Том Николс, американский политолог, профессор Военного колледжа ВМС США в книге «Смерть экспертизы. Как Интернет убивает научные знания» (в оригинале: The Death of Expertise: The Campaign Against Established Knowledge and Why it Matters) рассказывает об одном показательном случае. Осенью 1979 года в ходе иранской революции было захвачено посольство США и взяты в заложники 66 американских граждан. Вскоре после захвата посольства американским телезрителям представили новую передачу Nightline, полностью посвященную событиям в Иране. «Каждый вечер ABC давал на весь экран заставку с надписью „Американские заложники” и указанием количества дней, в течение которых заложники остаются в неволе. На протяжении всего эфирного времени журналист <...> интервьюировал экспертов, журналистов и всех, кто имел какое-то отношение к данному кризису».

Новый TV-формат не требовал больших расходов, имел высокие рейтинги, а вместе с тем зрители могли обсудить, что происходит с их согражданами-заложниками: «Продюсеры и репортеры породили самозваных экспертов, приглашая их высказаться по любому поводу – искушение, перед которым лишь немногие способны устоять». Самозваные эксперты прижились. Публике так понравилось смешанное шоу специалистов и дилетантов, что передача шла еще несколько лет даже после того, как заложники были освобождены, а формат ток-шоу вошел в число самых популярных.

На чём, спрашивается, держатся передачи, где свою оценку ситуации излагает не только специалист, но и человек, не отягощённый знаниями? На том же, на чем держится Интернет, – на соблазне стать вровень со специалистами, чаще всего, не потратив на подготовку для этого и дня.

Том Николс писал о наступившем ещё в ХХ веке кризисе экспертного сообщества: «По мере того как учебные программы разрастаются, отвечая запросам потребителей, школы становятся лжеуниверситетами, чьи дипломы свидетельствуют больше о подготовке, чем об обучении – два совершенно разных понятия, которые всё больше сливаются в общественном сознании. В худшем случае дипломы не подтверждают ни обучение, ни подготовку, а только посещение. А порой и вовсе свидетельствуют лишь о своевременно вносимой плате за обучение».

Однако в виртуальном пространстве с «диспутанта» никто диплома не спросит. Он ведь не более чем «свободный спорщик», не несущий ответственности за свое «свободное мнение». Разница между обладателем IMHO (In My Humble / Honest Opinion – «по моему скромному / честному мнению») и экспертом в свое время состояла именно в том, что специалист обязан был отвечать за сказанное, а также представлять себе последствия своих действий. Сегодня всё не так.

Интернет изменил восприятие информации, а заодно и представляемых кем-либо оценок, выводов, заключений. Сеть предлагает громадный объем информации по заданному вопросу (хотя, если отмести дублирующие материалы, неизменно обнаруживаешь, что данные недостаточны), но верифицировать информацию практически невозможно. Люди понятия не имеют, кому делегируют формирование «собственного» мнения. Однако пользователи Интернета привыкли к такому состоянию. Порой они не делают вообще ничего, чтобы найти достоверную информацию по интересующему их вопросу. Хотя обычно в Сети она есть, надо лишь захотеть ее найти.

Вот почему мы повсюду наблюдаем готовность верить фальшивкам (фейкам), готовность специалистов обслуживать нанимателей, скармливая людям порой самую дикую несусветицу. Тот же Том Николс приводит один случай: «В 2015 году представители либеральной группы Public Policy Polling, занимающейся опросом общественного мнения, задали вопрос, как республиканцам, так и демократам, поддержали бы они бомбежку страны Аграба. Почти треть респондентов-республиканцев сказали, что они поддержали бы такую инициативу и лишь 13 процентов были против. Остальные не знали, что ответить. Демократы были менее склонны применять военные действия: только 19 процентов демократов поддержали бомбежку, в то время как 36 процентов проголосовали решительно против. В действительности государства Аграба не существует. Это выдуманная страна из мультфильма „Аладдин”».

А ещё можно припомнить готовность, с какой в 2017 году Максин Уотерс, член палаты представителей Конгресса США, согласилась на новые санкции в адрес России, которая… «вмешалась во внутреннюю политику Лимпопо»… Пранкеры разыграли мадам Уотерс от лица тогдашнего премьер-министра Украины Владимира Гройсмана, сообщив ей, что русские хакеры атаковали серверы государства Лимпопо во время выборов: «Взломали систему выборов в Лимпопо и установили режим своей марионетки Айболита». Во время беседы член конгресса активно задавала уточняющие вопросы, словно они могли помочь ей в излечении географического кретинизма.

Впрочем, что бедная Максин Уотерс? Недавно известный американский писатель Стивен Кинг, заявил, что Бандера – великий человек, понятия не имея, кто это такой. Чтобы услышать подобное заявление, пранкерам, устроившим розыгрыш, достаточно было сказать американской знаменитости, что важно использовать Степана Бандеру против президента Владимира Путина и российской пропаганды. И сработало.

Иногда эти люди, когда их ловят потом на слове, говорят, что им не хватило информации, хотя на самом деле им всякий раз не хватает другого. Им не хватило ответственности, которую заменило распространившееся стремление всегда «быть в тренде».