— Мы с вами говорим накануне Весеннего дня астрономии, и хотелось бы вспомнить, как эта наука зарождалась...

— Астрономия, я считаю, древнейшая научная профессия. Если человек задумывается, кто он в этом мире, для чего он появился, то это уже шаг к астрономии в ее мировоззренческой сути. Сакраментальный вопрос — в чем смысл жизни. Возможно, один из ответов — этот смысл задается порывом познать мир, в котором мы живем. Во многих отношениях это важно и с практической точки зрения. Познавая мир, мы учимся приспосабливаться к изменениям, которые в нем происходят.

— Астрономия — не только одна из древнейших наук, но и одна из самых драматических. В истории ее становления есть масса страниц, когда астрономам приходилось жертвовать жизнью ради научных истин. А сейчас астрономии тоже приходится продираться сквозь непонимание?

— Вообще, жизнь ученых никогда не была легкой, если только они не грешили против своего призвания. И приходилось, ведь нельзя быть совершенно оторванными от жизни. Мы знаем, что Тихо Браге был королевским астрологом, а потом сам Иоганн Кеплер заменил его на этом посту у короля Рудольфа II. Так они подрабатывали. Но преимущества, которые они получали благодаря своему положению, использовали на развитие астрономии, то есть настоящей науки. Конечно, основной акцент в науке делается на исследованиях, которые дают практические результаты. Сейчас в нашей стране это особенно четко прослеживается в связи с необходимостью обеспечения технологического суверенитета. Но основное содержание астрономии — мировоззренческое, философское — никуда не делось. Хотя сейчас это не слишком приветствуется. Астрономию ведь опять исключили из школьной программы. Прежний министр просвещения Ольга Васильева понимала важность астрономии и включила ее в школьную программу. Однако новый министр исключил.

— Как думаете, почему?

— Наверное, считается, что у астрономических знаний слишком мал практический выход. Да, школьный предмет ОБЖ в реальной жизни важен. Но если лишить человека той самой познавательной жилки, все остальное тоже не понадобится. Если бы люди однажды не начали задавать себе вопросы, они бы до сих пор не знали, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца. А без этого невозможно построить современную цивилизацию, которую мы уже называем космической. В космос сегодня заложено порядка триллиона долларов, и эта сумма растет. Это гигантская сфера человеческой деятельности, индустрии и экономики — и на этом фоне астрономии не учат в школе! Мы с коллегами обсуждали, что делать. Если раньше удавалось добиться возвращения астрономии в школу, то сейчас это кажется практически безнадежным.

—Но какие практические результаты приносит астрономия?

— Вот пример из прошлых веков — навигация на дальние расстояния, позволившая освоить нашу планету, стала возможной благодаря астрономическим методам ориентации. Сравнительно свежий пример, который любят приводить физики: когда-то люди задумались, почему светят звезды, и постепенно стало понятно, что это не уголь там горит, как предполагали древние, а идут ядерные реакции. Первые расчеты ядерных, а особенно термоядерных реакций, которые потом были оформлены в технологические открытия, начались как раз со звезд.

А вот более современный пример, и это уже ближе к одной из моих научных задач — тому, что мы называем космическими угрозами. Они включают в себя проблемы космического мусора, астероидно-кометной опасности, космической погоды, биологических угроз и т.д..

— Биологическая угроза — это инопланетяне?

— В Академии наук была создана специальная группа по планетарной биозащите. Речь идет о том, что когда мы выходим в космос, то выносим туда живое, по крайней мере, на уровне микроорганизмов. Если вас сейчас спросят, есть ли жизнь на Марсе, можно уверенно говорить, что уже есть: мы ее туда занесли. Это процесс контаминации Вселенной. Но есть и обратный процесс — обратное заражение. Живое, что мы выносим в космос, подвергается воздействию космических факторов. Из-за этого происходят существенные биологические изменения, и те же микроорганизмы, возвращенные с МКС, оказываются совершенно другими, например, по отношению к реакции на антибиотики. Они их просто не воспринимают. Значит, мы вынесем в космос жизнь, потом ее вернем, а она будет уже совсем не такой и, может быть, даже враждебной. Тут же возникает философский вопрос — а могла ли жизнь быть занесена на Землю из космоса?

