Много кто в прошлом году ругал МВФ — в основном за жесткие социальные ультиматумы, за шаблонный подход к реформам, за порой странные экономические рекомендации, слабо привязанные к латвийской реальности. Тяжелая артиллерия ударила неделю назад. Один из руководителей вашингтонского центра политико–экономических исследований Марк Вейсброт прямо заявил: то, что делает МВФ в Латвии, — смерть для страны. Такой вывод — следствие глубокого анализа, выводы которого таковы: из 41 договора, заключенного между МВФ и странами, большинство оказывались губительными для экономик этих стран*.

Следует заметить, что Вейсброта в шутку называют грозой МВФ — фонд он критикует жестко и много. И на фоне этой детали можно было бы не слишком тревожиться. Если бы не одно его пророчество:

* "Мы подсчитали: к 2015 году внешний долг Латвии составит 90% от ВВП! Обслуживать этот долг экономика Латвии будет просто не в состоянии. Латвия рискует повторить судьбу Аргентины".

…А вот это уже серьезно. Тем более что о параллелях в аргентинском и латвийском кризисных сценариях развития говорили многие и задолго до Вейсброта. Это значит примерно вот что.

Сбрось МВФ с поезда

В 2001 году в магазины Буэнос–Айреса поступила новая настольная игра под названием "Вечный долг". У выжатого кризисом населения не было лишних денег на развлечения, но тот, кто придумал новинку, знал наверняка: игру купят.

Основной смысл игры, созданной на базе знаменитой "Монополии", сводился к борьбе с МВФ. В игре все было как в жизни: нужно было взять кредит, создать собственную перерабатывающую промышленность, "внедриться" со своим продуктом в Европу или Америку. По ходу игры нужно было отбиваться от гнусных предложений МВФ, который требует то провести девальвацию валюты, то досрочно выплатить проценты по кредиту. Победить фонд можно было лишь в том случае, когда играющие вытаскивали карту "объединиться и использовать общую стратегию". Игру, кстати, купил и сам президент Аргентины, при этом заявив, что второй раз наступать на те же грабли Аргентина не намерена — политика МВФ принесла его стране "бедность и страдания". И впредь страна будет проводить самостоятельную экономическую политику и не прислушиваться к рекомендациям МВФ о необходимости сокращения социальных расходов.

Но настольные игры были потом. Та реальность, в которую опустил страну МВФ, была настолько сурова, что Аргентину навсегда занесли в главу под названием "ужасы кризиса". Вот как это было: по решению МВФ в конце 90–х — начале 2000–х в стране удерживался жесткий курс песо к доллару, несмотря на высокую инфляцию, падение ВВП и последующее урезание госрасходов. Затем начался массовый отток капиталов, замораживание банковских счетов, массовая безработица, бунты протеста, небывалый разгул преступности и дефолт государства с последующей девальвацией песо. "Шоковая терапия" по полной программе перевела большую часть среднего класса в категорию "новых бедных". Латвийский сегодняшний вариант — пока из первого круга аргентинских событий, но тот же Вейсброт уверен, что до второго "круга ада" Латвии осталось недолго.

Нет добрых дядей, есть капиталисты

Есть и более серьезные обвинения. Жером Сгар, работающий в Центре прогнозных исследований и международной информации, уверен, что двойная игра МВФ, когда к разным странам выдвигаются разные требования, — это инструмент эффективного экономического воздействия. "В условиях, когда отсутствует единый критерий взаимоотношений МВФ с различными странами, организация начинает импровизировать. Решения принимаются в зависимости от конъюнктуры, где условия игры диктует сильнейший. Иными словами, эта организация сильно зависит от давления своих кредиторов".

И пример Аргентины это косвенно подтверждает. Так, во время "правления" МВФ в страну пришло около 40 миллиардов долларов, на которые было скуплено 28% аргентинской экономики. Как отмечают некоторые наблюдатели, условия, на которых эти деньги пришли в Аргентину, были для страны разорительными: инвесторам гарантировались невероятные налоговые льготы — освобождение от налогов на 25, 15, 10 лет или полное освобождение от налогов на 5 лет с последующим 10–летним периодом 80–процентных льгот. В результате на 40 млрд. долларов, вложенных в экономику страны, пришлось по меньшей мере 280 млрд. долларов прибылей, беспрепятственно вывезенных из Аргентины.

