах. Могу рассказать один забавный момент, как мы однажды встретились в Москве с Александром Захарченко, они тогда вместе с Андреем Пургиным и представителями ЛНР прилетели из Минска очень уставшие, после бессонной ночи. Это вообще тяжелая работа — переговоры. Только так кажется, что работа легкая — чай-кофе попили, потом шампанского на фуршете, а на самом деле это огромное эмоциональное и физическое напряжение. Так вот, Саша меня в курилке полушутя спросил: "За что же ты меня так "подставил"?" Я ему: "В каком смысле?" А он: "Да, такая тяжелая работенка, куда тяжелее военного дела...". Я ему говорю: "Ну извини, так получилось, брат. Не то что я бы очень хотел на тебя это свалить, но так было нужно…"
— Говорят про некую "зачистку" в правительстве ДНР и ЛНР, под которой подразумевается замена "варягов" из России на местных. Действительно ли она имеет место? По вашему мнению, в правительстве народных республик Новороссии должны быть местные лидеры или приглашенные лица, у которых есть нужный опыт управления?
— Пишут и говорят глупости. Никакой зачистки не происходит, идет абсолютно естественный процесс ротации кадров, в том числе и местных. Очевидно, что правительство было сформировано в невозможно короткие сроки и порой доминировал принцип "с бора по сосенке". При этом ДНР и ЛНР — это Донбасс, и живут там донбассцы. А все остальные русские люди, которые пришли добровольцами, пришли туда помочь, а не жить. Люди, которые хотят остаться, на мой взгляд, порой даже вызывают подозрение — ведь, значит, им что-то там очень нужно, что-то там очень понравилось. Не исключено, что "увлек" процесс накопления материальных ценностей…
Я на эту тему беседовал с нашими правоохранителями, в частности, с министром госбезопасности, который тоже "варяг". Я им сказал, что если кому-то из "пришлых" вдруг очень захотелось остаться, кажется, что здесь жизнь "медом намазана", это верный признак того, что пора бы этому человеку из ДНР уезжать. Потому что война на самом деле — неестественное состояние. У каждого есть своя малая родина. Да, все мы готовы сражаться и даже умирать за русский мир и его идеалы, но это не значит, что мы должны учить жителей Донбасса обустраивать их собственную жизнь. Они будут делать это так, как хотят. Мы им помогаем, а не вмешиваемся. Мы, несмотря на разные высокие должности, всего лишь помощники, а не руководители и уже тем более не закулисные кукловоды.
— А что же делать в том случае, если у местных нет должного опыта государственного строительства и управления?
— Опыт государственного строительства вообще мало у кого можно найти в современном мире. Ну а история — уже дело далекого прошлого. Там примеров хороших нет. Мы же не Британская империя. Мы не воспринимаем Донбасс как колонию России. Мы оказываем братскую помощь части нашего же собственного народа — русскому народу Донбасса.
— До того как вы стали премьер-министром ДНР, вы занимались политтехнологиями. Нравилось ли вам больше быть в роли эдакого "серого кардинала"?
— Конечно, всем нравится быть серыми кардиналами. А работать кто будет? Я принял обязанности премьер-министра по доброй воле. Это был вынужденный шаг, если угодно, это был мой долг, которому я следовал. Но на тот момент, видимо, никого лучше меня не было. Я имел отношение к государственному управлению, пусть даже в ранге консультанта, я участвовал в принятии довольно многих государственных решений по самым разнообразным вопросам — начиная от политических и заканчивая экономическими, у меня в этом смысле есть необходимый кругозор и соответствующее образование, и я оказался более востребованным, чем другие, и был вынужден занять эту должность. Я понимал, что это тяжелое бремя.
— Не жалеете о своем решении?
— Не жалею. Это была трудная, но достойная задача. Я оставил республику с дееспособной центральной властью, которая с тех пор сумела уже немало сделать. По факту я справился.
—У вас философское образование, как вам пригодилась в вашей работе философия? Все-таки теория часто далека от практики.
— Пригодилась. Надо иметь ввиду, что я занимался философией истории, теорией элит, межэтническими конфликтами. И мои теоретические знания могут практически прилагаться к политике.
