Шон Тулли

Вторая крупнейшая экономика "еврозоны" более, чем другие её члены, страдает от сильного ухудшения конкурентоспособности. И ничего не делает для того, чтобы остановить это.

Учитывая доверие инвесторов к её государственному долгу и её имидж главного партнёра Германии в здоровой, благоразумной "северной" еврозоне, можно было бы подумать, что Франция выстоит как второй опекун находящейся в опасности единой валюты. Более того, процент по десятилетним государственным облигациям Франции составляет всего 2%, что лишь на несколько пунктов выше показателя Германии. При быстром взгляде на заголовки прессы положение Франции не выглядит таким же затруднительным, как положение саркастически названных "PIIGS" (это сокращение похоже на английское слово "поросята" - прим. перев.) - Португалии, Ирландии, Италии, Греции и Испании. Пока что линия движения её долга и бюджетного дефицита не настолько тревожна, как цифры стран PIIGs или даже Британии и США.

Восхваляемая роль Франции в создании и первоначальном успехе евро усиливает её ореол прочности. Президент Миттеран убедил канцлера Гельмута Коля в 1989 году поддержать валютный союз в обмен на поддержку Францией германского объединения. Более того, Франция и Германия вместе с Нидерландами усложнили это своё решение, фактически соединив франк и дойчемарк в валютном союзе, который сохранял их обменные курсы в узких пределах колебаний, и возвестили о рождении евро в 1999 году. В годы бума в 2000-е Франция практически сравнялась с Германией как двигатель экономического роста бурно развивающейся "еврозоны", в которую входят 17 стран.   

Но более пристальный взгляд показывает, что Франция завязла не в чем ином как в экономическом кризисе. Вторая крупнейшая экономика "еврозоны" (ВВП в 2012 году: 2 триллиона евро) страдает больше, чем любая другая страна-член от сильного ухудшения конкурентоспособности. Проще говоря, производство французской продукции - машин, стали, одежды, электроники - стоит намного дороже по сравнению с конкурирующими товарами как из Азии, так и из соседних европейских стран, включая не только Германию, но даже Испанию и Италию. Это приводит к резкому и ускоряющемуся падению её экспорта и к значительному сокращению промышленного производства и обслуживающих его отраслей экономики.

Аналитики и эксперты, утверждающие, что "еврозона" избежала катастрофы и вступила в новый, длительный период стабильности, проглядели фактический спад во французской промышленности. На самом деле это Франция - а не Греция или Испания - представляет сейчас наибольшую угрозу для выживания евро. Франция олицетворяет реальную проблему с единой валютой: неспособность стран с высокой и растущей себестоимостью продукции скорректировать свои валюты, чтобы их товары оставались конкурентоспособными на мировых рынках.

До сих пор беспокойство по поводу евро было сконцентрировано на опасно растущем долге и бюджетных дефицитах. Но эти финансовые проблемы являются результатом, в первую очередь, потери конкурентоспособности. Есди производство товаров является слишком дорогим, то экономика буксует или фактически сокращается, поэтому даже скромное увеличение бюджетных расходов приводит страны к большому дефициту бюджета и непомерным заимствованиям. В этом сценарии отсутствия или негативного экономического роста картина обычно выглядит одинаково: частный сектор экономики сокращается, а правительственные расходы продолжают расти.

Это уже произошло в Италии, Испании и в других проблемных странах-членах "еврозоны". Разница в том, что эти страны проводят структурные реформы, чтобы восстановить свою конкурентоспособность. Франция же ничего подобного не делает. 

В результате её зияющий разрыв в плане конкурентоспособности создаст вскоре налогово-бюджетный кризис. Совершенно поразительно, что настолько крупная и настолько широко уважаемая экономика может так быстро рушиться.

Глобальным инвесторам и оптимистам "еврозоны" следует осознать опасность, которую представляет собой Франция. La crise est arivée. (Кризис уже наступил - фр.)

