| Версия для печати |
| "Афганская кампания" привела к социализации американской военной теории |
| 27.02.09 16:13 |
Армия, ВПК, спецслужбы |
|
Петер ЛИНКЕ
Об авторе: Петер Линке – глава российского представительства Фонда "Розы Люксембург".
Соединенные Штаты Америки начали извлекать нужные уроки из своего более, чем восьмилетнего пребывания на территории Афганистана. Пока еще, во многом, американская военная машина действует там не очень эффективно: слишком много крови, невинных жертв и ненависти. Однако перемены в американском подходе к вооруженным конфликтам типа афганского или иракского уже очевидны.
В частности, это касается так называемых "counterinsurgency" – действий по подавлению "мятежных сил". В качестве примера можно привести новый армейский устав США, принятый в начале 2008 года. Красной нитью в нем проходит мысль о том, что ключевое значение в войнах настоящего и будущего имеют не электронные, а социальные сети. Для американцев это действительно революционный шаг, означающий отказ от идеи сетецентричной войны как основного типа войн будущего.
Такой подход, по сути, способствует, во-первых, возвращению человеческого фактора в американскую военную теорию, во-вторых, означает возврат к новому пониманию войны - не как исключительно технической, но и социальной проблемы и, наконец, в-третьих, способствует возрождению военной этики – не только в плане определения справедливости или несправедливости войны, но и самого предела допустимости военных действий как таковых.
При этом обращает на себя внимание следующее. Если авторами концепции сетецентричных войн будущего были "старики" - моряк Артур Кебровски (Arthur Cebrowski) и летчик Джон Гарстка (John Garstka), то адепты нового подхода представляют другое поколение военных теоретиков. Это – молодые профессионалы, в возрасте "немного за сорок", которые, конечно, знают, что на войне убивают и умеют это делать, но вовсе не любой ценой.
Если отправной точкой для технократов Кебровского (Cebrowski) и Гарстки (Garstka) стала бездушная система автоматизированного режима управления товаропотоками в американском гипермаркете "Волмарт", то современные теоретики больше тяготеют к социально мыслящей категории людей. Их герои – не анонимные программисты, придумывающие схемы переброски определенного товара в нужное место и в нужное время, а вполне романтические персонажи из реальной жизни (как, например, Лоуренс Аравийский) и литературы (как, например, учитель-партизан Роберт Джордан из известного романа Хемингуэя "По ком звонит колокол"). Им эти персонажи близки потому, что они глубоко убеждены, что в таких войнах, как иракская или афганская, нельзя одержать победу без соответствующего социального знания, без четкого представления внешних и внутренних миров противника.
К этим людям, представляющим новое поколение американских военных теоретиков, принадлежит, например, Джон Нейджел (John Nagl), один из авторов нового армейского устава США, выступающий за создание специального корпуса в составе 20 тысяч "гражданских советников". Будучи включенными в регулярные вооруженные силы, "гражданские советники" оказывают им содействие предоставлением специальных социальных знаний в целях более эффективного подавления противника.
К числу новых военных теоретиков, безусловно, нужно отнести также старшего советника известного генерала Петреуса Дэвида Килкуллена (David Kilkullen), считающего, что "антипартизанская война" (counterinsurgency) в современных условиях – это, прежде всего, вооруженная социальная наука. И, наконец, необходимо назвать имя Монтгомери Макфат (Montgomery McFate), молодой энергичной женщины, считающей, что в таких местах, как Ирак и Афганистан, антропология может стать более мощным оружием, чем пушка…
Эти относительно молодые специалисты, не только защитили диссертации в области социальных наук, но и получили доступ к высшим политическим и военным структурам своей страны, в частности, через "Center for a New American Security", новый мозговой трест, созданный бывшими помощниками президента Клинтона и работающий на людей, которые, не исключено, войдут в новую американскую администрацию. К ним там прислушиваются, их идеи поощряются в коридорах власти. Например, новый старый министр обороны США Гейтс (который, кстати, тоже имеет высшее гуманитарное образование) уже выделил 40 млн. долларов на создание эффективного механизма включения антропологов, историков, экономистов, социологов и других специалистов в американскую военную машину в Ираке и Афганистане (проект "Human Terrain Teams").
Таким образом, очевидные неудачи американской военной кампании в Ираке и Афганистане содействуют возникновению нового союза вооруженных сил и гуманитарной науки. Налицо новая ситуация, новое качество, которые мы пока недооцениваем в своих рассуждениях насчет вероятного исхода американской авантюры в этом регионе мира.
Конечно, новый альянс военных и ученых может иметь и крайне отрицательные последствия. Не исключено, например, что он приведет к новому всплеску так называемых "гуманитарных интервенций" (которые, кстати, тоже являются изобретением старой клинтоновской команды). Но в целом, повторюсь, социализация американской военной теории – это "хорошая новость".
Печально, что, помимо американцев, другие страны явно не успевают за новой реальностью. Это, в частности, касается России. Готовы ли российские вооруженные силы опереться на социальную науку? И, что еще важнее, - готова ли российская наука к такому союзу и что она может предложить армии со своей стороны? Боюсь, что после насильственного внедрения "болонского процесса" в образовательную систему России, ответ на второй вопрос очевиден и появление плеяды новых Артамоновых в ближайшие годы маловероятно.
Что касается Западной Европы и, в частности, Германии, то там выводы уже делают, правда, весьма фатальные. Одно дело, вербовать на добровольной основе молодых ученых, как предлагают американцы, другое дело – фактически подталкивать различные неправительственные организации, работающие в кризисных точках, собирать там "чувствительную" информацию и предоставлять ее военным ведомствам (например, через программу ЕС "Safety Information Reporting Service"). Участвующие в этой программе западные неправительственные организации невольно становятся частью военной машины НАТО и в силу этого подвергаются неприемлемым рискам.
На мой взгляд, такие злоупотребления со стороны политиков (а отнюдь не военных), растущая вовлеченность международных гуманитарных сетей в военную сферу, представляют собой одно из малоосмысленных до сих пор негативных последствий нынешней ирако-афганской кампании США и НАТО. |
| |
|