Наш случай из той же "оперы", уверен экономист Юрис Пайдерс.

— Я, как и аргентинский президент, не скажу МВФ спасибо за все хорошее, — говорит он. — Благодарить его должны владельцы тех латвийских банков, которых от банкротства спасли кредиты МВФ, а также американские банки — те, что давали синдицированные кредиты латвийским банкам. А платить за все это будем мы. Они в фонде, наверное, так и подумали: дадим им денег, спасем свои банки, а эти оболтусы потом за все заплатят… Хотя справедливости ради надо отметить, что МВФ в последнее время пытаются сделать козлом отпущения: дескать, глядите, это все эти дяди плохие нам говорят, что нужно урезать зарплаты и пенсии. Но это ведь как красная тряпка — за ней не виден тот "бык", который развалил страну неумелым хозяйствованием.

Другие эксперты тоже уверены, что глупо ругать того, кто пусть на жестких условиях, но все же протянул руку помощи стране, которой грозил неминуемый дефолт. "Вот парадокс: мало стран говорят спасибо МВФ за помощь, но эту помощь принимают, — смеется политолог Айгарс Фрейманис. — Это как поход к зубному доктору: все понимают, что идти надо, но при этом саму процедуру страшно не любят. Мое мнение такое: МВФ — это не добрые дяди, поэтому глупо требовать от них ласки и понимания. У меня лично нет ощущения "тюрьмы": на 70% требования фонда унифицированы, на 30% — учитывается наша ситуация. И это уже неплохой показатель".

— Ситуация с МВФ напоминает мне прорубь, в которой барахтается тонущий, — говорит политолог Эдвин Инкенс. — И когда его вытаскивают из проруби на 30–градусный мороз, то он обижается на своего спасителя за то, что тот не дал ему теплого одеяла, а попросил за спасение 100 латов. Выглядит смешно, но это правда: у нас нет морального права обвинять фонд в каких–то жестких требованиях. Да, общение с МВФ не приносит радости никому, и оно было бы еще более жестким, если бы Латвия не была в составе ЕС, потому что Еврокомиссия явно смягчает некоторые требования — ей важно, чтобы люди не вышли громить улицы. Другой вопрос: нужно ли подходить технически ко всем вещам, которые касаются урезания расходов. По–моему, в этом проблема.

О чем болтали бухгалтеры?

Техническое урезание расходов — это один из основных моментов, на которые указывали в разговоре с "ДВ" наши эксперты. Их мнение: без внутренней и глубокой реформы проблему снижения госрасходов не решить. А тут воз — по–прежнему с горы, а не в гору.

— У МФВ, как и у нашего правительства, типичное бухгалтерское мышление: если надо найти лишние деньги, то выход один — резать расходы, — возмущается глава телекомпании LNT Андрис Экис. — А резать можно долго и нудно, пока из Латвии не уедут все те, кто может и хочет зарабатывать деньги. Почему–то не слышно, чтобы фонд предложил какие–то варианты — как можно заработать деньги, чтобы проще было получить свои кредиты назад. Это нужно было сделать хотя бы потому, что правительство не способно родить здоровые бизнес–идеи.

Согласен с Экисом и предприниматель и глава Latio Эдгарс Шинс, который считает, что у МВФ достаточно сильны в Латвии позиции, чтобы госреформа начала реализовываться на практике. "Достаточно взглянуть на статистику: зарплаты в госсекторе сокращаются гораздо медленнее, чем в частном секторе, хотя это нонсенс, — говорит он. — Могу предвидеть, что в ближайших рекомендациях МВФ будет пункт о будущем росте налога на недвижимость, причем о существенном росте — в 3–5 раз. Это один из редких видов налога, который очень легко контролировать, поэтому поле для фантазии тут безгранично. Впрочем, до выборов вряд ли политики на такое пойдут".

