От шока к сосредоточению

едва ли стоит в целом переоценивать болезненность разрыва отношений с Западом в масштабах широких масс российского населения. Говоря о том, что российское общество являлось активным потребителем результатов российско-западного сотрудничества, не стоит забывать, что лишь 30 процентов населения имеет загранпаспорт и ещё меньшее количество пользовалось им для посещения западных стран, не говоря о приобретении там каких-либо активов. Для большинства российского населения Запад давно принял обезличенную форму товаров и брендов широкого потребления, а также сериалов и голливудских фильмов: то и другое давно не воспринимается как производная от российско-западных политических отношений. Массовый исход брендов вызвал, пожалуй, самую широкую по охвату эмоциональную реакцию, так как являлся вторжением в традиционно защищаемую от геополитики мирскую, бытовую жизнь. Но и эти эмоции быстро сошли на нет по мере оперативной заполняемости полок магазинов теми же или схожими товарами.

Это обстоятельство практически полностью обнуляет прежнюю внешнеполитическую стратегию России в отношении США и Европы, направленную на признание Западом российских интересов безопасности, сотрудничество в вопросах глобальной стратегической стабильности и европейской безопасности, невмешательство во внутренние дела друг друга и выстраивание взаимовыгодных экономических и прочих связей с Америкой и Евросоюзом. В то же время признание неактуальности прежней повестки дня не должно означать отказа от активной политики и полного подчинения силе обстоятельств.

В центре российской внешнеполитической стратегии периода противоборства с Западом и сближения с незападными странами должна стоять сама Россия. Ей придётся все больше рассчитывать только на саму себя. Исход противоборства, однако, не предопределён. Обстоятельства влияют на Россию, но и российская политика способна изменять мир вокруг себя. Главное, что надо иметь в виду, – без чёткого целеполагания выстроить какую-либо стратегию невозможно. Начинать нужно с себя, с осознания, кто мы, откуда и к чему стремимся, основываясь на своих ценностях и продвигая свои интересы.

Москве необходимо внимательно оценить целесообразность, возможности и пределы ситуативного сотрудничества с различными политическими и общественными группами на Западе, а также с другими временными потенциальными союзниками за пределами Запада, чьи интересы в тех или иных вопросах совпадают с российскими. Задача состоит не в нанесении противнику ущерба где бы то ни было, а в использовании различных раздражителей для отвлечения его внимания и ресурсов от российского направления, а также для влияния на внутриполитическую ситуацию в США и Европе в выгодном для РФ направлении.

Важнейшей целью в связи с этим является выработка стратегии в отношении развивающегося противостояния США и Китая. Партнёрский характер российско-китайских отношений – главное, что отличает в позитивном плане нынешнюю «гибридную войну» с Западом от прошлой холодной

Война – всегда самая строгая и жестокая проверка на прочность, выносливость и внутреннюю силу. Россия сегодня и на обозримое будущее – воюющая страна. Она сможет продолжить свою историю только в том случае, если власти и общество объединятся на основе солидарности и взаимных обязательств, мобилизуют все имеющиеся ресурсы и одновременно расширят возможности для предприимчивых граждан, устранят очевидные препятствия, ослабляющие страну изнутри, и выработают реалистичную стратегию борьбы с внешними противниками.

https://globalaffairs.ru/articles/politika-i-obstoyatelstva/

– Мюнхенская речь стала неким рубежом, разделив внешнюю политику России и в целом международную политику на периоды «до» и «после». Почему?

– Безусловно, это был рубеж, но изменения, которые речь маркировала, начались в российской внешней политике существенно раньше – после агрессии НАТО против Югославии в 1999-м – и оформились, хотя ещё и не очень явно, примерно в 2002–2003 годах, когда Соединённые Штаты решили выйти из Договора об ограничении систем ПРО. С этого момента стало очевидно, что они берут курс на достижение военного превосходства. Именно тогда, насколько я понимаю, и президент Владимир Путин, и его окружение сказали себе, что нужно готовиться к худшему сценарию развития международных отношений. Но, конечно, 2007 год был этапным.

– Что именно задело Запад в Мюнхенской речи?

– Путин, если коротко, сказал очень простую вещь: «Вы что? С ума сошли? Что вы творите?!» И Запад, который до тех пор делал вид, что он всё правильно делает, а внутри уже понимал, что неправ, это услышал. Это-то и вызвало у него чувство унижения и злость.

Путин, между прочим, и тогда всё ещё предлагал мир. Мир – в смысле совместный поиск приемлемых договорённостей. Это была речь не только о том, что мы будем вам противодействовать, но и о том, что давайте всё-таки договариваться. Однако это, разумеется, услышано не было. Самым важным для Запада стало то, что в речи прозвучала пока ещё не сформулированная готовность к пересмотру сложившейся с конца 1980-х годов системы международных отношений и европейской безопасности.

Так что Мюнхенская речь Путина прозвучала таким мощным колоколом ещё и потому, что она наложилась сразу на несколько тектонических сдвигов…

Ну а потом был 2014 г. – государственный переворот на Украине и наш ответ на него.

– Какую роль эти события сыграли в выстраивании нашей новой внешней политики?

– К этому времени конфронтация уже шла по полной программе. Я помню, что в 2012–2013 гг. не замечал уже ни одной позитивной статьи в западной прессе о России. Даже нейтральной. Вопрос заключался только в том, где будет нанесён удар. Он мог быть нанесён и не там. Но нам нужно было уже останавливать эту волну ненависти, шедшую параллельно с волной расширения НАТО. Что и было сделано, когда было принято решение по Крыму.

