— Господдержка — самое популярное слово у представителей многих отраслей. Ядерные технологии — это дело государственной важности. Какой путь долгосрочного развития вы видите для «Росатома»: сделаете ставку на коммерциализацию всех направлений деятельности или в приоритете работа над решением государственных задач, пусть и не имеющих коммерческой перспективы?

— Атомная промышленность в нашей стране была государственной по рождению, если можно так выразиться. Изначальная цель организации атомного проекта СССР — создание ядерного щита. Затем появилась еще одна государственная задача — производство электроэнергии.

В 2007 году, принимая решение о создании «Росатома», президент неслучайно выбрал для атомной отрасли такую форму, как государственная корпорация. «Росатом» объединяет в себе функции государственного органа власти, определяющего госполитику в области использования атомной энергии, с коммерческой и производственной деятельностью. Такой подход позволяет нам решать задачи в интересах всей страны: развитие Северного морского пути, экологические вопросы, связанные с ликвидацией опасного наследия прошлого, разработка новых высоких технологий, которые станут основой будущего технологического уклада.

При этом реализация проектов государственного значения не снимает с нас обязательств быть экономически эффективной организацией и создавать коммерчески привлекательные продукты, ведь это одно из условий нашего успешного продвижения, в том числе на международных рынках. Вот только один пример: в 2023 году субсидии федерального бюджета на наши программы, а это прежде всего участие в национальных проектах и реализация атомного нацпроекта «Развитие техники, технологий и научных исследований в области использования атомной энергии», составили 117 млрд руб., а в виде налогов предприятия «Росатома» вернули в бюджет в три раза больше — 411,1 млрд руб.

— Некоторые новые, высокотехнологичные отрасли, скажем, беспилотный транспорт или работа с большими данными, развиваются за счет «упаковки» их в профильные национальные проекты. Ядерным технологиям нужен свой нацпроект?

— Я скажу прямо: необходим. И такой атомный нацпроект у нас есть: это комплексная программа развития техники, технологий и науки в атомной сфере, коротко — РТТН, о которой я уже упоминал. В нее входят важнейшие направления развития страны в областях, связанных с перспективной энергетикой. Это АЭС малой мощности, новые типы реакторов на тепловых и быстрых нейтронах, замыкание ядерного топливного цикла, плазменные технологии и термоядерные исследования. В реализации этой программы мы сотрудничаем с десятками научных и производственных организаций страны. Это Курчатовский институт, Российская академия наук, ведущие вузы. Программа РТТН — это национальный проект, в который интегрированы ведущие научные институты, занимающиеся ядерными и смежными исследованиями.

По решению президента программа РТТН в прошлом году была продлена до 2030 года. В масштабах атомной науки это уже совсем близкая перспектива, и мы готовимся к тому, чтобы предложить дальнейшее развитие перечисленных направлений на ближайшие 15 лет.

— Ядерная энергетика в нашей стране может когда-нибудь стать частной?

— В мире есть пример частной собственности на атомные станции — США. И он показывает, что такой подход не отвечает современным вызовам и задачам, стоящим перед атомной энергетикой. Нужна консолидация усилий, и без поддержки государства в развитии атомной энергетики обойтись практически невозможно.

Сейчас Соединенные Штаты живут за счет построенных ранее энергоблоков, ресурс которых скоро подойдет к завершению. В США работает более 20 частных энергокомпаний, эксплуатирующих АЭС. По разным причинам, прежде всего из-за конкуренции со стороны сланцевых нефти и природного газа, а также возобновляемых источников, атомная энергетика в США десятилетиями технологически не развивалась, новые блоки не проектировались. Шла эксплуатация оставшегося ресурса для получения как можно большей прибыли в ущерб долгосрочному развитию атомного проекта.

