Почему мы слышим о медицинских прорывах на мышах, но редко видим, как они воплощаются в излечения человеческих болезней? Почему так мало лекарств, которые проходят клинические испытания, получают одобрение регулирующих органов? И почему лист ожидания на трансплантацию органов такой длинный? Эти проблемы во многом обусловлены общей первопричиной: острой нехваткой человеческих органов, полученных этически. 

Характеризовать человеческие тела в таких товарных терминах может показаться тревожным, но неизбежная реальность такова, что человеческие биологические материалы являются важнейшим товаром в медицине, а постоянная нехватка этих материалов создает серьезное препятствие на пути прогресса.

Этот дисбаланс между спросом и предложением является основной причиной кризиса нехватки органов, поскольку в настоящее время более 100 000 пациентов только в США ожидают трансплантации твердого органа. Это также заставляет нас в значительной степени полагаться на животных в медицинских исследованиях, практика, которая не может воспроизвести основные аспекты человеческой физиологии и делает необходимым причинение вреда чувствующим существам. Кроме того, безопасность и эффективность любого экспериментального препарата все еще должны быть подтверждены в клинических испытаниях на живых человеческих телах. Эти дорогостоящие испытания рискуют нанести вред пациентам, могут занять десятилетие или больше и достигают одобрения менее чем в 15% случаев. 

Возможно, есть способ выйти из этого морального и научного тупика. Недавние достижения в области биотехнологий теперь открывают путь к производству живых человеческих тел без нейронных компонентов, которые позволяют нам думать, осознавать или чувствовать боль. Многие найдут такую ​​возможность тревожной, но если исследователи и политики смогут найти способ объединить эти технологии, мы, возможно, однажды сможем создавать «запасные» тела, как человеческие, так и нечеловеческие.

Они могли бы произвести революцию в медицинских исследованиях и разработке лекарств, значительно сократив необходимость испытаний на животных, спасая многих людей от пересадки органов и позволяя нам производить более эффективные лекарства и методы лечения. И все это без нарушения этических норм большинства людей.

Хотя это может показаться научной фантастикой, недавний технологический прогресс вывел эту концепцию в область правдоподобия. Плюрипотентные стволовые клетки, один из самых ранних типов клеток, образующихся во время развития, могут дать начало любому типу клеток во взрослом организме. Недавно исследователи использовали эти стволовые клетки для создания структур, которые, по-видимому, имитируют раннее развитие реальных человеческих эмбрионов . В то же время технология искусственной матки стремительно развивается, и могут открываться другие пути, позволяющие развивать плоды вне тела. 

Подобные технологии, наряду с устоявшимися генетическими методами подавления развития мозга, позволяют представить себе создание «телоидов» — потенциально неограниченного источника человеческих тел, созданных полностью вне человеческого тела из стволовых клеток, не обладающих ни чувствами, ни способностью чувствовать боль.

На пути к достижению этой цели все еще существует множество технических препятствий, но у нас есть основания ожидать, что телоиды могут радикально преобразовать биомедицинские исследования, устранив критические ограничения в текущих моделях исследований, разработки лекарств и медицины. Среди многих других преимуществ они предложат практически неограниченный источник органов, тканей и клеток для использования в трансплантации.

Возможно даже генерировать органы непосредственно из собственных клеток пациента, по сути клонируя чей-то биологический материал, чтобы гарантировать, что пересаженные ткани являются идеальным иммунологическим соответствием и, таким образом, устраняя необходимость в пожизненной иммуносупрессии. Телоиды, разработанные из клеток пациента, также могли бы позволить персонализированный скрининг лекарств, позволяя врачам напрямую оценивать эффект различных вмешательств в биологической модели, которая точно отражает собственную генетику и физиологию пациента. Мы даже можем представить себе использование животных телоидов в сельском хозяйстве в качестве замены использования разумных видов животных. 

Конечно, захватывающие возможности не являются чем-то несомненным. Мы не знаем, смогут ли недавно созданные из стволовых клеток модели эмбрионов дать начало живым людям или, пока, даже живым мышам. Мы не знаем, когда будет найдена эффективная техника для успешного вынашивания человеческих тел полностью вне человека и будет ли она найдена вообще. Мы не можем быть уверены, смогут ли такие телоиды выжить, не имея при этом развитых мозгов или частей мозга, связанных с сознанием, или будут ли они по-прежнему служить точными моделями для живых людей без этих функций мозга.

Даже если все это сработает, «выращивать» телоиды может быть непрактично или экономически невыгодно, возможно, в течение многих лет, пока они не станут достаточно зрелыми, чтобы быть полезными для наших целей. Каждый из этих вопросов потребует существенных исследований и времени. Но мы считаем, что эта идея теперь достаточно правдоподобна, чтобы оправдать обсуждение как технической осуществимости, так и этических последствий. 