– Как известно, самый радикальный способ пересмотра существующих правил и в целом сложившейся системы миропорядка – это война. При этом только она может дать представление о подлинном соотношении сил. Но война – это плохой сценарий…

– И с первым, и со вторым утверждением соглашусь. Как правило, системы международных отношений действительно менялись в результате либо больших войн, либо даже серий больших войн. И вы правы, что война – не лучший сценарий.

В этом смысле наша постановка вопроса заключается в том, чтобы найти способ, как добиться устойчивой и справедливой системы безопасности в Европе и таким образом избежать военного конфликта. Мы хотим сменить систему без большой войны. Тем не менее я не исключаю, что небольшая война или серия локальных войн всё-таки могут случиться.

Так что ситуация действительно острая. Но она настолько острая, что идти нужно до конца, потому что, если этого не сделать, система всё равно развалится. И вот тогда уже неизбежной будет большая война, которая может начаться на неконтролируемых нами условиях. Выбор, таким образом, очевиден. Либо мы лидируем и навязываем справедливый мир, в конечном итоге выгодный всем, либо…

– Вы считаете, мы сейчас находимся с сильными козырями на руках?

– Абсолютно. По крайней мере у Советского Союза никогда ничего подобного не было. Ведь ещё в 2003 г. были приняты решения, которые привели к развёртыванию нового поколения российских стратегических гиперзвуковых и иных вооружений. Мы провели очень эффективную и относительно малозатратную модернизацию наших сил общего назначения. Натренировали их в Сирии. Именно они и новейшие стратегические системы позволяют нам сейчас спокойно смотреть на мир с точки зрения нашей безопасности и даже начинать жёстко переигрывать те правила, которые были навязаны нам и всему миру в течение последних тридцати лет.

Предстоит решение не менее важной задачи – слом интеллектуальных стереотипов, сложившихся в годы холодной войны и сохранившихся до сих пор. Ведь все термины и все понятия, которыми мы оперируем, позаимствованы оттуда.

– Что является нашей целью на украинском направлении?

– Прежде всего предотвратить дальнейшее расширение НАТО и милитаризацию Украины. А там пускай они что хотят, то и делают, планов по завоёванию Украины у нас точно нет. Другое дело, что она вряд ли может состояться как государство в долгосрочной перспективе. Скорее всего, страна будет медленно распадаться. Ну а там история покажет.

Запад должен убедиться, что его прошлая политика не просто контрпродуктивна для всех, но опасна для него самого. Если же они всё-таки перейдут «красные линии», то я не исключаю, что могут быть и ограниченные силовые действия против тех, кто привёл к нынешнему кризисному состоянию.

– Вы считаете, речь может идти даже о восстановлении ялтинской системы, когда мир был фактически поделен на сферы влияния?

– Мы же не знаем, что будет через двадцать лет. Или даже через пятнадцать. Мы встали на этот путь в 2007–2008 гг., сейчас мы вступили в достаточно острый, думаю, десятилетний период активного слома созданных Западом после распада СССР правил игры. Вернее, игры по его правилам. Или, если ещё точнее, игры без всяких правил. Если вы меня спросите, что бы мне хотелось получить в итоге, то я отвечу, что мне хотелось бы воспроизвести даже не ялтинскую систему, а «концерт великих держав», который был создан по итогам Наполеоновских войн. Правда, у меня есть сильное сомнение в возможности построения такой системы международных отношений: если китайский и российский лидеры ещё могут соответствовать уровню участников Венского конгресса, на котором такой «концерт» сложился, то со стороны Запада появление подобных фигур пока не просматривается. Современная демократия, к сожалению, это антимеритократия – она ухудшает качество лидеров.

....система переполнена противоречиями, уровень руководства во многих странах падает. На всё это накладывается начавшееся разложение современного капитализма, толкающего к бесконечному росту потребления, который, по сути, вошёл в противоречие с самой природой. Ковид использовался как замена войны, отвлекал от накопившихся проблем. Однако эта его функция иссякает.

Но я оптимист, надеюсь, что всё-таки войны удастся избежать, если мы будем правильно действовать.

Руководство Организации Объединенных Наций обратилось к основателю компании Space X, долларовому миллиардеру Илону Маску с просьбой пожертвовать деньги на борьбу с голодом.

По подсчетам аналитиков CNN, предпринимателю достаточно передать всего 2% личных средств, чтобы спасти людей. Бизнесмен заявил о готовности продать часть акций Tesla, если ООН ответит на несколько его вопросов.

В первую очередь Маск посчитал, что 2% его финансов составляют 6 млрд долларов. В связи с этим он поинтересовался у представителей организации, почему 8,4 миллиарда долларов, потраченные Всемирной продовольственной программой (ВПП) в 2020 году, не смогли решить проблему.

Однако предприниматель поставил условие: передача финансовых средств станет возможна только в том случае, если все последующие транзакции будут открыты для международной общественности.

Недоверие к ООН Маск аргументировал шокирующей новостью о событиях 2014 года. В то время французский контингент детского фонда ООН ЮНИСЕФ оказался замешан в масштабном сексуальном скандале. Выяснилось, что миротворцы принуждали детей оказывать им интимные услуги в обмен на еду.

После ознакомления с материалом, пользователи посоветовали предпринимателю создать свою благотворительную организацию, чтобы не допустить подобных инцидентов:

«Как насчет того, чтобы открыть собственный фонд? У Вас есть невероятная возможность сделать что-то, что спасет жизни миллионам людей. Это может стать началом чего-то монументального».

Также, судя по последним новостям, подход «голубых касок» к несению службы с годами не претерпел изменений. Так, габонский контингент многопрофильной миссии МИНУСКА выдворили из Центральноафриканской Республики за домогательства и изнасилования мирных жителей. https://riafan.ru/1547870-ilon-mask-napomnil-oon-o-nasilii-francuzskikh-mirotvorcev-nad-afrikanskimi-detmi