К 2020 году в США наступило понимание деградации атомной отрасли и осознание необходимости срочного замещения мощностей АЭС, дающих, между прочим, около 18% общей генерации энергии. Был принят специальный закон Nuclear Energy Leadership Act, признающий превосходство России и Китая в развитии атомной энергетики и направленный на восстановление лидерства США.

Во Франции, Китае и Южной Корее, которые вместе с Россией и США составляют топ-5 мирового рынка атомной энергетики, энергоблоки контролируются государственными компаниями. И в целом в большинстве стран, использующих атомную энергию, эта сфера государственная.

В Китае и России развитие атомной энергетики пользуется большой государственной поддержкой. Благодаря ей идет технологическое обновление, масштабы которого не могут быть обеспечены частными инвестициями. Нельзя забывать и о проблемах нераспространения. Еще один важный аспект — это международное сотрудничество. В атомной сфере оно всегда идет по линии межгосударственного взаимодействия.

Поэтому, отвечая на вопрос, я скажу так: теоретически это возможно. Но зачем? Сможет ли частный сектор обеспечить решение всех задач, стоящих перед атомной отраслью, в том числе задачи развития ядерных технологий следующего поколения? Мой ответ, исходя их реалий сегодняшнего дня: вряд ли.

— Как корректировалась международная программа «Росатома» после введения антироссийских санкций? Как вы оцениваете судьбу проектов в Венгрии, Египте, Китае, Турции, Индии?

— Наша международная программа практически не менялась и не корректировалась. Единственное изменение — отказ Финляндии от реализации проекта АЭС «Ханхикиви». Но у нас появляются другие партнеры. Мы ведем переговоры с Саудовской Аравией. Казахстаном, Узбекистаном, Арменией и рядом других стран. Сегодня точки роста атомной энергетики — во многих регионах мира, а не только в одной Европе, и это открывает новые горизонты для сотрудничества. Но и в Европе у нас партнерства продолжаются. Пример — Венгрия. Сооружение АЭС «Пакш-2» власти этой страны рассматривают как новый импульс для промышленного и экономического развития, гарантию ее энергетической независимости. Сейчас проект там вышел на новый этап: идут масштабные работы на площадке, готовимся к выходу на «первый бетон».

В Египте запуск первой атомной станции станет стимулом для роста туристического потенциала региона расположения АЭС «Эль-Дабаа», а также для развития в стране науки, высоких технологий и образования. Совсем недавно на церемонии заливки первого бетона в основание четвертого энергоблока «Эль-Дабаа» президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси особо обратил внимание на ту большую роль, которую реализация проекта сыграет в развитии экономики и укреплении энергетической базы Египта.

В Турции мы уже приближаемся к запуску первого энергоблока и на протяжении всего времени реализации проекта видим высокую вовлеченность в него президента республики и большой интерес со стороны турецких компаний.

Китай и Индия — наши давние партнеры, проекты в этих странах реализуются ритмично, несмотря на непростую ситуацию в мире. Индийская сторона параллельно принимает участие в нашем проекте по строительству первой атомной станции в Бангладеш — АЭС «Руппур».

Понимая, что каждый проект уникален в силу того, что любая страна — это отдельная культура, везде разный климат и разные требования площадки, я бы подчеркнул, что у всех этих проектов одна общая черта: огромная заинтересованность наших клиентов в их реализации. Я уверен, что мы вместе сделаем все, чтобы эти проекты были реализованы.

Наши проекты стимулируют развитие промышленности, науки и образования, создают новые рабочие места и повышают качество жизни. Это сотрудничество, основанное на уважении и равноправии, в котором мы делимся своими знаниями и технологиями, что всегда дает позитивный результат для обеих сторон.

— Кто главный конкурент «Росатома» на мировой арене?

— Я бы не сказал, что есть один главный конкурент. Число вендоров в мировой атомной энергетике ограниченно — как я уже говорил, это всего пять стран: Россия, США, Франция, Китай и Южная Корея.