Кстати, один из вопросов, которые сегодня волнует многих, — какие еще требования МВФ могут быть реализованы в этом или следующем году. В других странах список настойчивых рекомендаций фонда, которые нельзя не исполнить, был довольно широк. К примеру, в той же Аргентине в 2001 году были проведены мероприятия по ограничению свободы капитала путем определения лимитов на изъятие средств с банковских депозитов, а чуть позже МВФ потребовал от властей Аргентины повысить тарифы на коммунальные услуги для населения на 30%. И неважно, что в стране в тот момент кризис достиг своего апогея. Украине пришлось согласиться на уменьшение поддержки гривны и увеличение стоимости газа для населения. Что ждет Латвию?

— Определенно будут еще какие–то требования, — считает Айгарс Фрейманис. — Уже известно, что в будущем году бюджет надо будет сократить еще на 500 миллионов латов. Или придумать, как увеличить доходную часть на ту же сумму. Возможно, придется продать что–то из госсобственности. Не исключено, что еще раз пострадает наша "социалка". Тут позиция МВФ такая: они берут Латвию и прикладывают наши расходы к какому–то усредненному алгоритму. Этот метод всегда покажет, что социальные расходы в целом у нас выше, чем у "среднего" государства. И поэтому их придется сократить. Конечно, учтут какие–то наши особенности и традиции, но они не станут определяющим фактором для принятия фондом решений.

Без достоинства, но с деньгами

Резка расходов — это еще один момент, которым "гроза МВФ" Марк Вайсброт часто попрекает политику фонда. Его мнение таково: что простое увеличение дефицита бюджета вовсе не говорит о том, что правительство живет на широкую ногу. Он считает, что во время кризиса дефицит увеличивается автоматически и главная причина — в провале налоговых поступлений из–за неизбежной дефляционной спирали. И по большому счету неизвестно, что выгоднее — оставить прежние траты или искать деньги на дополнительную выплату пособий по безработице.

Как заметили эксперты, 500 миллионов — это лишь одна из жертв, с которой придется смириться Латвии. Более серьезные потери — это утрата независимости де–факто. "Когда ты, грубо говоря, в заднице и просишь по миру денег, глупо заботиться об имидже", — шутит по этому поводу Андрис Экис. А предприниматель Янис Зелменис говорит о том, что при желании Латвия все же могла сохранить хотя бы достоинство.

— Понятно, что у нас не было выбора — любить или не любить нам МВФ, фактически страна была банкротом, — говорит он. — Но меня смущает то полурабское поклонение, с которым мы принимаем эту помощь. Смущает отсутствие национальных интересов. Взять ту же Исландию — ей почему–то удалось договориться с МВФ и при этом жестко отстоять свои интересы. Исландия не потеряла достоинства, а мы выглядим на их фоне жалко… И еще лично мне странно, что мы не рассмотрели вариант какого–то альтернативного финансирования. Есть же на карте мира такие страны, как Китай, Россия. И если мы готовы забыть о национальных интересах, так давайте не будем лукавить — дескать, тут я готов продаться, а тут — не очень…

— Тактика сотрудничества с МВФ, по–моему, станет разменной монетой в ближайшей предвыборной кампании, — считает Айгарс Фрейманис. — И тут четко прослеживаются две модели поведения. Первая — у "Нового времени", которое проталкивает идею послушного отношения к рекомендациям МВФ. Мысль тут такая: ребята, надо делать так, как нам говорят "старшие братья", иначе будет худо всем. Вторая позиция — у Народной партии, которая говорит, что требования фонда — это хорошо, но давайте при этом не забывать и про национальные интересы. Какая из этих двух позиций выстрелит — будет видно потом. Мое же мнение таково: мы, несомненно, потеряли свою независимость, и в словах людей из правительства отчетливо слышится голос МВФ. Но, наверное, вряд ли стоит рассматривать это как проблему номер один — время не то.