ГЕНУЯ И ГААГА Англо-французская борьба Вернувшись в Москву после двухмесячного пребывания в Генуе и четырехмесячного лечения в Берлине, постараюсь суммировать мои впечатления, сложившиеся у меня после массы встреч и разговоров с разнообразнейшими лицами. Генуя, Гаага, союзные конференции о германских репарациях и о Ближнем Востоке - все это в известном смысле эпизоды мировой англо-французской борьбы. Этот основной антагонизм современных политических отношений за весь послевоенный период красной нитью проходит сквозь все международные события. Англия и Франция вооружаются, строят подводные лодки, аэропланы, - против кого? Повсюду их интересы сталкиваются, на каждом шагу системы их международной политики перекрещиваются. В период Генуэзской конференции, около 20 апреля, наступил тот момент, когда их расхождение достигло наибольшего для того времени обострения; англо-германо-российское сближение казалось близким к осуществлению. В следующие за тем дни выяснилось, как далеко отстояли друг от друга уступки Англии нам и максимально возможные наши уступки. Тогда был выпущен союзный меморандум 2 мая. Ллойд Джордж еще надеялся смягчить остроту расхождения между Россией и Англией. Наш меморандум 11 мая дал эту возможность, так как он предлагал вести в будущем технические переговоры по спорным вопросам. Отсюда возникла Гаагская конференция. Но в Гааге международное положение уже было иным, и во внутренних английских отношениях на Ллойд Джорджа оказывали уже гораздо большее влияние унионисты. После этого решающее значение для наших отношений с Англией получили наши переговоры с отдельными английскими капиталистами. Вообще англо-французский антагонизм постоянен и создается силою вещей, но в решительные моменты оба друго-врага отступают от проведения в жизнь конечных результатов своего антагонизма, маскируют его, отсрочивают кризис. Это есть как бы хроническая болезнь, весьма длительная, медленно усиливающаяся. Возможны разнообразные формы отношений между Англией и Францией - охлаждение, напряженность, взаимные недружелюбные выходки в тех или других размерах. Очень многое при этом зависит от их отношений с другими державами. Англия царит на морях, но нуждается в опоре на материке. В данное время у Англии ускользают заокеанские рынки, а в Европе в лице экономически усиливающейся Франции у нее вырос более грозный противник, чем какой-либо бывший до сих пор. Англия же может бить Францию рублем, точнее, фунтом. При последнем репарационном кризисе английские круги пригрозили Франции, что в случае ее неуступчивости французский франк падет ниже германской марки. ФРАНЦУЗСКИЙ КАПИТАЛ ИЩЕТ ВЫГОДНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА С ГЕРМАНИЕЙ Английская промышленность теряет заокеанские рынки За первые годы после войны существовали глубокая противоположность методов и непримиримость по существу между французской линией территориальной экспансии, военного могущества и физического подавления противника, а также поддержки клерикально-монархических движений в других странах - линией, связанной с преобладающим влиянием ростовщической политики французских больших банков, и английской линией коммерческой экспансии, восстановления рынков в побежденных или разоренных странах, недопущения военной гегемонии одной страны на материке. Французские банковские институты всегда были более всего заняты размещениями прибыльных иностранных займов, английские - финансированием мировой торговли, немецкие же были переплетены с активным производством и финансировали промышленность. Я очень часто встречал за границей ясное понимание того, что Советской России по пути с активным, производительным иностранным капиталом и не по пути с ростовщическим, пассивным, непроизводительным. Во Франции в первые годы после войны самые промышленные заграничные французские предприятия рассматривались в значительной степени как возможные точки опоры для экспансии французского военного могущества. Но теперь во Франции произошло глубокое внутреннее изменение. Сильно выросший ее промышленный капитал нащупывает себе самостоятельную политику. Он в лице Лушера начал искать взаимно выгодного сотрудничества с германским капиталом и в лице Люберсака заключил договор со Стиннесом, он по крайней мере в некоторой своей части толкает к соглашению с Советской Россией. Французский промышленный капитал уже сливается с рядом германских предприятий; он захватил значительную часть предприятий польской Силезии, многие предприятия готовят еще ряд аналогичных соглашений, имеющих целью мирное проникновение в Германию, он выставляет программу континентального соглашения Чехословакии и Австрии. Если ему удастся провести амальгамирование с рейнско-вестфальской германской горной индустрией, перед Англией встанет на материке сильнейший экономический соперник. В это же время английская промышленность стала до некоторой степени терять заокеанские рынки: Южная Америка, Южная Африка, Египет, Индия, Япония, отчасти Китай стали развивать собственное промышленное производство. Выставляемая французскими