— Что касается элит, как вы считаете, в Новороссии уже сформировались новые политические элиты?
— Ростки новой элиты, конечно, совершенно явно проявились. Но тут встает серьезная проблема: как старую украинскую элиту, элиту Партии регионов, не пустить в новую элиту Новороссии, не дать ей заразиться теми же болезнями, которыми болела старая элита Донбасса. Это касается и практики принятия экономических решений.
Уровень коррупции в России тоже ужасный, но по сравнению с тем, что творилось на Украине и в бывшей Донецкой области, в частности, все это просто "цветочки". Различают два типа коррупции — африканский и азиатский. Азиатский — это когда берется 100 миллионов долларов, 50 воруется, а на остальные что-то делается. Например, строится здание или мост, и они все-таки стоят, хотя цена завышена или материалы не те, но они функционируют. Африканский — это когда все сто миллионов просто воруются и не делается ничего. Вот это основной тип коррупции, который характерен для Украины. Африканский.
— Как вы думаете, удастся ли полностью избавить от коррупции в ДНР?
— Я не наивный человек, полностью избавиться быстро не получится. Поймите, что сейчас там полуреволюционная ситуация, ситуация гражданской войны, есть масса возможностей "ловить рыбу в мутной воде". Но я хочу сказать, что власть в ДНР не должна идти по тем же схемам, по которым шла украинская власть. Этой опасности хотелось бы избежать при формировании новой донецкой элиты. Для этого нужно принимать серьезные меры: прежде всего ограничить проникновение старой элиты, которая возвращается в Донецк и пытается установить старый тип хозяйственных связей и хозяйственных отношений, построенный на бесконечном количестве откатов. Сейчас нужно, чтобы власть в ДНР занималась бы не только проблемами войны и повернулась лицом к своим жителям. Нужно налаживать мирную жизнь, в Донецк и Луганск возвращаются люди, никто не хочет жить беженцами, даже в Российской Федерации. Люди хотят жить в своих домах, там, где они привыкли существовать, их нужно устраивать в мирной жизни, какая бы ситуация ни была.
— Что касается отключения ДНР и ЛНР от банковской системы Украины, у людей там сейчас заканчиваются деньги, что бы вы предприняли, если были сейчас премьер-министром?
— Я бы пытался однозначно организовать систему, которая бы позволяла осуществлять расчеты в безналичной форме. Технически это не просто, но возможно. Это первое. Сложнее вопрос с валютой, я считаю, что своя отдельная валюта ДНР и ЛНР не нужна, надо налаживать связи с Российской Федерацией и организовывать бивалютное обращение. Это нормальный процесс, хотя не все это хорошо понимают, да и времени на ее решение очень мало. Но этим сейчас занимаются.
—Вы стояли у истоков ДНР, не считаете, что несете ответственность за гибель ополченцев за идеалы Новороссии, а также мирных людей, детей? Некоторые, когда выходили на митинги весной, думали, что все будет бескровно, как в Крыму.
— В какой-то мере несу. Я не жалею о том, что было сделано. И развал Украины, и гражданская война были абсолютно неизбежны. И помогать своим — русским — я был обязан. Поскольку для этого было необходимо воевать, пришлось воевать.
— Есть ли у вас близкие знакомые, которые погибли в Новороссии?
— Да есть. Погибли мои близкие товарищи из России, погибли несколько коренных дончан с которыми я успел подружиться. Земля им пухом…
— Сейчас активизировался Игорь Стрелков, поддерживаете ли вы с ним контакт, как можете прокомментировать его сегодняшнюю деятельность?
— Контакт не поддерживаю. Я довез его до границы Российской Федерации, посчитал свой моральный долг исполненным и с большим облегчением избавился от этого груза ответственности. Почему? Мне не очень радостно отвечать на этот вопрос, потому что, если мы будем говорить о полковнике Стрелкове, пусть и не всю правду, но какую-то часть этой правды, мне придется разоблачать миф, к созданию которого я тоже приложил руку в немалой степени. Тем не менее этот миф сейчас приходится разоблачать. Не потому что меня оскорбляют его многочисленные выпады, а потому что этот миф уже вреден самой Новороссии, за которую все мы боремся, он оскорбителен для Донецкой народной республики. Стрелков занимается тем, что поливает грязью Захарченко, Пургина, Ходаковского, Антюфеева, меня и других, и весь подтекст его рассказов сводится к тому, что на самом деле Новороссия — это он, и без него ничего не происходило, и после того, как он вынужден был уйти, ничего не делается, все разваливается. А вот если бы он был, то было бы все хорошо, замечательно, и была бы грандиозная победа. Это ложь, которая дискредитирует и существующие в реальности ДНР и ЛНР, и саму идею Новороссии.