Упадок Франции лучше всего демонстрируется быстрым ухудшением её внешней торговли. В 1999 году Франция продавала около 7% мирового экспорта. Сегодня эта цифра чуть выше 3% - и она быстро уменьшается. Та же самая высокая себестоимость, что сокращает экспорт, привлекает постоянно растущий поток товаров из Германии, Китая и даже из южной Европы. Этот импорт отнимает всё большую часть продаж у более дорогих изделий, произведённых во Франции. В 2005 году внешнеторговый баланс Франции был положительным и составлял 0,5% от ВВП. Сегодня он составляет -2,7% национального дохода, что означает, что импорт теперь значительно превышает экспорт, превращая торговлю из генератора экономического роста в его основной тормоз. Отличной иллюстрацией разрыва в конкурентоспособности является пропасть между германским и французским экспортом в Китай. Германия экспортирует автомобили, станки и другие изделия в Китай на 70 миллиардов долларов ежегодно, и эта цифра в семь раз больше цифры французского экспорта.

Даже туризм страдает из-за высоких цен во Франции. Франции стало трудно привлекать клиентов из растущей доли рынка искателей дешёвых покупок, путешественников из Азии, Бразилии, Индии и России. В середине 2000-х иностранцы тратили на 15 миллиардов евро больше, посещая Елисейские поля и Ривьеру, чем французы тратили в отпуске за границей. Эти избыточные деньги с тех пор сократились на треть - до 10 миллиардов евро.

Основной причиной более высоких издержек во Франции является бремя рабочей силы, этим фактором обычно объясняется около 70% всех корпоративных расходов в мире. Во Франции проблема заключается в высокой заработной плате, социальных издержках и жёстких законах, включая 35-часовую рабочую неделю, которая позволяет французским наёмным работникам иметь самую короткую продолжительность работы в развитых странах. Поразительное количество - 86% - лиц, работающих по найму, имеют "contrats a durée indéterminées" или бессрочные трудовые договоры, что делает увольнения крайне дорогим и времязатратным делом.

Во Франции 42 евро на каждые 100 евро общих расходов идут на общественные затраты, по сравнению с 34 евро в Германии, 26 в Британии и 20 в США.

Конечно, ограничительные законы и недружелюбные профсоюзы не являются чем-то новым. То, что вызывает деструктивное болезненное состояние экономики - это недавний быстрый рост стоимости рабочей силы, в то время как конкуренты её снижают или ослабляют бремя своих трудовых ресурсов.

С 2005 года затраты Франции на рабочую силу в расчёте на единицу продукции - стоимость производства одной машины или стальной балки, например, - подскочили до 17% по сравнению с 10% в Германии, 5,8% в Испании и 2% в Ирландии. Французские рабочие получают сегодня в среднем 35,3 евро в час по сравнению с 25,8 евро в Италии и 22 евро в Британии и Испании.

Результатом является резкий спад французского промышленного производства и отраслей, которые его обслуживают, от консалтинговых услуг до логистики. Прибыли корпораций снизились до 6,5% ВВП, что составляет около 60% от средней величины в "еврозоне". Это связано с тем, что французские экспортёры теряют свою долю рынка, и те из них, кто выживает, вынуждены уменьшать маржу, чтобы иметь возможность назначать конкурентоспособные цены. В результате им не хватает средств для инвестирования в новые заводы и технологии. У Франции теперь вполовину меньше экспортных компаний, чем у Германии и, что поразительно, чем у Италии. Германская промышленность выигрывает от использования 19000 роботов - это в пять раз больше, чем во Франции. Что касается расходов на исследования и разработки, то они уменьшились на 50% за последние четыре года.

Удивительно, но правительство Олланда увеличивает поступления за счёт повышения (налогового) бремени на бизнес. В сентябре Франция объявила о новых законах, которые ограничивают вычеты по платежам корпоративных процентов и переносу убытков, по сути подняв налоги для компаний. Эти меры сократят и так уже небольшие доходы и подорвут будущие инвестиции.

Разница в стоимости не наносила бы такой ущерб, если бы Франция специализировалась на производстве сложных изделий, приносящих высокую прибыль. И действительно, эта страна по-прежнему сильна в производстве товаров роскоши, моды и фармацевтических препаратов. Но хотя эти продукты символизируют экономический импульс Франции, однако страна сильно зависит от производства автомобилей, текстиля, стали, телекоммуникационного оборудования и других товаров с невысокой и средней торговой наценкой, которые крайне чувствительны к колебаниям цен на мировых рынках. "Франция никогда не была сильна в производстве таких высокотехнологичных, сложных изделий как станки или компьютерное оборудование", - говорит Жан-Кристоф Каффе из Flash Economics в Париже. "И даже в производстве высококачественных продуктов она потеряла большую долю рынка в пользу Германии".

