В ходе обсуждения (а) адекватности марксизма реальности, и соответственно, его познавательной и объяснительной силы,
(б) социальных и психологических мотивов и механизмов, обеспечивающих принципиальную возможность существования и воспроизводство коммунизма, а также определенных этими мотивами и механизмами содержательных характеристик образа жизни, качества жизни и способов выживания при коммунизме, неоднократно в качестве аргумента использовалась категория «снятие» в ее диаматовском изводе. Выглядело это так: вот, ты дурачок, и сразу видно, не понимаешь значения и Значения (☝) категории «снятие», которая, вот, все объясняет.
У меня сложилось свое обоснованное отношение к Гегелю, которого считаю создателем интеллектуальных текстов-упражнений, сами по себе смысла и значения не имеющих, но, когда ты вникаешь в содержание, осмысливаешь его, споришь с ним, ты получаешь навык работы с текстом, и развиваешь свое мышление. Такой вот положительный эффект - не более, но и не менее. В этом смысле Гегель полезен, но только в этом. Содержательно же Гегель не то, чтобы бессмыслен, он бесполезен – с помощью предлагаемых им логических конструкций нельзя познавать и объяснять мир, социум. Почему так? Потому, что Гегель, работая с духом и логикой, иначе – мышлением, – а больше он не работает ни с чем, в лучшем случае имеет предметом своих изысканий свои собственные, персональные, дух и логику, персональные выявленные в ходе какой-то рефлексии, анализа собственного сознания алгоритмы, способы, механизмы восприятия мира – персональные с неизбежностью, потому что другого предмета у него быть не могло, и в психологических и психиатрических опытах и экспериментах он замечен не был.
Поэтому универсальность его наблюдений требуется доказать, прежде чем экстраполировать его подходы на весь мир. Кастанеда, например, механизмы восприятия описывает по-другому – и это понятно, у него есть опыт принятия веществ. В любом случае, Гегель писал о духе и логике, а не об объективном мире. При этом его идеи не обходятся без существенных логических ошибок, которые, я думаю, ему самому было непросто выявить из-за сложности собственного текста. Примером является его отношение к операции отрицания, которую он рассматривал, как мощный инструмент познания. Прошу прощения за длинную автоцитату (включающую цитату из Гегеля) – привожу ее вместо ссылки, чтобы было проще работать с этим текстом. Тем более, что операции «отрицание», «отрицание отрицания» являются фундаментальными элеменами категории «снятие».
«Единственное, что нужно для научного прогресса (Fortgang) и к совершенно простому пониманию чего следует главным образом стремиться, - это познание логического положения о том, что отрицательное равным образом и положительно или, иначе говоря, противоречащее себе не переходит в нуль, в абстрактное ничто, а по существу лишь в отрицание своего особенного содержания, или, другими словами, такое отрицание есть не отрицание всего, а отрицание определенной вещи, которая разрешает самое себя, стало быть, такое отрицание есть определенное отрицание и, следовательно, результат содержит по существу то, из чего он вытекает; это есть, собственно говоря, тавтология, ибо в противном случае он был бы чем-то непосредственным, а не результатом. Так как то, что получается в качестве результата, отрицание, есть определенное отрицание, то оно имеет некоторое «содержание. Оно новое понятие, но более высокое, более богатое понятие, чем предыдущее, ибо оно обогатилось его отрицанием или противоположностью; оно, стало быть, содержит предыдущее понятие, но содержит больше, чем только его, и есть единство его и его противоположности. - Таким путем должна вообще образоваться система понятий, - и в неудержимом, чистом, ничего не принимающем в себя извне движении получить свое завершение.»
Хорошее наблюдение банальности – но что такое отрицание формы при ее реализации? Если кто-то определяет Украину как «Украина – не Россия», то тем самым, он, конечно упоминает Россию, результат содержит то, из чего вытекает (Россию), но содержит ли он Украину? Что мы узнали из этого "более высокого, более богатого" нового понятия? Ни-че-го. В более богатом новом понятии нет содержания, а есть только указание на отсутствие какого-то содержания - и мы по-прежнему не знаем, что такое из себя Украина. И даже если мы переберем все политические образования мира в той же модальности – Украина не…, мы так и не узнаем, что такое Украина. В чем же богатство нового определения? В чем ценность этого метода? А не признак ли шизофрении такой ход мысли?
«Я, разумеется, не могу полагать, что метод, которому я следовал в этой системе логики или, вернее, которому следовала в самой себе эта система, не допускает еще значительного усовершенствования, многочисленных улучшений в частностях, но в то же время я знаю, что он единственно истинный. Это само по себе явствует уже из того, что он не есть нечто отличное от своего предмета и содержания, ибо именно содержание внутри себя, диалектика, которую оно имеет в самом себе, движет вперед это содержание.»