Дело в том, что есть Игорь Иванович Стрелков — миф, и есть реальный Игорь Всеволодович Гиркин. Миф о "железном полковнике Стрелкове", рыцаре "без страха и упрека" был создан многими людьми, в том числе и мной. Недавно мы беседовали с Александром Андреевичем Прохановым, который брал у меня интервью, он говорил о том, что это тот миф, который нужен народу, и его неправильно разрушать.
Я бы и рад миф не трогать, но внутри этого мифа, как внутри огромного красивого мыльного пузыря, живет реальный Гиркин. Он остался не у дел, крайне этим обижен, бегает, истерит и сам же его и разрушает. Фактически он занимается реконструкцией истории этой войны. В свою пользу, естественно.
Я никоим образом не отрицаю его героизма и заслуг при обороне Славянска, оттянувшей на себя значительную массу сил противника. Потом он оставил Славянск и много других населенных пунктов, пришел в Донецк. Но в Донецке он появился в состоянии уже неполной психической адекватности. И при этом, как говорится, "весь в образе". Он явно рассчитывал на статус эдакого "военного диктатора ДНР" и был сильно разочарован тем, что его претензии не встречают понимания.
Правда, попытки узурпировать эту власть были довольно робкими и непоследовательными, но при этом все же приходилось их купировать, в том числе и мне. Я делал это до крайности деликатно, по-дружески, стараясь беречь его психику. Мой заместитель, первый вице-премьер ДНР Владимир Антюфеев, делал это в более жестких формах, чем вызвал крайнюю нелюбовь Игоря. Я, помнится, тогда ворчал, что моя должность — не премьер-министр ДНР, а главный психиатр ДНР, что, конечно, потом Стрелкову донесло его окружение, и это стало одним из поводов для последующей, уже московской, нелюбви ко мне.
В этих попытках захвата власти многие в России увидят положительный момент, мол, это и хорошо — такой герой, святой человек взял бы власть в ДНР. Они просто не знают, что если у него эта власть была бы, то ДНР, а вместе с ней, вероятно, и ЛНР в конце июля просто перестали бы существовать. И мы бы сейчас не говорили о Новороссии — плохо там или хорошо. Не было бы предмета разговора. Дело в том, что страдающий "синдромом окруженца" Игорь Гиркин отдал приказ о полном отходе всех подчиняющихся ему войск в Российскую Федерацию.
— Что же стало с этим приказом? И какой был смысл вывода войск на территорию РФ?
— Приказ был отменен Владимиром Антюфеевым. Этот человек спас тогда Донецкую народную республику. Моей заслуги в этом нет, я 25 июля покинул территорию ДНР — отбыл в Москву на консультации, и вернулся в первых числах августа. А логика приказа была простая: спасайся, кто может. Военное положение было объективно тяжелое, но принимать такое решение было явно преждевременно.
Когда мы с Игорем вместе ездили на операцию по взятию Мариновки, под утро перед штурмом мы говорили наедине, и он мне сказал одну простую вещь: "Я сделал так много, что моя главная задача — просто выжить, сделать так, чтобы я мог выйти в Россию и получить все, что я заслужил".
Как вы понимаете, желание выжить любой ценой не очень соответствует должности человека, который командует войсками и отвечает за оборону. Стрелков хотел уйти не один, ему нужно было уйти со всем войском. Тогда бы получилось, что он не бежал, а просто в очередной раз "героически отступил". Он тогда жаловался, что ему не подчиняется командир "Востока" Александр Ходаковский. Ходаковский действительно Стрелкову не подчинялся и старался не посещать совещания штаба по одной простой причине, которую он мне озвучил при личном разговоре: "А вдруг этот человек отдаст мне приказ, который я не смогу выполнить?" В случае с приказом по выходу из Донецка было бы именно так.