Россия, как вы знаете, лидирует на рынке экспортного сооружения АЭС большой мощности, занимая на нем 88%. Мы входим в топ-3 по объемам минерально-сырьевой базы и по всем ключевым переделам ядерного топливного цикла: добыче, обогащению урана и фабрикации ядерного топлива.

Помимо нас, сегодня большие блоки за рубежом строят Франция и Южная Корея. У Китая есть реализованные проекты в Пакистане.

При этом у Китая самая масштабная программа по строительству АЭС внутри страны: 22 энергоблока вдобавок к 57 действующим. Также у Китая большие планы по расширению зарубежного присутствия: есть договоренность о строительстве в Аргентине, ведутся переговоры с Румынией, Турцией, ЮАР. Китай, как и Россия, может предлагать своим заказчикам финансирование проектов по сооружению АЭС. Для многих стран-новичков это важный фактор.

Одним из перспективных направлений на мировом рынке сейчас считается малая мощность. В мире над проектами малой мощности, помимо нас, работают Аргентина, Канада, Китай, США и Южная Корея. Всего более 80 проектов. Но пока они не прошли дальше стадии лицензирования.

Россия на этом пути продвинулась дальше всех. Еще с советских времен на Чукотке работает Билибинская АЭС с блоками малой мощности. Также у нас работает единственная в мире современная плавучая малая АЭС — в Певеке, строим наземную станцию малой мощности в Якутии, комплекс из четырех модернизированных плавучих энергоблоков для Баимской рудной зоны на Чукотке. Также на Чукотке планируем построить наземную АЭС микромощности (до 10 МВт) по проекту «Шельф-М» для разработки месторождения золота «Совиное».

При этом мы видим, что, например, в США есть огромный интерес именно к малым модульным реакторам, в том числе со стороны частного бизнеса. И появление новых проектов — вопрос времени.

Безусловно, мы понимаем: чтобы оставаться лидером, нам необходимо постоянно развиваться, быть в авангарде технологических решений. Реализуя проекты малой мощности, работая над технологиями четвертого поколения, проводя исследования в области термоядерного синтеза, мы нацелены прежде всего на сотрудничество и партнерство. Как я уже говорил, в странах нашего присутствия мы строим целые отрасли с наукой и нормативной базой, локализацией производства и подготовкой специалистов. По сути, мы создаем технологический суверенитет для наших партнеров.

Мы уже сейчас понимаем, что будем предлагать нашим партнерам через 10–15 лет. Это малая атомная энергетика и весь технологический ландшафт следующего, четвертого поколения: быстрые реакторы, замкнутый топливный цикл, обеспечивающий многократный рециклинг ядерного топлива и решение проблемы радиоактивных отходов.

— «Росатом» строит реактор на быстрых нейтронах в Северске. Если этот проект окажется успешным, стоит ли ожидать масштабной замены нынешних АЭС на реакторы на быстрых нейтронах?

— Полный переход к быстрым реакторам — это вопрос отдаленного будущего. А если говорить в горизонте ближайших десятилетий, то наша цель — это двухкомпонентная атомная энергетика, в которой будут одновременно работать обычные тепловые и быстрые реакторы. Причем отработавшее топливо тепловых реакторов будет служить сырьем для изготовления топлива для запуска реакторов быстрых. Кроме того, быстрые реакторы будут обеспечивать себя топливом сами за счет нового делящегося материала — плутония, нарабатываемого из изотопа урана-238, которого в природе более 99% от всех залежей этого вещества и который сейчас уходит в отвалы. Это позволит сделать топливную базу атомной энергетики практически неисчерпаемой.

Сейчас мы реализуем эту технологию на практике. Это проект «Прорыв», который станет своего рода входом в новый технологический уклад в развитии технологий атомной энергетики.