Далеко мы продвинулись? Да нет, ничего не движет он, этот метод, он оставляет вопрос, на который, если не отвечать с привлечением сторонних знаний, остаешься в тупике. Если же считать отрицание другого содержания собственно содержанием, новым содержанием - куда ты придешь, далеко ли ты уйдешь от того, что отрицаешь? ты будешь привязанным к нему предельно жестко, но собственного содержания иметь не будешь. Что-то иное, содержательное об исследуемом, дает тебе продвижение, а не отрицание известного.
А теперь давайте посмотрим, что мы получим с помощью отрицания высказывания «Украина не Россия»: Украина — Россия (отрицание отрицания)? Точно? Вот так легко? Одним отрицанием? Здесь есть интересный момент, который важно отметить и для оценки категории «снятие» у Гегеля и у Маркса (в диалектическом материализме): возможно, Украина будет Россией, станет Россией, но произойдет это в результате активных направленных действий конкретного субъекта, а может быть и не одного. Субъект есть у Гегеля, коль скоро он занимается духом и логикой. Другое дело, что Гегель придает субъектность различным сущностям, которые возникают у него в ходе анализа, определенности, например, у него равнодушны друг к другу, и это отдельная слабость его конструкций.
То есть снятие есть инструмент субъекта по распознанию и различению объектов внешнего мира, а также их оценке по каким-то параметрам и критериям. Приведу и абстракт «снятия» в диамате (
https://cyberleninka.ru/n/dialekticheskiy-zakon-otritsaniya-otritsaniya-snyatie-po-gegelyu), чтобы напомнить, как «снятие» понимается там. «
Снятие» является одним из основных понятий и в
диалектике Гегеля, и во всей марксистской философии. Используя это диалектическое понятие, удаётся в рамках принятого трафарета мысли объяснить качественное изменение системы с одновременным сохранением прежнего её состава и/или формы. Благодаря «
снятию» во вновь образованной системе удаётся не только сохранить всё
лучшее (курсив мой – ОЧ) из «старого», но и обеспечить
прогресс.
Таким образом, в диалектическом материализме снятие оказывается некой автоматической функцией, автоматическим результатом, которые закономерно – автоматически, то есть бессубъектно, сам по себе – реализуется при любом правильном развитии правильного процесса (вот это правильное развитие правильного процесса суть уловка в формате НЛП, на которую ловятся догматики и догматки диамата как инструмента познания мира).
Но если задаться справедливыми, а на деле – необходимыми и неизбежными – вопросами: это автоматическое/случайное не обусловленное направленной человеческой активностью событие (то есть не акт), или таки следствие приложения направленных человеческих усилий. Если это не следствие направленных человеческих усилий, то: а) почему оно происходит? б) насколько оно устойчиво? в) насколько долго оно будет существовать? г) как тогда выявляется и оценивается факт снятия? то выясняется, что для выявления и оценки снятия необходим субъект, который вовсе не обязательно действующая сила истории, и от того, как он смотрит на мир, зависит, что он выявит в качестве снятия, что оценит как положительное, и как отнесется к отрицательному.
Для нас же это означает, что никакой объективности (железной необходимости реализации вот этого вот варианта развития событий) ни в самих процессах, ни в их оценке нет, нам всегда потребуется оценивать качества, мотивы и зависимость субъекта, который нам рассказывает о факте снятия и о его характеристиках и оценке, и который нам будет рассказывать, что, вот, он прав, но время еще не пришло и силы не созрели. А это, в свою очередь, сводит познавательную ценность категории «снятия» до уровня субъекта – блогера, оперирующего этим термином. В свою очередь, это означает отсутствие самостоятельной ценности категории «снятие». И, наконец, отсутствие ценности всех конструкций, которые категорию "снятие" используют.
*** Человеческий мир сложен, имеет долгую историю, которую он в том или ином виде хранит и использует, и пытаться все это многообразие решений, способов и техник сводить к одной схеме –как в диамате – суть контрпродуктивное упрощение, ничего на самом деле не объясняющее, и создающее лишь иллюзию возможности с помощью этой схемы спрогнозировать будущее. Понятно, что накапливая опыт, человечество изменяется. Но идея прогресса, в том числе социального, которая лежит в основе конструкций Маркса, основана всего лишь на коротком опыте существования капиталистической экономической модели. И для того, чтобы класть этот опыт в основу идеи социального прогресса, якобы имманентно присущего человеческому обществу, нужны большие основания, чем 500 лет истории капитализма как экономической модели функционирования социума.
