Официальный Токио крайне неопределенно отреагировал на инициативу перенести прах легендарного разведчика Рихарда Зорге из Японии в Россию, на Родину. Почему японцы даже сегодня воспринимают Зорге неоднозначно и нервно – и какое отношение это имеет к проблеме Южных Курил?

Глава российского МИДа Сергей Лавров заявил, что Москва добивается от Токио решения вопроса с захоронением Зорге. Лавров сообщил о наличии инициативы перезахоронить останки разведчика «на нашей территории, на юге Сахалинской области, на юге Курильской гряды».

Вопрос о перезахоронении Рихарда Зорге поднимался неоднократно, но неформально. Могила советского разведчика на токийском кладбище Тама японцам по большому счету не нужна, она их только раздражает. Под даты и некоторые праздники в японском обществе периодически возникают дискуссии о роли и самого Зорге, и всей его группы в истории Японии. Официальный Токио технично уходит от конкретной оценки роли Зорге, что вполне в рамках японских традиций и менталитета.

В России же морально-этическая проблема воспринималась однозначно: Герою Советского Союза Рихарду Густавовичу Зорге не место в Японии. Некоторые экзальтированные умы утверждают, что это демонстрирует чуть ли не забвение выдающегося разведчика, недостаточное оказание ему посмертных почестей и «традиционно» пренебрежительное отношение к героям. Сюда же подверстывалась и старая байка о том, что якобы Япония Сталину предлагала обменять Зорге, но злой диктатор отказался (этого не было, но байка живуча).

Зорге был повешен в тюрьме Сугамо 7 ноября 1944 года и похоронен в общей могиле, поскольку юридически родственников у него в Японии не было. Гражданская («японская») жена Зорге Ханако Исии узнала о его казни уже после окончания войны случайно. Тело эксгумировали, и Ханако Исии опознала Рихарда Зорге по характерной ране на ноге, полученной еще в Первую мировую войну, очкам и пряжке на ремне.

В Японии Ханако Исии подвергалась бытовым преследованиям и травле, жила крайне бедно и у нее не было денег на похороны. Несколько лет она хранила урну с прахом у себя дома. Деньги у нее появились только после того, как она написала свою первую книгу о Зорге («Зорге как человек»). На гонорар она в 1960 году выкупила участок на кладбище Тама (она жила рядом), где была аллея с могилами неяпонцев.

Это совпало с тем периодом в истории японского общественного сознания, когда Зорге и его соратники (в первую очередь Ходзуми Одзаки) воспринимались как борцы с милитаризмом и фашизмом. Была издана книга Одзаки «Любовь – это падающая звезда» («Айдзёва фурубоси-но готоку»), что вызвало интерес к Одзаки как к убежденному коммунисту, а не как к самураю, предавшему нацию и обычаи предков. На некоторое время информаторы Зорге превратились в Японии из предателей Родины в патриотов.

Ныне существующая могила Зорге (гранитная плита с надписью по-русски «Герой Советского Союза Рихард Зорге» стоит на камне с надписью по-немецки готическим шрифтом) окончательно сформировалась только в 1967 году. Причем процедуру в 1967 году проводили американские оккупационные власти. Они же организовали почетный караул и прочие военные почести.

По мере того, как к Японии и к японцам постепенно возвращалось националистическое самосознание, маятник снова качнулся в сторону «предателей» и «шпионов». В день рождения Зорге (4 октября) по традиции советский, а затем и российский послы приносили цветы, также могилу посещали и многие советские/российские официальные лица, приезжавшие в Японию. Надо сказать, что эти церемонии очень нервировали японцев, но они им не препятствовали.

С годами интерес к фигуре Зорге и к его группе в Японии постепенно затухал. Последние несколько поколений японцев уже и не знают, кто и что это было. Соответственно, как всегда бывает в таких ситуациях, оценки приобрели полярные значения: для большинства – «предатели» и «шпион», а для меньшинства – «борцы за мир». Сложность натуры Зорге, Одзаки и Мияги, как и детали и контекст происходившего, большинству в Японии уже не интересны.

Попутно выяснилось, что еще в 1940-х годах после ареста Зорге часть его имущества попросту расхитили следователи японской контрразведки и прокуроры. Например, дома на стене у Зорге висели портрет Гитлера кисти одного из основных информаторов разведчика художника Мияги Ётоку и огромная немецкая карта Юго-Восточной Азии. Судьба портрета неизвестна, а вот карту присвоил себе следователь прокуратуры Мицусада Ёсикава и хранил у себя дома как «семейную реликвию». К материалам дела он ее даже не приобщил.

После смерти Ёсикавы карта перешла семье его друга Ёсио Сига, который по совместительству был видным коммунистическим деятелем послевоенной Японии. А уже от него она попала к сотрудникам российской внешней разведки. Зорге, однако, работал на военную разведку, ГРУ.

И в ноябре 2019 года под очередную годовщину смерти Зорге руководитель СВР Евгений Нарышкин торжественно передал карту министру обороны РФ Сергею Шойгу, который распорядился поместить ее в Музей ГРУ Генштаба ВС РФ.