Телоиды могли бы решить многие этические проблемы современной медицины, предлагая способы избежать ненужной боли и страданий. Например, они могли бы предложить этическую альтернативу тому, как мы сейчас используем животных для исследований и еды, предоставляя мясо или другие продукты без страданий или осознания животных. 

Но когда мы доходим до человеческих телоидов, вопросы становятся сложнее. Многие найдут эту концепцию гротескной или ужасающей. И на то есть веская причина. У нас есть врожденное уважение к человеческой жизни во всех ее формах. Мы не допускаем широких исследований на людях, которые больше не имеют сознания или, в некоторых случаях, никогда его не имели. 

В то же время мы знаем, что можно многому научиться, изучая человеческое тело. Мы многому узнаем из тел мертвых, которые в наши дни используются для обучения и исследований только с согласия. В лабораториях мы изучаем клетки и ткани, которые были взяты с согласия из тел мертвых и живых.

Недавно мы даже начали использовать для экспериментов «оживленные трупы» людей, которые были объявлены юридически мертвыми, которые потеряли все функции мозга, но чьи другие органы продолжают функционировать с механической помощью. Генетически модифицированные свиные почки были соединены или пересажены в эти юридически мертвые, но физиологически активные трупы, чтобы помочь исследователям определить, будут ли они работать у живых людей . 

Во всех этих случаях ничто не было, юридически, живым человеком на момент его использования для исследования. Человеческие телоиды также попадают в эту категорию. Но есть еще ряд вопросов, которые стоит рассмотреть. Первый — это согласие: клетки, используемые для создания телоидов, должны были бы исходить от кого-то, и нам нужно было бы убедиться, что этот кто-то дал согласие на это конкретное, вероятно, спорное, использование. Но, возможно, самая глубокая проблема заключается в том, что телоиды могут принижать человеческий статус реальных людей, у которых нет сознания или чувств.

До сих пор мы придерживались стандарта, который требует от нас относиться ко всем людям, рожденным живыми, как к людям, имеющим право на жизнь и уважение. Будут ли телоиды, созданные без беременности, родительских надежд или даже родителей, размывать эту границу? Или мы будем считать телоида человеком, имеющим право на такое же уважение? Если да, то почему — просто потому, что он похож на нас? Достаточно подробный манекен может пройти этот тест. Потому что он похож на нас и живой? Потому что он живой и имеет нашу ДНК? Это вопросы, которые потребуют тщательного обдумывания. 

До недавнего времени идея создания чего-то вроде телоида была бы отнесена к области научной фантастики и философских спекуляций. Но теперь это по крайней мере правдоподобно — и, возможно, революционно. Пришло время изучить это. 

Потенциальные выгоды — как для пациентов-людей, так и для разумных видов животных — огромны. Правительства, компании и частные фонды должны начать думать о телоидах как о возможном пути для инвестиций. Нет необходимости начинать с людей — мы можем начать изучать осуществимость этого подхода с грызунами или другими подопытными животными. 

По мере продвижения этические и социальные вопросы становятся по крайней мере такими же важными, как и научные. То, что что-то можно сделать, не означает, что это следует делать. Даже если это выглядит возможным, определение того, следует ли нам создавать телоидов, нечеловеческих или человеческих, потребует значительных размышлений, обсуждений и дебатов. Часть из этого будет сделана учеными, этиками и другими людьми с особыми интересами или знаниями. Но в конечном итоге решения будут приниматься обществами и правительствами. 

Время начинать эти обсуждения сейчас, когда научный путь кажется нам достаточно ясным, чтобы избежать чистых спекуляций, но до того, как миру будет представлен тревожный сюрприз. Объявление о рождении клонированной овцы Долли в 1990-х годах вызвало истерическую реакцию, полную спекуляций об армиях клонированных воинов-рабов. Хорошие решения требуют большей подготовки.

Путь к реализации потенциала телоидов не будет без трудностей; действительно, может так и не оказаться возможным достичь этого, или даже если это возможно, путь может никогда не быть пройден. Осторожность оправдана, но так же как и смелое видение; возможность слишком важна, чтобы ее игнорировать.

Карстен Т. Чарльзворт — научный сотрудник Института биологии стволовых клеток и регенеративной медицины (ISCBRM) при Стэнфордском университете.

Генри Т. Грили — профессор права имени Дина Ф. и Кейт Эдельман Джонсон и директор Центра права и биологических наук в Стэнфордском университете.

Хиромицу Накаучи — профессор генетики и преподаватель ISCBRM в Стэнфордском университете, а также выдающийся профессор Токийского научного института.

Машинныи перевод. Термин "бодиоид" заменён на русскии "телоид" вручную редактором. Спасибо посетителю Аша под псевдонимом murrrzio за наводку на статью, и за идею перевода термина.