Я знаю, что общественное мнение в России считает, что Ходаковский чуть ли не ахметовский выкормыш, а Гиркин — это святой герой, но реальная ситуация показывает какие-то другие грани событий. И внутри Министерства обороны ДНР возникло двоевластие, неформальный параллельный совет командиров, который часто пересматривал приказы полковника Стрелкова.
В какой-то момент стало понятно, что надломился противник, а не мы, и военная ситуация стала меняться в нашу пользу. Тогда Стрелков перехотел уходить, он мне пенял, мол, зачем ты меня выводишь, ты хочешь сделать из меня "генерала отступления", а я хочу запомниться "генералом наступления", но было уже не до того, чтобы он мог получить какие-то лавры.
На самом деле, все это весьма грустно. Я понимаю, что когда вся эта история будет транслирована широкой публике, меня обвинят в том, что я такой завистливый, такая мерзкая сволочь, что полковник Стрелков великий, красивый, могучий, но я каждое свое сказанное слово могу доказать, кроме тех, что были сказаны в приватных беседах. Но мне все же кажется, что у Игоря хватит достоинства, чтобы их не отрицать.
— Как вы оцениваете политический вес, шансы Стрелкова и созданного им движения "Новороссия" на политической сцене в России?
— Как нулевые. Его позиция крайне непоследовательна, он разменял свой потенциал на истеричные вопли в интернете и пресс-конференции. К сожалению, Игорю Ивановичу вообще нельзя заниматься политикой, так как он ничего в ней не понимает. Он гордится тем, что был на государственной службе, но он был опером, в области политики и управления государством у него нет никакого опыта. Его можно развести на любые провокации, очень легко, он довольно инфантильный, плохо разбирающийся в людях человек, что доказывают его сегодняшние поступки.
— Кто же стоит за Стрелковым?
— Честно говоря, не знаю, о ком может идти речь. Я бы не стал строить конспирологических версий на этот счет. Мне кажется, что те влиятельные и состоятельные люди, которые поддерживали его по возвращении в Москву как "легендарного командарма", уже несколько объелись общения с реальным Гиркиным и отошли от него.
Это человек, который обиделся на Российскую Федерацию. Он думал, что все будет по крымскому сценарию, где есть Сергей Аксенов, который получил регалии, чины и все прочее, и, на мой взгляд, совершенно заслуженно. И какая мысль у Игоря Стрелкова на этот счет? "А я вот тоже, чем я хуже, я еще и воевал". Он не обращает внимание на то, что в отличие от Крыма, ДНР и ЛНР не признаны Российской Федерацией, что он доброволец, и его никто не посылал и ничего не обещал, а он обижается. Он-то думал, что его в России встретят с фанфарами, коня белого вручат, саблю золотую, штаны генеральские с лампасами… Он считал, что Российская Федерация ему очень обязана, он должен что-то необычное получить. Смешно было, конечно, эти его инфантильные "хотелки" слушать, но я его тогда не пытался разубеждать.
— Но у Стрелкова сейчас появился сайт, работает пресс-служба, неужели это все личная инициатива?
— Конечно, он не сам по себе это все делает. У него действительно появился пресс-секретарь, некая дама, которая приходила ко мне на переговоры, хотела замириться от имени Стрелкова. Я не стал мириться по одной причине: мной не движет личная обида, и мы не ссорились. А его действия сейчас укладываются в логику действий "пятой колонны", борьбу с которой он так смело декларирует.
— Не опасно ли в таком случае, что вокруг него сплотились российские патриотические силы?
— Это так, говоря об этом, я подставляюсь под удар, так как эти люди являются моими единомышленниками, но они поверили в миф про Стрелкова, за которым стоит обычный человек со своими слабостями и недостатками. Он говорит те вещи, которые не следует говорить. Что не было боев до его прихода. Но они были. И внутри города, когда брали базы противника на Щорса и на Бассе, и вне его. Дрались на Карловке, которая потом была оставлена по приказу Стрелкова, и на Саур-Могиле. И рядом со Снежным были бои за Дмитровку. Слава богу, по большей части, удавалось не допустить противника внутрь города, но в этих боях гибли наши люди, наши бойцы, и говорить, что все этого не было, означает оскорблять память погибших, и это нельзя спускать просто так.