Мы строим в Северске Опытно-демонстрационный энергетический комплекс (ОДЭК), в рамках которого будем отрабатывать целый набор технологий, прообраз ядерной энергетики четвертого поколения — системы, объединяющей реакторы на быстрых нейтронах и объекты замыкания топливного цикла. В ОДЭК, помимо энергоблока с первым в мире реактором естественной безопасности БРЕСТ установленной мощностью 300 МВт, войдут два завода. Один — для переработки отработавшего ядерного топлива (ОЯТ). Второй — для производства ядерного топлива из продуктов переработки ОЯТ с рециклом плутония. В составе топлива будут дожигаться высокоактивные долгоживущие радиоактивные отходы, то есть будет решена существующая проблема утилизации отработавшего ядерного топлива.

Технологии, отработанные в Северске, мы в дальнейшем будем масштабировать и строить промышленно-энергетические комплексы с быстрыми реакторами большой мощности.

— Как будет меняться состав и структура флота, работающего на Севморпути?

— Развитие ледокольного и арктического грузового флота — неотъемлемая часть развития этой транспортной магистрали и ее превращения в национальный, а затем и глобальный логистический маршрут.

Мы стараемся наращивать объем перевезенных грузов: по итогам 2023 года вышли на новый рекорд — 36,25 млн тонн. Это более чем на 250 тыс. тонн больше плана. И более чем в пять раз больше рекорда Советского Союза, установленного в 1987 году: тогда было 6,8 млн тонн.

По транзитным перевозкам также установили рекорд — 2,15 млн тонн. Видим растущий интерес к Северному морскому пути со стороны иностранных судоходных компаний. Так, количество разрешений на плавание в акватории СМП, выданных иностранным компаниям, увеличилось более чем в два раза. По данным за январь, мы уже видим опережение показателей грузопотока аналогичного периода прошлого года.

Обновление атомного ледокольного флота уже ведется. В 2020 году в состав «Атомфлота» вошел первый — головной — ледокол проекта 22220 «Арктика». Мы получили серийные ледоколы нового поколения «Сибирь» и «Урал».

Строятся «Чукотка» и «Якутия». Совсем недавно был заложен новый ледокол «Ленинград», а во время церемонии закладки президент объявил о том, что следующий атомный ледокол получит имя «Сталинград». Кроме того, в Приморье строится новый самый мощный в мире атомный ледокол «Россия» проекта «Лидер».

Эти ледоколы позволят нам обеспечить круглогодичную навигацию по Северному морскому пути (СМП).

Еще одна составляющая, необходимая для успешного развития навигации на СМП, — грузовые суда высокого арктического класса. Это уже задача национального масштаба, по этому направлению тесно взаимодействуем с правительством.

Как оператор Севморпути, мы, конечно, заинтересованы в том, чтобы развивались и территории вокруг него, в том числе крупные порты. Это будет способствовать наполнению объема грузоперевозок по СМП. В конце прошлого года договорились с руководством Архангельской области о сотрудничестве в проекте по строительству нового глубоководного района морского порта Архангельск.

— «Росатом» развивает неядерные технологии, создает IT-решения. Это побочный бизнес или стратегическое направление развития? Будут ли эти направления выделяться в самостоятельные компании (как «Гринатом») и продаваться стратегическим партнерам?

— Это не побочный бизнес! Все направления, которые мы развиваем, помимо атомной энергетики и выполнения гособоронзаказа, — это наша третья точка опоры. И это отличает нас от нашего советского предшественника Минсредмаша. Атомная отрасль всегда опиралась на собственные разработки и компетенции, но в советское время они мало использовались в других секторах экономики. Теперь ситуация переменилась, и наши продукты широко востребованы для обеспечения технологического суверенитета страны.

Мы начали работу по системному развитию новых направлений в 2014 году, в 2015-м их развитие стало одной из трех стратегических целей «Росатома», была создана соответствующая полномасштабная система управления.

Сейчас у госкорпорации сформирован диверсифицированный портфель из более чем 80 неатомных бизнесов. Выручка по ним в 2023 году превысила 1 трлн руб., а портфель заказов — 3 трлн руб. Опережающая динамика развития новых бизнесов позволяет назвать их одним из ключевых факторов роста «Росатома».