промышленными кругами мысль о создании "континентальной системы" представляет и политически серьезную опасность для Англии. Но мировая роль английского финансового капитала далеко не исчерпана. Он перекочевывает в заокеанские страны, где в значительной мере именно он вызывает к жизни новые производства. Политически освобождающиеся народы связываются с Англией экономическими нитями. Ирландский гомруль есть точное отражение экономических взаимоотношений Англии и Ирландии, из которых последняя является экономическим восполнением первой и нуждается в ее рынке. Правительство Ирландского Дайль Эйре стоит на реальной почве экономических отношений. Еще в большевистской прессе 1906-1907 гг. указывалось, что развитие капитализма совершается по линии одновременной децентрализации и централизации: создаются новые производственные районы, но экономические мировые связи капиталистических центров все более расширяются. Это мы видим и теперь. УНИОНИСТЫ НАМЕРЕНЫ ОТВЛЕЧЬ АНГЛИЙСКИЙ КАПИТАЛ В КОЛОНИИ В противоположность Ллойд Джорджу, стремившемуся искать опоры в России и желавшему своими проектами соглашений открыть путь в дальнейшем развитии вхождению английского капитала в Россию, идущие ему, может быть, на смену унионисты хотят сосредоточить все внимание и все усилия английского капитала на английских колониях и доминионах, на Британской империи. Они больше Ллойд Джорджа готовы были бы мириться с французской экспансией на континенте, целиком занявшись экономическим развитием Британской империи и потеряв интерес к России. Английский капитал, таким образом, не проложив себе пути в Россию, пошел бы в доминионы и колонии. Вообще надо сказать, что хотя англо-французский мировой антагонизм лежит в природе вещей, по временам в его напряженности будет наступать ослабление. Во Франции национальный блок с его повсеместной агрессивной политикой отживает свой век, а идущий ему на смену блок левых будет везде и во всем вести умеренную и осторожную политику. В Англии после возможного периода господства унионистов можно ожидать прихода к власти соглашательской коалиции либералов и рабочей партии, которая будет вести пацифистскую политику, предоставляя в то же время капиталу осуществлять свое приложение в колониях. В настоящее время буржуазный пацифизм еще не испробовал своих сил. Предстоящий через некоторое время период господства блока левых во Франции и либерально-рабочей коалиции в Англии будет его испытанием. ПОЛИТИКА МИЛЬЕРАНА - ПУАНКАРЕ РАЗОРИЛА ГЕРМАНИЮ Германский капитал ориентируется на Францию Между тем трехлетнее господство близорукой политики Мильерана-Пуанкаре успело дотла разорить Германию и, таким образом, до крайности затруднить восстановление самой Франции. Еще два года тому назад при анализе внутригерманских экономических отношений схема Стиннес-Антистиннес была в грубых чертах верна для определения двух тенденций в германской промышленности: тенденция к амальгамации с западным капиталом и тенденции к собственному независимому экономическому развитию, которому способствовало бы экономическое сближение с Советской Россией. За последнее время под влиянием успехов международной экономической политики Стиннеса в германском капитале параллельно усиливается ориентация на Францию и слабеет ориентация на Англию. Вместе с катастрофическим падением марки германский капитал уходит из Германии, и ее промышленность, таким образом, денационализируется; одновременно капитал стран с лучшей валютой стремится использовать выгодную обстановку в Германии, низкий уровень жизни рабочего класса, общую дешевизну и т. д. И перекочевывает в Германию. Ее промышленность, таким образом, интернационализируется. Я лично мог наблюдать ужасные картины бедственного положения широких масс в Германии и еще более в Австрии; лежа в постели после операции, я изучал за несколько лет документы по репарационному вопросу и близко ознакомился с этими яркими памятниками империалистического хищничества. Результатом тяжелого угнетенного положения Германии является в германском обществе сильная тяга к России и глубокое сочувствие нашей международной политике. Оппозиция против мировой олигархии капитала В общем теперь происходит грандиозный процесс мировой концентрации капитала в невиданных до сих пор формах и размерах. Балканизация значительной части Средней и Юго-Восточной Европы сопровождается как расхищением естественных богатств этих стран мировыми капиталистическими центрами, так и стремлением самих малых государств к экономическим и политическим комбинациям между собой. Вместе с ростом господства мировых капиталистических центров растет не только в народных массах, не только в разоряемой мелкой буржуазии, но и в средней буржуазии и даже отчасти в буржуазных верхах, также страдающих от этого процесса в менее сильных странах, оппозиция против этой мировой олигархии. Популярность Советской России растет Популярность Советской России в Германии и Австрии поистине громадна. В Италии, которую собственные экономические интересы в значительной мере толкают к России, и которая притом