Он просто боится, что его забудут, и поскольку никакой важной функции по отношению к ДНР он сейчас не имеет, то теряет информационные поводы и его постепенно начнут забывать.
Может ли Стрелков вернуться в Новороссию чисто теоретически, чтобы его не забыли?
— Проблема не в том, что его туда не пустят, я думаю, он нормально пересечет границу. Вопрос в том приеме, который ему там окажут. Его популярность в России и в Донецке — это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
— Ваши прогнозы относительно того, что будет происходить внутри России, что может стать следствием событий на Украине и в Новороссии. Стоит ли нам ждать протестных митингов, куда будут выводить недовольных санкциями, кризисом, а также терактов и диверсий со стороны Украины, которые будут устраиваться с целью дестабилизации обстановки?
— Я бы не стал сильно опасаться украинских ДРГ (диверсионно-разведывательных групп). По нескольким причинам; у нас все-таки существуют довольно серьезные работоспособные спецслужбы, а на самой Украине сейчас хаос и дезорганизация, она на грани развала. Такая угроза существует, они что-то будет пытаться делать, но какой-то глобальной угрозы они представлять не будут. Более того, у Украины сейчас есть огромная кровоточащая проблема — это Донбасс, с которым они не знают что делать — то ли отказываться совсем, то ли пытаться за него воевать.
Что касается протестных движений, я тут тоже не ожидаю какой-то критической ситуации. Сейчас, на мой взгляд, российское общество понимает, чем вызван экономический кризис. Это общемировой кризис, люди, более-менее разбирающиеся в экономических процессах, понимают, что это конец 40-летнего кондратьевского цикла, что в конце него неизбежно будет меняться экономический уклад, и это очень трудный и болезненный процесс. Кстати, признаком этого являются войны, потому что именно во время войн меняются экономический и политический уклады.
Люди также понимают, что против России есть санкции, и санкции на самом деле общество мобилизуют и сплачивают. Да, конечно, кризис серьезный, и он будет углубляться, и будет какое-то количество недовольных. Но я не думаю, что это недовольство будет серьезно организовано, так как я не вижу никакого серьезного оппозиционного политического лидера. Ну, а полковник Стрелков вряд ли возглавит колонну либерально-демократической оппозиции.
— Ну вы же говорите, что Стрелков не очень хорошо разбирается в людях и политике? Могут ли его все же использовать в качестве такого лидера?
— Для этого ему придется полностью переменить парадигму. Сейчас он все-таки формально клянется в верности Путину и системе. Вероятнее всего, Игорь Гиркин еще побегает по "политическому рынку", а потом тихо отбудет в политическое небытие и будет жить долго и счастливо.
— А что же будет с проектом Новороссия? Действительно ли он "заморожен"?
— Я надеюсь, что проект Новороссия реализуется. Не думаю, конечно, что мгновенно, но он будет жить и развиваться. В общественном мнении бренд Новороссия получил некий фальстарт — его сильно сужают. Новороссия — это не ДНР и ЛНР, это более значительные территории, но образ Новороссии чрезвычайно для нас важен. Дело в том, что развал Украины — историческая неизбежность, и то, что он еще не произошел, — заслуга огромных финансовых и организационных усилий со стороны Запада. Нынешняя Украина — это видимость государства, хотя и в урезанном виде без Крыма и Донбасса. Но несмотря на все усилия со стороны наших геополитических противников, развал Украины неизбежен. Есть линии разделения Украины, и Новороссия — одна из естественных этих линий. Сама Украина находится в состоянии экономического кризиса, большего, чем в Российской Федерации, ситуация усугубляется тем, что у страны нет национальной идеи (кроме ненависти к русским), нет национальной элиты, есть только свора олигархов и полубандитов из их "спецбатальонов", так что развал Украины скоро произойдет — может, через год, а может, и через месяц. И тогда проект Новороссия начнет реализовываться сам по себе.
— Тогда и произойдет объединение ДНР и ЛНР, о котором так много говорили, или это случится раньше? Каким образом будут присоединяться другие части Новороссии, — например, Харьковская народная республика, будет ли этот процесс сопряжен с военными действиями?