Очки, ботинок и пряжка от ремня Зорге долгое время хранились у Исии Ханако. Она жила очень скромно, зарабатывала сдачей комнат студентам и скончалась от болезни легких в 2000 году. После ее смерти право собственности на участок на кладбище Тама перешло ее племяннице, которая, в свою очередь, скончалась в 2018 году. Могила могла остаться бесхозной, но обнаружилось завещание, согласно которому могила передавалась российскому посольству в Японии.

В октябре 2020 года после очередной посольской церемонии на кладбище Тама в день рождения Зорге российский военный атташе в Токио Сергей Шашков заявил, что посольство получило все права на могилу разведчика. Непроясненным остается вопрос: дают ли эти права на кладбищенский участок право на перенос урны с прахом Зорге или это все-таки требует какого-то отдельного разрешения от японских властей. Дело тут в том, что японцы теперь не слишком рады и возможному перезахоронению Зорге. Им и могила-то не нравится, а от перезахоронения они ничего хорошего тоже не ждут. Тупик. А попадая в такую ситуацию, японцы обычно сперва застывают, а потом начинают бесконечные совещания.

Перезахоронением праха и увековечиванием памяти Рихарда Зорге в России особенно занято российское Военно-историческое общество (РВИО). Первой его идеей было переименовать крошечный курильский островок Матуа в остров Зорге. Сейчас Матуа превращен в крепость, на которой расквартирован дивизион противокорабельных ракет «Бастион».

Матуа – название не японское, а на языке айну, и вроде бы никого такое переименование нервировать не должно. Но увековечивание памяти советского разведчика именно на южных островах Курильской гряды воспринимается в Японии как троллинг. И это при том, что в самой Японии есть обычай хоронить известных людей не в местах их рождения, смерти или проживания, а в тех местностях, с которыми была связана их деятельность. То есть возвращение Курильских островов в состав России увязывается с деятельностью Зорге как военнослужащего и разведчика, а это однозначно троллинг.

Помимо переименования острова Матуа есть еще одна аналогичная идея – назвать в честь Рихарда Зорге мыс на небольшом острове Юрий, входящем в южнокурильскую гряду Хабомаи, чуть ли не в прямой видимости в хорошую погоду от японского Хоккайдо. А острова Хабомаи для японской стороны – предмет торга.

И это уже не вопрос отдаленной перспективы. Безымянный мыс был обследован экспедицией РВИО в 2016. Там ничего нет, он покрыт травянистой растительностью. Но месяц назад, в декабре 2021 года Сахалинское отделение РВИО официально передало прощение о переименовании в Сахалинскую областную думу.

«Сегодня на комитете по государственному строительству, регламенту и местному самоуправлению депутаты рассмотрели предложение Сахалинского отделения Всероссийской общественной организации «Русское географическое общество» о присвоении наименования «Зорге» безымянному мысу на острове Юрий (Малая Курильская гряда). Решением комитета это предложение было поддержано депутатами единогласно. До 5 февраля 2022 года население Сахалинской области может выражать свое согласие (или несогласие) с предложением», – говорится в сообщении Сахалинской облдумы от 14 декабря прошлого года. Жители Сахалинской области могут высказать свое мнение путем отправки электронного или обычного письма на адрес облдумы. Именно это и имел в виду Сергей Лавров, когда говорил об инициативе снизу.

Есть и промежуточные варианты. Например, председатель научного совета РВИО, один из ведущих японоведов, доктор исторических наук Анатолий Кошкин считает, что не стоит тревожить прах Зорге на кладбище Тама, а перезахоронить на острове Матуа лишь его часть. При этом как раз Кошкин выступает за переименование Матуа.

Японцы попали в ситуацию, которая в шахматах называется цугцванг. Любой их ответный ход только ухудшает их же ситуацию. Если они соглашаются на перезахоронение Зорге, то получат на Южных Курилах значимый русский символ. Если они отказывают, то это тоже будет выглядеть не слишком красиво, а раздражающие их церемонии на кладбище Тама продолжатся. К тому же гарантирован новый всплеск интереса к личности Зорге и его группы в самой Японии. Тут и до «потери лица» недалеко.

В такой ситуации японцы обычно замыкаются в себе и начинают бесконечно долго затягивать принятие решения. Наверняка найдется масса юридических уловок, чтобы какое-то время саботировать переговоры. Пока что мы видим, что японцы и вовсе утверждают, что никаких переговоров по поводу Зорге вообще нет, но это первая инстинктивная реакция (правительство Японии пока не получало от России никаких предложений по передаче останков разведчика Рихарда Зорге, сообщили в пятницу в японском посольстве в Москве). Российская сторона, скорее всего, будет стараться достичь решения до осени – в октябре дата рождения Зорге, а в ноябре – дата смерти. 

Конечно, логичнее было бы сперва добиться разрешения на вывоз праха Зорге с территории Японии, а потом уже публично выбирать место создания нового мемориала. Японцы ведь не могут выставить в качестве переговорной позиции запрет на его перезахоронение на Южных Курилах. И уж тем более не могут как-то влиять на географические названия. Но они в состоянии все саботировать до бесконечности.