— Могла?

— Да. Старая гипотеза панспермии сейчас имеет вполне серьезное научное обоснование. Эксперименты, которые проводятся на космических аппаратах, по выводу и экспонированию биологических видов в открытом космосе и их возврату, показывают, что не только микроорганизмы выживают. Например, рачок Artemia salina (любители аквариумных рыбок его знают как хороший корм), из яиц которого после трехлетнего пребывания в космосе появилось потомство. Жизнь не так просто организовать, но трудно уничтожить.

Но есть еще один вид космической опасности, который больше интересен астрономам. Он связан с тем, что многие объекты и процессы в дальнем космосе вовсе не дружественны для нас. Не дай бог, если вблизи взорвется какая-нибудь сверхновая или мы влетим в пылевое облако.

— А такое возможно?

— В обозримом будущем мы таких угроз не находим. Ближайшая звезда, которая может взорваться, — Бетельгейзе, но она далековато, это нас не должно затронуть. Точнее, затронет, но слабо. Однако изучать такие «астрофизические» опасности и пытаться их прогнозировать — это всегда полезно.

— Что с астероидной опасностью? Не летит к Земле что-то большое и тяжелое?

— Падения километровых тел, которые могут вызвать глобальную катастрофу, имеют скорее академический интерес, потому что они происходят очень редко, раз в несколько миллионов лет. А вот тела типа Челябинского метеорита имеют уже практический интерес, потому что падают раз в несколько десятков лет. Кстати, поэтому наконец-то астероидно-кометная опасность включена в проект разрабатываемой сейчас федеральной программы «Млечный путь», направленной на создание системы информационного обеспечения безопасности космической деятельности в околоземном космическом пространстве. В ряде стран такие программы давно действуют и, наконец, что-то сдвинулось и у нас.

— Что мы можем сделать для обеспечения этой безопасности?

— Опасности для космической деятельности в околоземном пространстве астероиды сами по себе не представляют. Крупные астероиды — это редкое событие, и они ни в какой космический аппарат не попадут, их слишком мало. Но астероиды одиночками редко встречаются: как правило, они летают в шлейфе мелких частиц.. Это так называемые метеороидные потоки. Поясню, что метеороидами называют твердые космические частицы размером от 30 микрон до 1 метра. То, что свыше 1 метра — это либо астероиды, либо кометы — в зависимости от состава. Метеороиды образуются при столкновениях астероидов или распаде комет. Столкновения, точнее, результаты столкновений, изредка регистрируются космическими телескопами, а иногда такие столкновения специально устраиваются.

Пример — проект «DART» (реализован NASA в 2022 году), когда космический аппарат врезался в спутник двойного астероида Дидим, и появилось облако обломков и пыли, которое постепенно начало рассеиваться. Все это зарегистрировано на камеру. Важно, что орбита спутника после удара заметно изменилась. Так что идут живые эксперименты, показывающие, как происходит столкновение и как его использовать, чтобы изменить орбиту опасного тела.

— Академик Николай Кардашёв считал одной из практических возможностей применения астрономии то, что будут открыты «кротовые норы», и мы сможем путешествовать в параллельные Вселенные, в пространстве и времени, и даже, может быть, однажды переселимся туда. Как вы к этому относитесь?

— Я очень осторожно отношусь к таким гипотезам. Сейчас появилось понятие «наблюдательная космология», и имеется подтверждение существования черных дыр. А вот подтверждений существования «кротовых нор» нет. Пока я не увижу, не «пощупаю», буду относиться к этой гипотезе как к некоей математической игре. А насчет практического использования — это уж совершенно малореально.