— ДНР и ЛНР пока слишком малы, чтобы объединяться. Мне не кажется, что для них имеет смысл учреждать еще одну бюрократическую надстройку в виде правительства Новороссии. Я считаю, что федеративная Новороссия возникнет, когда появятся другие республики и когда будет занята вся территория областей.
Я надеюсь, что такой войны, как в ДНР и ЛНР, не будет, потому что эта война очень тяжелая и кровавая, как любая гражданская война, связанная с максимальным уровнем жестокости. Дело в том, что там свои убивают своих и свои злятся на своих гораздо больше, в то время как по отношению к чужим они могут проявить какое-то благородство и милосердие. Я надеюсь, что в ситуации с остальной Новороссией обойдется без серьезных жертв и потерь.
— Что касается мирного урегулирования, получит ли свое дальнейшее развитие процесс, начатый в Минске?
— Вот, кстати единственное, что на самом деле может вменить полковник Стрелков правительству Российской Федерации, руководствам ДНР и ЛНР, — это как раз подписание минских договоренностей, что он, собственно, и делает.
Естественно, они ему не нравятся, но они и мне не нравятся, они не нравятся и подписавшему их Александру Захарченко. Причина здесь одна и очень простая: любые договоренности, заключенные во время войны, представителями и той и другой стороны будут восприниматься негативно, потому что любые договоренности о мире — это плод взаимных уступок. Но альтернатива этих уступок — полная капитуляция одной из сторон и победа другой. Когда нацистская Германия в 1945 году подписала Акт о полной и безоговорочной капитуляции, тогда не было никаких уступок. Но в случае, когда ни одна из сторон не достигла решительной военной победы, возникает ситуация договоренностей, стороны чем-то поступаются, и те представители обеих сторон, которые хотят воевать до победного конца, всегда недовольны.
Это не значит, что минские договоренности бессмысленны. Да, все мы, готовые так или иначе идти до победного конца, ими не удовлетворены. Но еще раз повторю, это не значит, что они политически неактуальны.
— Войдет ли Новороссия или по крайней мере ДНР и ЛНР в состав Российской Федерации, пусть даже в очень отдаленной перспективе?
— Это не мое решение, и вопрос не совсем по адресу. Но я надеюсь, что это осуществится, когда позволит политическая конъюнктура, в частности, и внешняя, не надо думать, что мы абсолютно независимы от своего окружения. Нельзя позволить себе, выигрывая какое-то локальное сражение, проиграть всю войну. Но, к счастью, у нас есть опытный политик, который руководит процессом, и он знает уроки истории.
— "Русский мир" — это понятие сейчас является очень важным, особенно когда речь заходит о Новороссии. Как для вас изменилось это понятие в связи с событиями 2014 года?
— Для меня лично это понятие довольно давно имеет серьезное значение. Я классический русский империалист. В этом смысле мы со Стрелковым близки по заявленной идеологии — и он, и я считаем себя русскими империалистами. Поэтому понятие "Русский мир" для нас очень важно. Для меня оно было важно и актуально всегда, и естественно в рамках этого понятия идет борьба за Новороссию — за нашу землю, за наших людей. Идет война за изменение мирового порядка, и в условиях предлагаемой американцами системы Россия не имеет возможности играть роль ведущей мировой державы. Этот порядок начал формироваться после Второй Мировой войны, когда доллар стал резервной валютой, окончательно он сложился после развала Советского Союза. Сейчас прежний мировой порядок рушится, и ДНР и ЛНР здесь — просто прецеденты, благодаря которым весь мир может увидеть смену прежнего порядка, при котором есть одна единственная доминанта — США, навязывающие всем свою волю.
Мы воюем не с Украиной и не с украинцами, малороссами, мы воюем с новым мировым порядком, с идеологией прежде всего. Мы противопоставляем идее мирового порядка, по сути, американского, идею "Русского мира", это не Земшарная республика Советов, о которой мечтали большевики, но на уровне большого Евразийского континента это значимая сила, и мы пытаемся отстоять место этой силы и ее право на жизнь.
Дарья Андреева, обозреватель Пресс-центра Новороссия специально для "Актуальных Комментариев" |
| |
|