болезненно ощущает пренебрежение ее интересами со стороны Франции и Англии, симпатии к Советской России также чрезвычайно сильны. Я вынес наилучшие воспоминания о той глубокой, неподдельной симпатии, которой итальянцы все время окружали нашу делегацию. Финансовый капитал играет в Италии значительно меньшую роль, чем в Англии и Франции. Широкие круги итальянского общества приветствовали в Советской России силу, противополагающую себя мертвящему господству антантовских верхов. До происшедшего с Италией расхождения по вопросу о торговом договоре с ней начинал создаваться весьма близкий контакт. На Востоке уже замечаются признаки того, что вслед за освобождением народов будет наблюдаться мирное экономическое проникновение в эти страны мирового капитала, но оппозиция против этого процесса и борьба за независимость, не только политическую, но и экономическую, будет, несомненно, со стороны этих народов не менее интенсивной, и восточные народы не дадут себя обезличить таким путем. Их дружественные отношения с Советской Россией коренятся в самой природе вещей. Те грандиозные процессы, которые медленно развиваются среди сумятицы современной европейской жизни, осложняются еще чрезвычайным усилением крестьянства. Это есть тот класс, который более всех выиграл от войны, и который менее всех страдает от всех форм нынешней разрухи, держа в руках продовольствие и сырье. Германские крестьяне избавились от ипотек, французские крестьяне заметно разбогатели. В политике зажиточные крестьяне или создают свои собственные партии крайне реакционного характера, как в Баварии, где крестьянская партия есть сильнейший оплот монархизма, или сливаются с партиями либеральной промышленности. 2 и 2 ½ Интернационалы - сподвижники реакции В области рабочего движения бросается в глаза чрезвычайное обострение отношений между 2 и 2 ½ Интернационалами, с одной стороны, и Коммунистическим Интернационалом - с другой. Умеренный социализм все более правеет, правое крыло рабочего движения становится все более ярко реакционным. Эти партии становятся все более правительственными. Вместе с тем эти элементы все сильнее ненавидят Советскую Россию и являются во всем мире ее наиболее ожесточенными врагами. НАШИ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ ТЕСНО СВЯЗАНЫ С ЭКОНОМИЧЕСКИМИ "Пусть не зарастет тропа между НКИД и ВСНХ" Взаимозависимость экономических отношений, а также и политических во всем мире повелительно диктует Советской России, внутренне упрочившейся, ведение активной международной политики и участие во всей мировой политической жизни. В настоящее время ничто человеческое не может быть нам чуждо, никакие экономические и политические интересы не могут оставлять нас равнодушными, мы должны говорить со всеми, каждого выслушивать, интересоваться судьбою и черногорцев, и македонцев, и хорват, и развитием Мексики и Южноамериканских республик, и всегда и везде мы должны быть начеку, мы должны ловить момент, сознавая, что мировая политическая сила, каковою является Советская Россия, не может безнаказанно прозевать или проморгать то, что исторически принадлежит к ее роли. Задачи нашей внешней политики - безопасность наших границ и развитие нашего производства - на деле переплетаются одна с другой, заставляют нас везде искать друзей и расстраивать враждебные нам комбинации. Каждый наш шаг, каждое наше слово в международной политике в высочайшей степени ответственны. Политические задачи не могут быть осуществляемы без экономических, и никакой экономический успех не имеет прочного основания без политического базиса. Я вывез из-за границы принцип "Пусть не зарастет тропа между HКИД и ВСНХ". Каждая концессия упрочивает наше международное политическое положение, и каждый политический успех содействует развитию нашего производства. Если во время репарационного кризиса у Пуанкаре имелось против Ллойд Джорджа 800 тысяч аргументов в лице 800 тысяч солдат, то и мы имеем этого рода аргументы. Но у нас есть и другие аргументы: наша нефть есть первостепенное политическое орудие, нефть есть в настоящее время жизненный нерв флотов и военной техники, это ключ к мировым отношениям и узел экономической реконструкции. У нас есть и другие аргументы: хлеб и лес. СТАРЫЙ МИР В БРОЖЕНИИ И РАЗЛОЖЕНИИ Молодые народы на пути развития Все в современном мире находится в брожении, везде переходное состояние. В брожении или разложении находятся и старые политические группировки, и парламенты, и целые общественные слои, и целые государства, и даже комплексы государств. Молодые народы нащупывают себе пути развития, под старыми народами колеблется почва. Разлагаются старые идеологии, везде искание и неустойчивость. Ряд грандиозных процессов едва лишь начинает намечаться. Мировой кризис, мучительный и сложный, медленно развивается в тысячах невиданных форм. Лесли Уркарт сказал мне в Берлине: "Никто, кроме меня, не оценил значения слов, сказанных Литвиновым в Гааге: мы, Советская Россия, пережили нашу революцию, а вы, остальные страны, ее еще не пережили". "Известия" N 226 (1665), 7 октября 1922 г.
|