Если говорить конкретно о сфере IT, то здесь у нас три магистральных направления: внутренняя цифровизация, создание и вывод на рынок собственных цифровых продуктов и, конечно же, участие в цифровизации российской экономики, где мы действуем в рамках поручений и заданий правительства.

Компания «Гринатом» — это часть большого цифрового блока в рамках госкорпорации «Росатом». Блок создает собственные продукты, пользующиеся спросом на российском рынке. Например, платформы «Логос», САРУС, «Атом. РИТА», «АтомМайнд», а также наши центры обработки данных.

Да, мы рассматриваем цифровизацию как перспективный бизнес. В 2023 году выручка цифрового направления за пределами отрасли составила более 40 млрд руб. То есть по масштабу цифрового бизнеса мы уже уверенно входим в число крупнейших поставщиков ИТ-решений и сервисов. Наш основной ориентир — выполнение задачи по созданию новых высокотехнологичных направлений и укрепление российских компетенций в важных для развития страны сферах.

— Кадровый голод — общая беда российских предприятий. Как «Росатом» готовит сотрудников для себя?

— Проблема кадрового голода есть. Как любая российская большая компания, мы тоже сталкиваемся с дефицитом кадров. И нам требуется особый персонал, специально подготовленный под наши нужды.

К 2030 году нам предстоит набрать более 300 тыс. сотрудников. Треть — для новых направлений, около 70 тыс. будут нужны на зарубежных проектах.

Понимая, какой серьезный вызов стоит перед нами, мы уже сейчас работаем над тем, чтобы к концу десятилетия обеспечить приток профессионалов в отрасль.

Готовить специалистов начинаем со школьной скамьи. В атомных городах на базе общеобразовательных школ реализуем проект «Школа „Росатома“». Мы открыли более 100 специализированных классов: атомных, инженерных, менделеевских, что дает возможности для углубленного изучения естественнонаучных и точных дисциплин. Вовлекаем школьников со всей страны в наше движение инженерно-технического творчества «Юниоры „Росатома“». Участвуем в качестве партнера во всероссийских мероприятиях федеральных проектов Российского общества «Знание», конкурса «Большая перемена».

Ведем большую работу с высшими учебными заведениями, здесь наша точка взаимодействия — консорциум из 20 опорных вузов «Росатома» во главе с НИЯУ МИФИ. Филиалы этого университета — главный источник кадров для предприятий ядерного оружейного комплекса и атомных станций.

С этого года частью образовательной экосистемы «Росатома» стали специализированные учебно-научные центры, которые будут готовить кадры для наших опорных вузов.

Развиваем проекты по привлечению талантливой молодежи к решению уникальных задач. Так, в Сарове, где расположен наш легендарный ядерный центр ВНИИЭФ, создали Национальный центр физики и математики. В другом ядерном центре, в Снежинске, запустили Национальный центр науки и технологий. И там, и там готовим штучных специалистов — ученых, которые будут идти в авангарде российской науки в следующие десятилетия.

Атомная отрасль нашей страны создавалась особыми людьми, преданными стране, не жалевшими здоровья и жизни для решения поставленных ею задач. И для нас очень важно сохранить эту идейную преемственность поколений, этот, если хотите, огонь, который отличает атомщиков, делает их, не побоюсь этого слова, особой кастой. В работе со школьниками, студентами, молодыми специалистами мы своей главной задачей видим воспитать их патриотами, для которых интересы Родины — это абсолютный приоритет. И здесь важно все: культура, спорт, социальные проекты, волонтерство — все направления, в которых молодые люди могут успешно реализоваться, чтобы стать настоящими гражданами своей страны. Людьми, которые смогут сделать очень важное дело — в ближайшие годы создать суверенитет страны в высоких технологиях.