— Но это пока. А через тысячу лет?

— С тысячами лет цивилизации не так просто. Есть такое понятие — «парадокс Ферми». Поясню его смысл. Мы знаем, что почти каждая звезда имеет вокруг себя планеты. Это значит, что в нашей Галактике миллиарды планет. Какие-то из них попадают в зону, где может развиваться жизнь. На каких-то из этого огромного количества должна быть разумная жизнь много старше нашей. По идее, эти цивилизации должны как-то себя показывать. Какие-то проявления, хотя бы радио, должны быть! Ведь Земля из-за нашей цивилизации — это радиоисточник ярче Солнца. Если вы увидите, что из окрестности какой-то не очень далекой звезды, от точечного источника идет мощное радиоизлучение, а источника в оптическом диапазоне даже не видно, может возникнуть подозрение — а не планета ли это с развитой цивилизацией? Но мы такого не наблюдаем.

— Вы имеете в виду, что «братья по разуму» из параллельных миров тоже должны как-то себя обнаружить?

— Даже из обычных. Но этого нет. И парадокс Ферми заключается в вопросе — почему космос так молчалив? У нас в институте работает профессор Тутуков, который провел некую оценку, исходя из этой статистики, и, хотя там много неопределенностей, показал: скорее всего, мы ничего не «слышим», потому что время жизни цивилизации на этой стадии развития короткое и составляет всего лишь несколько тысяч лет.

Почему нет «миллиардолетних» цивилизаций? Ведь, например, благоприятные условия для развития жизни на Земле существуют уже пару-тройку миллиардов лет. А все потому, что сама цивилизация имеет свой срок существования, определяемый довольно короткой шкалой времени.

— По каким причинам она погибает?

— Это уже другая философия. Вы, наверное, слышали про принцип Ле Шателье-Брауна. Он в основном применяется в химии, в физике, но в социальной и биологической сферах тоже работает. Если у вас есть стабильная система и вы вносите какие-то внешние возмущения, которые нарушают равновесие в этой системе, то в ней начинают развиваться процессы, которые противодействуют этому внешнему воздействию. Скорее всего, мы как цивилизация для природы являемся таким внешним воздействием. Мы, земляне, воздействуем на природу так, что возникают те самые процессы противодействия. А если все цивилизации подобны нашей, то вот вам и объяснение.

Мы много какие из законов природы нарушаем, торопимся рулить, не понимая толком последствий. Глобальное потепление — это только один из примеров. Мы слишком энергично, не дожидаясь результатов очень длительных исследований возможных последствий, начинаем вмешиваться в структуру ДНК, в работу мозга. Принцип Ле Шателье-Брауна — это, по сути, одно из проявлений Второго закона термодинамики, про энтропию. Мы пытаемся ею управлять, а Вселенная говорит: «Не надо!» Но не вмешиваться мы не можем — такова уж наша суть.

— Астрономию из школ убрали. Вселенная молчит. Что позитивного дает наука?

— Конечно, можно бояться этого неизбежного конца существования — и своего личного, и цивилизации. Может быть, грустно жить с мыслью, что мы обречены. А можно относиться к этому иначе. Да, изменить законы природы ты не можешь, но можешь их изучить, понять, использовать с умом и сделать этот «миг между прошлым и будущим» немножко лучше. Жизнь — это высочайшая ценность. И вот как раз астрономия помогает понять, что такое реальность. Помогает правильно воспринимать жизнь. Когда я читаю лекции, говорю, что главные знания астрономии — это не про черные или белые дыры. Это все «игры разума». А главное — нужно понимать, что жизнь — это очень интересный дар, который тебе подарила Вселенная, и нужно его использовать, чтобы радоваться жизни. Стараться, чтобы жизнь была интересная, светлая. Если не понимать, что радость жизни — в ее полноте, никакие уравнения этого не заменят.