Германия, например, специализируется на производстве дорогих автомобилей - "Ауди", "Мерседесов" и "БМВ", которые люди готовы покупать, даже если цены немного повысятся. В противоположность этому Франция производит дешёвые "Рено" и "Пежо", которые рискуют проиграть продажам "Фордов" или "Фиатов", если только производители не будут удерживать цены - или же будут довольствоваться незначительными или несуществующими прибылями.    

Франция не реагирует на вырисовывающийся кризис и не следует примеру своих соседей, которые сокращают издержки на рабочую силу. Германия сделала большие шаги в этом отношении в середине 2000-х благодаря своим реформам Hartz IV (реформы рынка рабочей силы - прим. перев.), которые понизили общественные затраты для компаний. Испания недавно повысила пенсионный возраст для полных пенсий с 65 до 67 лет и разрешила проводить переговоры о заработной плате на уровне компании, что является отходом от централизованной системы введения обязательных для всей страны повышений заработной платы. Италия постепенно повышает пенсионный возраст для женщин с 60 до 66 лет в течение следующих шести лет. 

Но Франсуа Олланд, избранный президентом в мае, предпринимает намного более умеренные шаги. Его правительство обещает немного понизить общественные затраты для компаний, но реформы не начнутся до 2014 года и продлятся всего два года.

Перспектива будущего без экономического роста - прямое последствие проблемы с конкурентоспособностью - может вызвать налогово-бюджетный кризис. Примечательно, что в середине 1990-х уровень безработицы во Франции был ниже, чем в Германии, дефициты бюджета у Франции были меньше, как и уровень долга по отношению к ВВП, и приблизительно те же темпы роста экономики. Все эти показатели теперь полностью изменились на противоположные.

В 2012 году французская экономика выросла всего на 0,2%, а её реальный темп роста в последние три года достигал в среднем 1,2% - это меньше половины роста Германии в 2,7%. В 2013 году, как убедительно обосновывает брокерская фирма ODDO Securities, экономика Франции на самом деле сократится. Уровень безработицы достиг 14-летнего максимума в 10,9% и продолжает расти - по сравнению с 6,7% в Германии. Соотношение долга к ВВП приближается к опасной зоне в 90% и может достичь 97% в 2013 году.

Не то чтобы Франция невероятными темпами повышала бюджетные расходы, но проблема в том, что у страны с уже высоким уровнем расходов и отсутствием экономического роста совсем нет возможности для того, чтобы продолжать повышать расходы и долги. Это поразительно, что с 2004 по 2012 гг. частный сектор во Франции не показывал никакого роста с поправкой на инфляцию. Весь рост ВВП - всего 7,3% за восемь лет - происходил благодаря правительственным расходам. Это расходование поддерживается частным сектором экономики, а он продолжит сокращаться, загоняя Францию всё больше и больше в долги.

На бюджетные расходы приходится теперь 57% ВВП, и эта цифра растёт, что превышает тот же показатель Германии на 12 пунктов. Кстати, частный сектор экономики Германии энергично увеличивается по мере того, как государственные расходы как доля национального дохода сокращаются. А жизнь давнего партнёра Германии осложняется противоположной динамикой.  

Совершенно неправдоподобно винить "меры жёсткой экономии" в плохом экономическом росте Франции. Жёсткая экономия обычно определяется как сильное сокращение бюджетного дефицита, приводимое в движение уменьшающимися расходами правительства. Но бюджетные расходы Франции увеличились в реальном выражении, а её бюджетный дефицит оставался на значительном уровне в 5% ВВП в 2011 и 2012 гг., и эта же цифра, скорее всего, будет и в этом году. 

Неясно, когда этот кризис, по большей части незамеченный инвесторами и правительством Олланда, перерастёт в панику. Шансы на то, что Франция снизит стоимость рабочей силы на 20-30%, что необходимо для восстановления экономического роста, равны практически нулю. Реформы могут проходить только тогда, когда экономика растёт и граждане довольны будущим - что является полной противоположностью уныния, охватывающего сегодня Францию.